Форум » Игровой архив » У порога забвения » Ответить
У порога забвения
Екатерина Медичи: 26 апреля 1577 года, вечер, Лувр.
Ответов - 17, стр:
1 2 All
Жаклин де Лонгвей: Королева Луиза попала под полное влияние своего духовника, но при этом он не пользовался своим положением. В этом уравнении было столько невероятных переменных, что Жаклин, не сдержавшись, красноречиво скривила губы. Либо Екатерина Медичи располагала неполной информацией, что сомнительно само по себе, либо отец Жан действительно настолько тверд в своих взглядах, что даже королева с ее красотой, титулом и кротким нравом не смогла пробудить в нем истинно мужское начало. И, если верен именно второй вариант, то у герцогини просто не было шансов. -Понимаю, ваше величество, - Жаклин склонила в почтении голову, удачно пряча от Медичи отголоски истинный эмоций на своем лице. Была ли она расстроена или недовольна? Нет, скорее разочарована. Она ожидала, что вернется к придворной жизни легкой интригой и парой любовных поручений, но то, что женщина получила в итоге скорее навевало тоску, нежели чувство недовольства. В конце концов, она прекрасно знала всю подноготную жизни фрейлины знаменитого эскадрона и давно рассталась с иллюзиями на этот счет. Приняв решение вернуться, герцогиня делала это осознанно, знаю цену королевской милости. Однако, Жан ван дер Дейк появился в ее жизни явно не вовремя. - Если позволите, я наведу справки о нем. Жаклин не верила, что ей удастся узнать что-то новое о придворном духовнике, но эти несколько дней позволят ей придумать собственную тактику поведения. О том, чтобы выполнять приказ королевы именно в том смысле, в котором он был ей дан, не могло быть и речи. Тут стоило хорошенько подумать, а лучше и не одной. Герцогиня бросила выразительный взгляд на Изабель, давая понять, что после того как королева отпустит своих дам, им необходимо многое обсудить.
Отец Жан: Ушла королева мать, вместе с ней исчезли странные, тревожащие душу священника шорохи за дверью. Тюремщик задремал, отец Жан слышал его храп. Скоро он проснется, чтобы принести обед, но у Жана ванн дер Дейка давно не было аппетита. Не так много сил требовалось ему, чтобы записывать свои мысли и читать чужие, чтобы восполнять их едой и вином. Больше сил, но сил душевных, требовалось для молитвы. Трудно было пробиться сквозь тишину, царящую в его душе, убрать с пути спасения камни неверия, тернии отчаяния. Но он это сделал. Слабый пока еще, но такой желанный лучик света проник в его сердце, примиряя с собой и с богом. Поэтому он и не принял предложения королевы Екатерины. Священник даже поежился, хотя в его темнице было не слишком холодно, широкие плечи опустились, поникли. Страшная женщина, страшная. Есть что-то противоестественное в той власти, что сосредоточена в ее руках. Он подчинялся папе, папа подчинялся богу, а кому подчинялась эта старая, некрасивая, вдовствующая королева? Медленно, словно во сне, отец Жан подошел к двери, к решетке, коснулся ее пальцами. Показалось ему, или по ту сторону, в сыром воздухе коридора, витал аромат женских духов? На какое-то мгновение невыносимым показалось это заключение, и этот дворец, и Франция. Он бы все отдал, чтобы оказаться сейчас в тишине аббатства, откуда сбежал с такой радостью, самонадеянно полагая себя созданным для более значительной участи. - Прости меня, Господи, ибо я согрешил… Смирение. Смирение и вера. Жан ванн дер Дейк разорвал вощеную нить четок, бережно собрал в горсть маленькие деревянные шарики и высыпал их на пол. А затем опустился на них коленями. Боль впилась в тело, изгоняя демонов, нашептывающих священнику мысли о свободе, ценой сговора с королевой Екатериной. - Дай мне сил, Господи. Дай мне твердости. Не введи меня в искушение… Эпизод завершен
полная версия страницы