Форум » Игровой архив » Ab imo pectore » Ответить
Ab imo pectore
M-lle de Saint-Leger: 14 января, утро. Ab imo pectore (лат.) - от всего сердца, с полной искренностью.
Ответов - 9
M-lle de Saint-Leger: С утра шел снег. Пушистые снежинки сыпались с неба и ложились под ноги, тут же перемешиваясь со своими предшественницами, что серая туча успела выбросить раньше. Правда, они очень быстро превращались в воду, и девушке приходилось ступать аккуратно, выбирая дорожку, чтобы не промочить башмаки. У входа она остановилась, сняла капюшон и подняла лицо к небу, ловя снежинки прямо на язык. Снег оказался колючим, и Франсуаза рассмеялась. - У вас так заболит горло, мадемуазель, - раздался совсем рядом знакомый голос, и девушка обернулась. - Они даже вкусные, отец Жак, - улыбнулась она подходившему к ней священнику. Отец Жак, настоятель собора Святого Маврикия, высокий, седовласый старик, уже сгорбившийся под тяжестью лет, но по-прежнему сохранивший ясный блеск глаз, так и лучившихся добротой, уже спешил встретить свою молодую прихожанку, как он делал это всегда, когда мадемуазель де Сен-Леже приходила в сюда. Он повел Франсуазу через сад ко входу в церковь, по дороге расспрашивая о здоровье отца и стараясь сделать все возможное, чтобы у девушки не возникало никаких неудобств. И не потому, что семья де Сен-Леже щедро жертвовала церкви довольно крупные суммы. Старый священник любил юную Франсуазу, любил нежно, по-отечески, как когда-то, давно-давно, любил ее мать. Сейчас, холодным утром, в храме никого не было, лишь грязная нищенка с маленьким ребенком терлась у входа. Франсуаза вынула из расшитого кошелька две монетки и протянула ей – та немедленно скрипучим голосом начала благодарить щедрую мадемуазель и всячески желать ей благополучия и милости Божьей. Девушка улыбнулась, ласково погладила чумазого мальчугана по всклоченной голове: - Да благословит и вас Господь и пошлет вам благодати… Она прошла к нише в стене, возле которой всегда горели свечи. Остановилась, постояла немного, рассматривая большой каменный крест и золотую надпись с именем. На глаза навернулись слезы. - Здравствуй, мамочка, - тихо сказала Франсуаза.
M-lle de Saint-Leger: Франсуаза де Сен-Леже потеряла мать, когда была совсем ребенком. Но она хорошо помнила эту статную, красивую – по мнению Франсуазы, самую красивую на земле! - и такую добрую женщину, к которой часто прибегала, у которой так любила сидеть на коленях, и которая рассказывала ей разные истории, от которых просто захватывало дух, так там все было интересно, удивительно, необыкновенно ! С матерью всегда было тепло и уютно, с матерью всегда становилось спокойно, даже если, бывало, ее пугало завывание ветра в непогоду или ломалась любимая игрушка, матери можно было рассказать все, что угодно, даже самую-самую страшную тайну! И она всегда находила слова, чтобы утешить в горе или порадоваться вместе с дочкой даже самой маленькой ее удаче. А потом, в один из холодных зимних дней, - девушка помнила, что тогда с неба сыпал такой же снег, как и сейчас, и земля почему-то превращалась в жидкую грязь – мать ушла к ангелам. И все оборвалось. Она не плакала тогда. Сначала она просто не понимала, почему мамы нигде нет. Но потом кормилица сказала, что мамочка Франсуазы сейчас полетела далеко-далеко, туда, где ангелы поют свои прекрасные песни, и смотрит оттуда, с неба, на свою маленькую доченьку, которая должна быть теперь хорошей девочкой и поддержкой и опорой своему отцу. Маленькая Франсуаза никак не могла взять в толк, почему добрая кормилица не могла при этом сдержать горючих слез – ведь если мамочка полетела к прекрасным ангелам, значит, ей сейчас должно быть очень хорошо? Так почему же при этом надо плакать? Правда, кормилица еще добавила, что обратно мамочка теперь прилететь уже никогда не сможет, а будет лишь смотреть на дочку с небес и видеть, как она растет на радость господину барону. Отец очень сдал тогда, осунулся, помрачнел, как будто за один день постарел на несколько лет. Франсуаза обнимала батюшку за шею своими ручонками, целовала его и говорила, что мамочка, наверное, сейчас вышивает для ангела новую мягкую подушку и не надо плакать, но тот почему-то лишь гладил девочку по волосам, и ей казалось, что он не верит, что мамочка может сейчас так просто разговаривать с ангелами. Конечно, ей было невероятно жаль, что больше нельзя забраться к маме на коленки, уютно свернуться на них клубочком, прижаться к ее мягкой щеке и рассказать, что поведала вчера на ночь самая красивая ее кукла. Но маме, как сказала кормилица, теперь обязательно надо было жить у ангелов, и Франсуаза только горячо и подолгу молилась, чтобы ее любимую матушку там никто не обижал.
