Форум » Игровой архив » А вечер обещал быть томным » Ответить
А вечер обещал быть томным
Charlotte de Sauve: 28 августа, покои короля Наваррского, около девяти часов
Ответов - 14
Charlotte de Sauve: На Лувр постепенно опустился вечер, время уже было около девяти часов. Один из коридоров дворца наполнился тонким ароматом женских духов, и послышались шаги маленьких женских ножек в бархатных туфельках. Стройная блондинка в платье нежно-голубого цвета, не спеша, шла к покоям короля Наваррского, как и приказала ей сегодня королева-мать. Внешне баронесса де Сов выглядела вполне спокойно и безмятежно, но вот в мыслях ее поселилась тревога. Весь день ей не давало покоя это новое поручение флорентийки. Ну, зачем ей понадобилось, чтобы Наварра непременно оставался в своих покоях? Удержать баернца будет несложно, во всяком случае, Шарлотта искренни на это надеялась. Но вот что произойдет потом? Когда часы пробьют полночь. Шарлотта остановилась у покоев Наваррского и обратилась к слуге, что стоял рядом с дверью: -Доложи Его Величеству, что пришла одна из фрейлин королевы-матери. Когда юноша скрылся за дверью, баронесса оправила платье и провела рукой по волосам, убедившись, что прическа в порядке и ни один из локонов не выбился.
Henri de Navarre: - Она блондинка, сир. Глаза у нее, кажется... синие, вроде синие, - слуга напрягся, пытаясь вспомнить цвет глаз дамы, который с трудом можно было рассмотреть в неверном свете свечей. "Синие глаза? - король Наваррский оторвался от бутылки, с которой проводил этот длинный, утомительно одинокий вечер, - Шарлотта?!" - Пригласи немедленно, - приказал он, убирая следы своего времяпрепровождения и оправляя одежду, придавая своему платью более-менее человеческий вид. Вечером, когда Генрих остался один, у него было время вспомнить все сегодняшнее утро, то, что произошло на охоте, и оценить, скольких друзей он сегодня приобрел и сколько врагов. Что он и делал, сопровождая свои воспоминания изрядной дозой бургундского. Количество вторых, во главе с Екатериной Медичи, разумеется, значительно перевесило. "Да, я спас короля. Возможно, я и приобрету друга в его лице. Но какова цена королевской дружбы? Анжу теперь спит и видит меня в могиле, это уж точно, а Алансон видит на том свете нас обоих. И еще Гизы," - думал Беарнец, отправляя в желудок очередную порцию вина. - А эта змея, королева-мать..." Он вспомнил весь разыгранный Екатериной спектакль, вспомнил ее глаза, когда она благодарила его за спасение сына - от этих глаз шел ледяной холод. Она ему не простит этого никогда. И теперь наваррцу необходимо было стать вдвойне осторожным. У мадам Екатерины появился дополнительный повод возненавидеть зятя, а ей и так достаточно было малого. "Отравительница! - очередной бокал был опрокинут залпом. - Ну погоди, дай только срок, ты поплатишься!" Но срока этого надо было еще дождаться, а сейчас к королю Наваррскому пожаловала одна из фрейлин. Ну так будем же наслаждаться фрейлинами, пока не пришел тот самый срок! Когда дама появилась у него в покоях, Генрих с удовольствием увидел, что не ошибся. Это действительно была мадам де Сов, и он двинулся ей навстречу, улыбаясь своей широкой добродушной улыбкой: - Мадам, какая неожиданность! Вы решили скрасить своим присутствием мой мерзкий вечер? Входите, входите же, Шарлотта. Хотите вина?
