Форум » Игровой архив » Правила охоты - охота без правил » Ответить
Правила охоты - охота без правил
Франсуа де Валуа: 10 марта 1577 года. Франция. Поздний вечер, Сен-Жерме.
Ответов - 8
Франсуа де Валуа: От особняка графа де Монсоро до замка Сен-Жермен Монсеньор гнал коня так, что охрана еле за ним поспевала, а конь, когда его передали в руки слуг, хрипел и тяжело дышал. Франсуа влетел в вечернее спокойствие замка, как пушечное ядро, разрушающее на своем пути все преграды. Ярость кипела в нем, требовала выхода, требовала крови и разрушений. Он чувствовал себя – странно сказать – обманутым. Да, обманутым! Все же все это время, где-то в глубине души (если у Франциска Валуа была душа) теплилась уверенность в том, что красавица Диана просто кокетничает и набивает себе цену, играя в эдакую неприступность. Но сегодня, глядя в ее глаза, слушая ее голос, ему пришлось признать очевидное: графиня де Монсоро отвергла его в самых недвусмысленных выражениях. Более того, она угрожала ему! Слуги испуганно прижимались к стене, стараясь съежится до размеров муравья, только чтобы не попасться на глаза герцогу Анжуйскому. Особенно не повезло тем, кто торопливо зажигал свечи и подбрасывал дрова в камин в покоях Монсеньора. Его высочество глянул на них так, что бедняги убрались вон. - Ты видел это, Орильи? Ты это слышал? Принц налил себе вина, выпил двумя большими глотками, пытаясь залить огонь ненависти, бушевавший в его груди. Натура принца была такова, что он легко мог подавить в себе любовь, привязанность, благодарность. Но иные чувства имели над ним куда большую власть. Можно (а иногда и нужно) забыть добро и благодеяния, которые оказывались тебе, но как простить унижения и пренебрежение? - Воистину, муж и жена – одна сатана, - Его высочество рухнул в кресло, чувствуя, как кружится голова. – Оба угрожают мне. Оба ни во что не ставят мое положение, мой титул! Орильи! Если ты меня любишь, найди способ избавиться от графа де Монсоро и его жены. Навсегда! Ты понимаешь меня? Окончательно и навсегда! Хватит. Хватит вечной погони за тенью Дианы, хватит попыток избавиться от ее мужа тихо и соблюдая некие приличия. Есть же, в конце концов, наемные убийцы, пожары, несчастные случаи на охоте. Да что там, он сам готов был воткнуть в сердце Бриана де Монсоро кинжал, а там уж пусть братец Генрих думает, как обелить и оправдать родного брата. Нахмурившись, принц глядел в огонь. Отчего все так вышло? Он увлекся Дианой де Меридор. Он доверился Бриану де Шамб, а потом… потом все закрутилось в какой-то дьявольский клубок. Воистину, нельзя никому доверять, нельзя никого любить, и не будешь обманут!
Гратин д'Орильи: Нет, Орильи ничего не видел и не слышал, за танцами он наблюдал со стороны. Конечно, в глаза конфиденту Его высочества бросилась перемена настроения принца, но что было ее причиной? Об этом он гадал всю дорогу. - Неужели графиня де Монсоро осмелилась чем-то огорчить Ваше высочество? Какая дерзость! Подлив принцу еще вина, Орильи застыл перед ним, воплощение услужливости и преданности. На некрасивом, хитром лице застыло потрясение и недоверие. Лютнист хорошо знал нрав своего господина. Монсеньор скорее и вернее расскажет все сам, чем если задавать ему вопросы, правда, все, что он скажет,будет являть своеобразную смесь из правды, неправды, и откровенной лжи. Но барон де Сен-Леже уже давно научился отделять зерна от плевел, а наигранные обиды от настоящих. Сейчас все было настоящим. И гнев, и обвинения, и требование избавиться навсегда от Дианы и ее мужа. Примечательно, что раньше Его высочество желал спровадить на тот свет только мужа, лелея свои планы относительно белокурой Дианы. Очевидно, та сумела не просто разгневать принца, но и оскобить до глубины души. Можно было бы восхититься такой смелостью, если бы это не было такой глупостью. Хорошо, но что, собственно, он может сделать? Орильи припомнил суровое лицо графа де Монсоро, один раз уже восставшего из мертвых и поморщился. Честное слово, снова заниматься этим господином, никак не желающим покидать этот свет, он не хотел. Но кто, если не он? Уж конечно, не граф де Бюсси, и не два верных дружка, Антрагэ и Рибейрак. Кто достаточно могущественен, кто бесстрашен и жесток? Нет таких... Или все же есть? - Не понимаю, отчего Ваше высочество не доверится мадам Екатерине. Достаточно ей узнать, что граф де Монсоро свидетель того печального события в аббатстве святой Женевьевы... вы понимаете о чем я. Так вот, достаточно нашей великой и мудрой королеве об этом узнать, и участь графа де Монсоро будет предрешена. И убийство графа и его жены сразу превратиться из акта личной мести Его высочества в акт политический. А это звучит куда красивее. Ничего для себя, все на благо Франции!