Charlotte de Sauve: Ждать возвращения слуги долго не пришлось. Юноша вскоре вернулся и пригласил нежданную гостью пройти в покои к Наваррскому. На лице баронессы заиграла легкая улыбка, и она медленно прошла в комнату. Сделала реверанс перед Генрихом и подняла на него свои глаза. -Сир, неужели этот вечер для Вас проходит столь ужасно? «То ли еще будет» Хотя баронесса и сама не знала чего ждать, ей лишь было известно, что в полночь что-то произойдет. Что-то, отчего этот вечер королю Наваррскому покажется еще более омерзительным, чем сейчас. Но пока еще было только девять, ничего неподозревающий Генрих ей приветливо улыбается и предлагает вина. Утвердительным кивком, согласившись на бокал вина, Шарлотта прошлась по покоям Наваррского, непринужденно рассматривая обстановку. Затем обернулась и, кокетливо улыбнувшись, обратилась к хозяину комнат: -Знаете, сегодня весь день двор обсуждает подвиг, который совершили Ваше Величество утром на охоте. Все придворный восхищаются храбростью и отвагой, которую Вы проявили перед лицом опасности. А королева-мать не устает воздавать хвалы Господу, что Вы оказались рядом с ее старшим сыном, королем, в это ужасное мгновение. И совершенно не справедливо, что главный герой этого дня вынужден проводить вечер в одиночестве, - баронесса сделала несколько шагов, приблизившись к Генриху, чтобы принять бокал вина. – Но помните, не так давно, мы случайно встретились с Вами в одной из галерей, и я обещала Вашему Величеству, что, если только пожелаете, я развею любую Вашу скуку…
Henri de Navarre: - Он был ужасным до вашего появления, - Генрих наполнил бокал Шарлотте и отсалютовал ей. - За ваши прекрасные глаза, мадам! Разумеется, ничего другого он и не ожидал услышать. Спасая жизнь французского короля, прекрасно понимая, что он этим наживает себе несметное количество врагов - в добавок к тому несметному количеству, которое у него уже было, - он тем не менее пошел на этот шаг, но вовсе не для блага династии Валуа. Король Карл был выгоднее на троне для самого наваррского короля. Королева-мать не устает воздавать хвалы Господу? О да! На это у нее хватит красноречия! Беарнец не сомневался, что хвалы эти воздаются в самых восторженных выражениях, в то время как в мыслях в выражениях не менее эмоциональных Екатерина Медичи просит Всевышнего поскорее забрать спасителя ее старшего сына поближе к себе, на небеса. Вполне возможно, что заодно и со старшим сыном. - Ее величество так добра, - улыбка Генриха была самой что ни на есть радушной, но глаза его оставались холодны. - Но что вы, баронесса. Я ничего особенного не сделал. Я всего лишь убил кабана. И Бог с ним. Кстати, как вы думаете, попадет душа этого животного после смерти в ад, если только она у него имелась? Я полагаю, ей там самое место.
Charlotte de Sauve: -Да, Ее Величество очень добра, но разве может быть иначе? Вы спасли ее сына, - про себя же Шарлотта усмехнулась. Было забавно наблюдать, как сначала королева-мать неустанно восхваляет Генриха, при этом, не сложно было об этом догадаться, мысленно проклинает его. А вот теперь и сам Наваррский, подобно флорентийке, говоря о доброте королевы Екатерины, явно лукавит. Но рано или поздно все эти представления закончатся, а один из них потерпит поражение. И припоминая гороскоп, составленный Руджиери, Шарлотта догадывалась, кто окажется проигравшим. -Думаете, у животных есть душа? Впрочем, даже если и так, то Вы, несомненно, правы. Душе этого кабана самое место в аду. Но я никак не могу понять одного, сир, что такого вы, мужчины, находите в охоте? Неужели это столь увлекательно и интересно: убивать животных? Тем более, когда это занятие сулит столько опасностей, вплоть до угрозы лишиться жизни. Не лучше ли тратить это время на более безопасные, но не менее интересные вещи?
Henri de Navarre: - Уверен, что есть. Вы когда-нибудь глядели в глаза собаке? Посмотрите! Она смотрит на вас, как все понимающее существо. Преданное, верное, доброе... ну или злое. Смотря что она о вас думает. "Или змея, - подумал Генрих. - Она ползет мимо, тихая, незаметная. И лишь шипит себе потихоньку. Захочет - проползет мимо. Но если что - один миг - и она кинется, ужалит, и тогда все - смерть... - он одним глотком отправил в рот изрядную порцию вина. - Но я найду средство против вашего яда, ваше драгоценное величество.". Король Наваррский отвел наконец глаза от рубиновой жидкости и взглянул на Шарлотту. Эта фрейлина из эскадрона королевы-матери была мила, определенно привлекательна, да и умна. Такую женщину грех было упускать. - Охота, мадам? - он поставил бокал и мягко взял руки Шарлотты в свои. - О, я вам расскажу! Вы совершенно зря полагаете, что охота - это всего лишь убийство животных. Нет, мадам! Охота - это азарт! Охота - это проверка тебя самого. Охота... Вы только представьте себе: вы расставили ловушки, вы ждете добычу. Все уже подготовлено, вы чувствуете, что зверь близко. И вот он подходит, он уже рядом, - ладони Генриха заскользили по рукам мадам де Сов, он мягко провел по ее плечам, шее, а потом вдруг резко развернулся вокруг себя и, раскинув руки в стороны, отступил на несколько шагов назад. - И вы вдруг понимаете, что либо он в вашей власти, либо вы в его! Это незабываемое чувство, мадам! Вы хотели бы испытать подобное?