Франсуа де Валуа: - Огорчить? Франсуа сардонически усмехнулся. - Кто? Эта дворяночка из глуши, возомнившая себя древней весталкой? Полно, Орильи, ты же знаешь меня. Так, небольшое увлечение, от скуки… Диана красива, я это признаю, особенно издали. Но знаешь, вблизи она совсем не так уж хороша. Я сегодня успел в этом убедиться. Даже совсем не хороша. Тусклые глаза, невыразительная улыбка. Но сколько самомнения, Орильи! Сколько провинциальной неотесанности и неуклюжести! Принц говорил, говорил, старательно убеждая себя, что все обстоит именно так. А у Франсуа был настоящий дар убеждения себя в чем угодно. В том, что черное это белое и белое это черное, в том, что вокруг одни враги, в том, что когда-нибудь он станет королем. Благо, в словах принца сомневаться не принято. Если он говорит, что красавица, которую он вожделел столько времени и даже пытался сделать вдовой, дабы вернее заполучить ее в свою постель, дурна собой, значит, так оно и есть. Слова Орильи о королеве Екатерине заставили принца задуматься. В сущности, почему нет? Он не рассказывал матери всей правды только потому, что она уж очень настойчиво пыталась эту правду узнать, а Его высочество еще с детства усвоил: правду говорить невыгодно, а порой и опасно. Да и, к тому же, очень уж ему хотелось разделаться с ненавистным Монсоро своими силами. Неужели он, принц, наследник трона, не может убрать со своего пути эту преграду без помощи матери? Хотя, по всему выходило, что не может. - Ты действительно считаешь, что мне стоит поговорить с мадам Екатериной? В голосе принца звучало сомнение, но сомнение наигранное. Он уже почти принял для себя это решение, но желал, чтобы Гратин д’Орильи убедил его. Будет, в случае чего, на кого свалить вину за неудачу. Монсеньор вздохнул уже чуть свободнее, и даже улыбнулся своему лютнисту. Даже говорить об отмщении приятно. А уж как приятно будет его осуществить!
Гратин д'Орильи: Его высочество кокетничал не хуже перезрелой красотки перед зеркалом, но принц есть принц, он может позволить себе еще и не так лукавить, а Орильи будет согласно кивать и низко кланяться. За это его и держит подле себя Монсеньор, за это и ценит. - Улыбка очень важна, - тоном знатока подтвердил он. – Как вы это верно заметили, Ваше высочество, не устаю удивляться вашему уму! Соглашусь с вами, улыбка, идущая от сердца, способна преобразить даже некрасивое личико, разбудить в кавалере рыцаря и поэта. Но даже самое красивое лицо гаснет, как головешка под дождем, если оно не озарено улыбкой. Если бы я был другом графу де Монсоро, я бы заметил, что женившись, он приобрел лишь еще одну мраморную статую в свой дом, и стило ли ради этого стараться. Но нынче скажу – так ему и надо! Точно определив, что ярость принца затихает, барон де Сен-Леже позвонил и распорядился подать принцу ужин. Маленькое самоуправство, которое ему наверняка простится, поскольку в доме Главного ловчего Монсеньор не отведал даже макового зернышка. Да и сам он был голоден, так что все как всегда: заботясь о принце, позаботимся и о своих скромных нуждах. А пока слуги, украдкой переведя дух, и поверив, что гроза миновала, суетились, накрывая для принца небольшой стол у камина, конфидент раздумывал, что ответить, как убедить Франсуа, дабы целиком и полностью переложить это дело на плечи мадам Екатерины. Ничего, выдержит, плечи королевы-матери и не такое выдерживали. - Ваше высочество, поверьте моему чутью, лучше вашей матери и нашей досточтимой королевы никто не справится с этим делом, - возобновил он увещевания, как только за слугами закрылись двери. – Позвольте мне так сказать, чем больше у вас с Ее величеством таких вот общих тайн, тем лучше. Общие тайны лучшая гарантия того, что королева Екатерина будет вас поддерживать перед братом, королем Генрихом, будет поддерживать вас и хранить ваши секреты. Мы оба знаем, что она может быть хорошим союзником и опасным врагом. Так почему бы не убить сразу двух зайцев? Избавится от Монсоро и его жены, и еще теснее привязать к себе сердце вашей доброй и любящей матери! Любящей и доброй Екатерину Медичи с полным правом могли назвать только два человека, два короля Генриха, и один уже покоился в могиле. Но не оскорблять же старую королеву и слух принца, называя вещи своими именами!