Charlotte de Sauve: Затаив дыхание, Шарлотта слушала Генриха, не отводя от него глаз. «Вы расставили ловушки, вы ждете добычу….» - слух ловил слова наваррца, а в белокурой головке рисовались совсем иные образы. Теперь Шарлотта и себя с легкостью могла назвать охотницей. Как и любую даму из свиты королевы-матери. Они тоже расставляют «ловушки», они тоже коварно подстерегают свою «жертву», а потом… Генрих внезапно отступил, и баронесса опустила взгляд, почувствовав, как учащенно стало биться в груди сердце. Аккуратно проведя пальчиком по краю бокала с вином, мадам де Сов едва заметно улыбнулась. Она вдруг и вправду поняла, что здесь и сейчас кто-то окажется в чьей-то власти. Где-то глубоко в подсознании пробежала тихая мысль: «только бы не я». Но сколь быстро она появилась, столь быстро она и упорхнула. Отняв руку от бокала, Шарлотта подняла глаза на Генриха и сделала небольшой шаг вперед. -Сир, я и представить не могла, что охота это столь волнительно, - медленно произнесла она и сделала еще шаг вперед. – И теперь я определенно хочу… Я страстно желаю испытать нечто подобное. Да только, боюсь, следующая охота при дворе будет не скоро, - еще несколько шагов и баронесса оказалась рядом с Наваррским. – Но наверняка подобное чувство зарождается не только на охоте?
Henri de Navarre: И кто впервые произнес фразу о сочетании приятного с полезным? Нам не дано этого узнать, но можно с уверенностью заявить, что одним из адептов жизни по этому принципу был Генрих Наваррский. Он говорил с Конде, что через два дня весь двор будет судачить о страсти Беарнца к де Сов? И он окажется прав! Баронесса - фрейлина королевы-матери, и король Наваррский был уверен, что каждое слово, произнесенное им, будет передано Шарлоттой своей госпоже. Ну так и что ему за дело до того? Пусть передает слова! Хорошенькая Шарлотта де Сов все более начинала занимать ум наваррского короля. Он посерьезнел, опустил руки, прошелся по комнате: - Смотря что считать охотой, мадам. Не так давно, когда я стоял перед Его величеством, а моя жена умоляла его не делать ее вдовой – это тоже была охота. И я был загнанным зверем! – он внезапно подскочил к столу, оперся руками о край его, едва не смахнув бокал баронессы, наклонился вперед; глаза его горели. – Все в жизни охота, мадам. Я охочусь за жизнью, а жизнь охотится за мной. Он схватил бокал, из которого только что пила Шарлотта, и опустошил его, не замечая, что пьет не свое вино, а потом вытер пот со лба. - Впрочем, довольно об этом. Вам не стоит слушать эти глупые рассуждения. Простите меня, баронесса. Я выпил слишком много вина, пока вы не появились. Он поставил бокал на стол, подошел к Шарлотте: - Новую охоту мой кузен Карл наверняка захочет теперь не скоро, вы правы. Но зачем нам нужна охота короля? Мы прекрасно справимся и без него. Если вы так желаете испытать подобное ощущение… но вы не боитесь, баронесса? Ведь часто так бывает, что зверь превращается в охотника, а охотник внезапно оказывается на месте зверя.
Charlotte de Sauve: Бояться мадам де Сов начала раньше, чем Наварра спросил у нее об этом. Правда в страхе своем она была далека от рассуждений об охоте, зверях и охотниках. Ее страшило более то, что сейчас Генрих прогонит ее. Его горящие глаза, резкие движения, воспоминания о событиях столь недавних дней, наводили баронессу лишь на одно: он захочет, чтобы она ушла. И мысленно Шарлотта уже стала перебирать всевозможные варианты как бы остаться. Чтобы сказать, чтобы сделать, чтобы он перестал думать обо всем этом и сосредоточился лишь на ней, так было бы куда легче. Она даже уже пожалела, что начала говорить об охоте. Уж лучше бы спросила что-нибудь иное… или вообще ничего не говорила. Но, к счастью для баронессы, ее ожидания не оправдались. -Боюсь? Нет, мне совсем не страшно, если вы будете рядом. Но, - Шарлотта на миг замолчала, а потом, с грустью вздохнув, тихо продолжила: - Я, наверное, совсем не вовремя, сир? У Вас, кажется, столько забот и переживаний, что Вам совсем не до меня, - сделав небольшой шаг, она приблизилась к Наваррскому и, робко подняв руку, нежно провела ладонью по его щеке. – Сир, Вам нужен отдых. Наверняка, Вы сегодня очень устали, а тут я со своими глупыми расспросами об охоте.
Henri de Navarre: - Вы не можете быть не вовремя, баронесса, - Генрих взял Шарлотту за руку, поцеловал ладонь, а затем препроводил ее к мягкому креслу и усадил. - Заботы ничего не стоят. Любые заботы подождут, когда столь очаровательная женщина наносит видит в эти скромные покои. Он лукаво улыбнулся, пряча за этой улыбкой все тревоги и волнения дня прошедшего, а еще более времени будущего. Да и в конце концов - имеет он право на отдых? Может ли он, милостию Божию король Наваррский - да и что это за титул такой, что это за королевство? одна насмешка, право слово! - вправе ли он, Генрих, сын Жанны д'Альбре, забыть обо всем хотя бы на один вечер? И понаслаждаться жизнью, как простой бродяга? Понаслаждаться вином и женщиной, не думая о короне, о смерти, о врагах и друзьях? К черту Екатерину! К черту Карла, к черту всех! Схватив два бокала и снова наполнив их до краев, он подал один Шарлотте, сам же придвинул стул поближе к ее креслу и уселся в нем поудобнее: - Ну так и расскажите мне что-нибудь приятное! Клянусь собачкой моей матушки Екатерины, ваш голос - словно пение райской птицы. Успокаивает и усыпляет. В вашем обществе я готов забыть обо всем, - он наклонился поближе к де Сов и поднес свой бокал к губам.
Карл IX Валуа: Карл подошел к покоям короля Наваррского и понимающе усмехнулся, увидав смущение слуги. Похоже, Анрио коротал вечер не в одиночестве, и еще, вряд ли это была Маргарита. Ну что же, обязанность короля беречь своих верных подданных от всех бед, а прелюбодеяние есть тяжкий грех, так что благодаря его усилиям, Генрих не только избежит несчастья, но и спасет свою душу. - Подойди к своему господину, и шепни, что король желает его общества. И мне все равно, какой красотке придется остаться необласканной этой ночью, если это, конечно, не моя сестрица Маргарита. Это же не она там, воркует? Я так и думал. Иди, я подожду короля Наваррского здесь. И пусть захватит плащ! Любопытно было, какую из прелестниц матушки Екатерины занесло этим вечером в покои зятя, но все успеется. Главное увести Генриха прочь из Лувра.
Charlotte de Sauve: Присев в мягкое удобное кресло и приняв бокал с вином, Шарлотта нежно улыбнулась Наваррскому и сделала небольшой глоток. Сомнения и страх исчезли. Теперь баронесса была уверена, что все ее опасения были напрасны. -Сир, Вы меня смущаете, - Шарлотта звонко рассмеялась, - Никогда и подумать не могла, что у моего голоса есть столь чудные свойства. Но, если Вы желаете, то я непременно расскажу Вам что-нибудь. Например… Баронесса задумчиво подняла глаза и лукаво улыбнулась, якобы решая, что же именно такого приятного ей рассказать Генриху. Но внезапное появление слуги Наваррского в комнате заставило мадам де Сов остановиться. Постепенно с ее лица сошла улыбка, и она посмотрела на юношу, посмевшего нарушить ее беседу с баернцом. Внутри появилось нехорошее чувство, будто появление слуги в комнате было предвестием чего-то дурного.