Франсуа де Валуа: Во всем этом было довольно много здравого смысла! Надо отдать должное Орильи, он был умен, и, что не менее важно, воистину предан своему господину. - Значит, общие тайны, говоришь, - Его высочество совсем уже вольготно расположился в кресле, по-хозяйски вытянув ноги к огню. Бросил рассеянный взгляд в окно, залитое с той стороны ночной темнотой. Жаль, время позднее, а так, можно было бы, не откладывая, поехать в Лувр и поговорить с матерью. Но у камина было так тепло, блюда на столе так соблазнительно пахли, а Орильи умел развлечь принца остроумной и злой беседой. Нет. Никуда он не поедет. Завтра, все успеется завтра. К тому же надо подумать, как завести с матушкой разговор. Все не так просто! Но даже то, что все не так просто, не смогло испортить настроение Его высочеству. Решение было найдено, дело было за малым, уговорить матушку заняться Главным ловчим и его супругой. При воспоминании о Диане лицо принца немного помрачнело. Он никак не мог понять, отчего вызывает в этой женщине такое отвращение, и ради кого она себя блюдет. Ради графа де Монсоро? Вот уж смешно. Или есть кто-то еще? Франсуа потянулся к сладостям, с обманчивой небрежностью выбрал медовое печенье. - Орильи, мне тут пришло в голову. А что если у мадам де Монсоро есть любовник? И сопротивляется она вовсе не ради честного имени своего мужа? Как же я раньше об этом не подумал! Оставив на блюде печенье и потянувшись за вином, Франсуа и так и эдак повертел в голове эту мысль. Если вспомнить, что Диана де Меридор вовсе не ангел изо льда и мрамора, каким кажется, а женщина из плоти и крови, то все становится на свои места. Ревнивый муж днями и ночами думает только о том, чтобы защитить ее от домогательств герцога Анжуйского, она имеет в его глазах репутацию примерной жены, а сама утешается с каким-нибудь молодчиком и смеется над слепым мужем и глупым принцем!
Гратин д'Орильи: Любовник. Орильи вскинулся, как гончая, почуявшая зайца. Любовник. Да, это бы все объяснило, а главное, отдало бы и графа и графиню в руки Его высочества. А уж он бы не отказал себе в удовольствии поиздеваться над Главным ловчим и его супругой. Одно маленькое «но». Сколько бы он ни напрягал память, не мог припомнить рядом с мадам де Монсоро ни одного кавалера. При всей красоте графини ее холодность отталкивала, а тех, кого не испугало ледяное равнодушие, отпугнула ревнивая физиономия Монсоро. Но Гратин д'Орильи не собирался сдаваться. Если любовника и нет, то что мешает его выдумать? Например... например, пусть это будет граф де Бюсси! Ну а что? Он признаный любимец женщин, перед его чарами не устояла даже Маргарита Валуа. К тому же Орильи так давно мечтал отстранить гордеца Клермона от Монсеньора, что просто не мог упустить такой шанс! - А ведь и правда, Ваше высочество! Как вы правы! Орильи заходил по покоям принца, словно весь охваченный лихорадкой мысли. - Только я не думаю, что любовник этот появился уже здесь, при дворе. Я возьму на себя смелость предположить, что госпожа графиня привезла его из Анжера, как мебель и гобелены. Дабы украсить свою спальню в отсутствие мужа. Но опять же, кто из тамошних дворянчиков достаточно хорош, чтобы покорить сердце такой требовательной особы? Послушайте, Монсеньор... мне сейчас пришла в голову мысль. А что если это граф де Бюсси? Он достаточно времени провел в Анжере, он хорош собой и умеет уболтать любую, даже самую капризную красотку. Ну и, наконец, он вроде как дружен с графом де Монсоро. Вернее, не то, чтобы дружен, но граф ему кланяется как то особенно дружелюбно. А вы ведь знаете, любовника стоит искать среди приятелей мужа. Так проще получить доступ в дом! Лютнист говорил вроде бы даже небрежно, но внимательно следил за принцем. Все зависело сейчас от его каприза, а капризы принца предсказать было невозможно. Но если бы ему удалось посеять хоть маленькое зерно сомнения в душу Франциска Валуа, он бы день и ночь холил и лелеял это зерно, пока не собрал бы щедрый урожай ненависти к графу де Бюсси.