Henri de Navarre: Смущайтесь, Шарлотта, смущайтесь! - Генрих с удовольствием отпил вина из своего бокала и залюбовался ее улыбкой и ее необыкновенного цвета глазами - в неверном свете свечей они казались еще синее, словно вода горного озера, - ее мягкими покатыми плечами... Появившийся на пороге слуга в эту идиллическую картину ну никак уж не вписывался. - Какого дья... простите, мадам... что тебе здесь надо? - Беарнец напустился на бедного малого, словно тот принес с собой эпидемию чумы или еще что того похуже. - Я не звал тебя. Ты мешаешь нам с дамой. Решив, что сказал достаточно, Наварра снова повернулся к своей очаровательной посетительнице, намереваясь продолжить приятное занятие созерцания ее прелестей. Однако голос слуги за спиной заставил его оторваться от этого действа, каким бы желанным оно ему сейчас ни показалось. - Пара слов, сир. Пара очень важных слов, - с поклоном произнес слуга. - Это очень важно для вас, сир. Генрих вздохнул и поднялся. Он отвел нарушителя спокойствия к дверям и тихо поинтересовался: - Что там такое? Клянусь дьяволом, если ты принес мне вести менее значимые, чем смерть моей матушки Екатерины или рождение наследника у Его Величества, я отправлю тебя чистить королевские конюшни. - Не то и не другое, сир, - так же тихо ответил достойный малый, ни на мгновенье не испугавшись угроз со стороны Генриха: когда тот выпивал, он мог послать прислугу и гораздо дальше обещанного сейчас. – Но у входа вас дожидается Его Величество. Он приказал передать вам, что желает вашего общества и ждет вас, и велел захватить плащ. Он сказал, чтобы вы сделали это непременно, и неважно, кто находится у вас в покоях, сир. Какое-то время Генрих помолчал. Потом, кивком головы отпуская слугу, медленно вернулся к креслу, где сидела прекрасная фрейлина, залпом допил вино из своего бокала. Что привело Карла сюда в эту ночь? Желание выразить благодарность за спасение? Или что-то случилось, чего Генриху пока не известно? В любом случае пренебрегать приказом короля он не имел права. Да его и самого разобрало любопытство. Слишком уж неожиданным был это визит. - Мадам, боюсь, мне придется вас покинуть. Неотложные дела требуют от меня немедленно оставить вас. Видит Бог, - он склонился к мадам де Сов, взял ее за руку, другой рукой провел по ее щеке, шее, плечу, - как мне этого сейчас не хочется! Но увы, я должен. Но я жажду услышать ваш рассказ в нашу следующую встречу, Шарлотта! Быстрыми шагами Генрих покинул свою комнату. Слуга уже стоял у выхода, держа в руках плащ наваррского короля. - Сир! – Генрих поклонился ожидавшему его королю Франции. – Чем я обязан такой чести?
Карл IX Валуа: Хвала всем святым, он успел! Карл, сделав над собой усилие, дружелюбно улыбнулся королю Наваррскому. Правду он говорить ему не будет, нет. Лучше обратить все в шутку, в монаршую прихоть. - Мое Величество оказывает тебе честь, уведя с собой на ночную прогулку, Анрио, бери плащ, и пойдем. Хватит сидеть тут, попивая вино, когда твой король умирает со скуки! Карл шутил и прислушивался. Не слышны ли шаги стражников, не идут ли выполнять распоряжение королевы-матери, неся приказ, подписанный им же, Карлом, на котором еще не высохли чернила. И подпись эта есть свидетельство его душевной трусости. - Мы немного прогуляемся, может быть, зайдем в какой-нибудь кабачок, послушаем, что о нас говорят добрые парижане. А утром я тебя верну в Лувр, в целости и сохранности, можешь не беспокоится. … Через несколько минут два короля в сопровождении пажа без ливреи и эмблем, несущего факел, вышли из Лувра и потерялись на ночных улицах Парижа. А ровно в полночь в дверь покоев короля Наваррского постучали. - Именем короля! Но несправедливость, которая готова была сотвориться именем , им же самим и была исправлена. Покои Генриха Наваррского были пусты. Эпизод завершен
полная версия страницы