Франсуа де Валуа: - Кто-кто? Граф де Бюсси?! Франсуа расхохотался так, что вынужден был поставить бокал с вином, чтобы не разлить. - Отличная шутка, Орильи! Прекрасная шутка! Или ты не шутил? Ну, тогда разочарую тебя, хорошего охотника из тебя никогда не выйдет. Не умеешь ты взять след. Открою тебе одну страшную тайну. Наш храбрец Клермон в отсутствие королевы Маргариты положил глаз на ее очаровательную подружку, Невер. А как ты знаешь, герцогиня дама капризная и требовательная, поэтому Бюсси приходилось извернуться ужом, чтобы завоевать право поцеловать хотя бы ее мизинчик. Где уж тут найти время для госпожи Дианы? Да и зачем ему эта бледная луна, когда есть такое солнце? Да и к тому же, - добавил принц с важностью. – Не слепой же я! Будь спокоен, Орильи, я бы заметил это предательство, свершись оно у меня под самым носом! С основаниями или без оных, но Его двуносое высочество считал себя весьма хитрым и проницательным человеком. Если бы Бюсси увлекся графиней, разве смог бы он скрыть это? Нет. Такие, как Клермон, ухаживают открыто. Поют серенады под балконами, штурмуют альковы, а если муж оказывается недоволен – его убивают. Так что Его высочество высмеял подобное предположение своего конфидента. Высмеять-то высмеял, но запомнил, ибо Франциск Валуа запоминал все. Может быть, когда-нибудь он повеселит Бюсси рассказом о том, что Орильи заподозрил его в увлечении красавицей Дианой. А может быть забудет об этом забавном случае, когда не станет ни красавицы Дианы, ни ее муженька. - Дьявол скоро получит Главного ловчего и его жену. А пока, Орильи, давай ужинать. Я проголодался. И расскажи мне что-нибудь. Развлеки меня! Ничто так не подстегивает аппетит, как сплетня или скандал в изложении лютниста, и Его высочество приготовился есть, пить, и слушать.
Fatalité: Внезапный приезд королевы Екатерины был подобен молнии в ночи. Он заставил встрепенуться успокоившийся было дворец, породил множество домыслов. Даже сонный мальчишка-паж, помогающий выйти из носилок королеве и ее придворной даме, спросил себя, а не грядет ли какой-то заговор, а не раскрыт ли какой-то переворот. Слуги достаточно хорошо знали королевскую семью, чтобы с ходу отмести самое простое, казалось бы, объяснение: мать приехала к сыну, тревожась о его здоровье и истосковавшись по его обществу. Но домыслы домыслами, а герцогу Анжуйскому следовало доложить о прибытии вдовствующей королевы. Одернув задрожавшими руками дублет с лилией, вышитой на плече, слуга поднялся в покои хозяина. Там горел свет, звучал смех Монсеньора и голос его слуги, и надо было обладать изрядной смелостью, чтобы заговорить. Как известно, вестник и весть суть одно. Если весть добрая, то и вестника обласкают, если же нет… - Королева Екатерина прибыли в Сен-Жермен и желают говорить с Вашим Высочеством. Из глубокого поклона слуга сумел взглянуть на принца, и перевел дух. Нет. Ему не придется нести на себе всю тяжесть гнева принца. На лице Монсеньора, вместе с удивлением, проступило что-то вроде радостного предвкушения. Как будто приезд матери стал для него приятной неожиданностью. Посторонившись, и пропуская Его высочество, слуга отправился следом, держась на почтительном расстоянии, раздумывая, кому бы продать эту новость и сколько можно за нее получить. В этом дворце все собирали сплетни и факты, если не для себя, то для других. Что делать, мир продажен, так невольно приходится жить по его законам. Эпизод завершен
полная версия страницы