M-lle de Saint-Leger: Осознание пришло позже. И вместе с ним пришли и слезы. Она проплакала однажды несколько дней подряд, поняв, что никогда – никогда, до самой собственной своей смерти, - больше не увидит мать, что та никогда больше не погладит ее своей мягкой, нежной рукой по волосам, не скажет, какая у ее дочки красивая новая лента, не пожурит своим ласковым голосом за проступок, так пожурит, что никогда в жизни больше не захочется огорчать мамочку! Нет, это все ушло с ее смертью, и ушло навсегда. Навсегда… И это было по-настоящему страшно. Но Франсуаза знала – не думала, а именно знала: мать ее умерла, но тем не менее не покинула ее. Мать видит ее, она с ней, пусть даже и далеко, на небе, но она знает все, что происходит с дочерью. Она стала часто приходить на ее могилу. Здесь, в соборе Святого Маврикия, в стенной нише, за табличкой с золотой надписью, покоилось ее тело. Все свои мысли, все чувства, все самое сокровенное доверяла Франсуаза этой нише. Так же, как и в детстве. Когда мать была жива. И часто случалось так, что приходила она сюда с мучившим ее вопросом, а уходила, зная на него четкий ответ. Как это у нее получалось, никто не понимал, но сама девушка была уверена: это все ее обожаемая мать. Это она! Она, всегда все знающая, всегда все понимающая, и сейчас подсказывает дочери верные решения. …Франсуаза медленно опустилась на колени. Сегодня беседа обещала быть долгой.
M-lle de Saint-Leger: Отец Жак позаботился о свечах. Пламя тихо потрескивало, создавая ощущения покоя, радости и безмятежности. И Франсуаза почувствовала, что душа ее тоже успокаивается, смятение, с которым она приехала сюда, отступает, а на смену ему приходит тихая, безмятежная радость. Как будто теплые волны ласкового моря убаюкивали сейчас разгоряченную душу девушки, ласкали ее, омывали ее плечи, руки, волосы… - А я ведь даже и не знала, что так бывает, - едва слышно прошептала Франсуаза, с мягкой, рассеянной улыбкой глядя на большой каменный крест. Она прикрыла глаза, и в пламени свечи поплыли картинки. Вот отец приходит к ней, чтобы сообщить о давнем соглашении между ним и Лораном де Можироном… Что почувствовала она тогда? Франсуаза вспоминала, как зарделись ее щеки, как затрепетало сердечко… Жених… У нее есть жених! Она станет невестой! Она выйдет замуж, и у нее будут дети. Жаль, что она не сможет стать им такой же хорошей матерью, какой для нее была ее собственная мать. Такой, как ее мать, больше на свете не существует. Но она будет стараться во всем походить на свою любимую матушку! Только бы понравиться господину де Можирону… Вот они с батюшкой стоят с длинной очереди, ожидая своего представления Монсеньору, и она, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, вытягивая шею, рассматривает дворян из его свиты, пытаясь угадать, который же из них Он… Вот она, найдя такой глупый путь для знакомства (и как только ей могло такое в голову прийти?), налетает на маркиза д’Ампуи… Вот она говорит с ним, и сердце ее трепещет, и хорошие, умные слова почему-то отказываются приходить, а на ум лезут всякие глупости, словно она в один миг забывает все на свете, что знала, а он… а что он? Он ведь и понятия не имеет, кто перед ним. Вот отец уводит ее с приема, и она видит, что барон де Сен-Леже почему-то недоволен. А вот она уже дома, с ним за ужином, и внезапно понимает, что все мысли ее далеко-далеко отсюда, и что впервые в жизни она даже не слушает, о чем рассуждает ее отец…
M-lle de Saint-Leger: Ей не надо было сейчас ничего говорить вслух. Ведь мать понимала ее без всяких слов. Она просто видела перед собой все, как будто это происходило сейчас, прямо перед ее глазами. Смотрела на себя со стороны, словно это была вовсе и не она, а какая-то другая девушка. И ей казалось, что она слышит голос матери, низкий, глубокий, задумчивый… - Я поступила глупо? – Не глупо, ты поступила так, как подсказало тебе сердце. – Но разве это было прилично – так наскакивать на человека? – Неприлично. Но разве в тот момент ты видела другой способ? – Нет. – Тогда ты поступила правильно. - Я не спала тогда всю ночь. – Я удивилась бы, если бы ты после всего случившегося спокойно смотрела сны в своей кровати. – Я думала о нем, вспоминала его. – Ничего удивительного. Ведь этот мужчина давно был предназначен тебе, поэтому нет ничего странного в том, что, увидев его, ты думала о нем. – Я думала, все будет не так. Думала, меня ему представят, все как полагается, мы познакомимся… А все получилось так быстро и так… - Неожиданно? – Скорее просто глупо. – Ах, милая, если бы все происходило так, как мы себе загадали… - Я и сейчас думаю о нем. Я думала о нем каждый день, после этого праздника. Я вспоминаю, как он разговаривал со мной, как смотрел на меня… - И тебе хочется увидеть его снова? Поговорить? – Да, мамочка… - Да, мамочка, мне хочется опять посмотреть на него, и хочется, чтобы он снова оказался рядом… Франсуаза открыла глаза и посмотрела на крест. Холодный камень будто бы оживал, когда девушка беседовала с ним. Как будто бы душа ее матери была сейчас здесь, рядом. А кто знает, может, так оно и было?..
M-lle de Saint-Leger: На глаза навернулась какая-то дымка. Крест внезапно потерял резкость и начал расплываться. Огоньки от нескольких горевших свечей стали сливаться в одно сплошное сияние. Она так мало видела этого человека. Она совсем немного говорила с ним, да и говорила о чем-то, о чем говорить совсем не хотелось. Тогда… да-да, тогда два их соседа устроили абсолютно неуместную ссору, и Луи осадил их… Да разве так она видела себе их первый разговор? Она вела себя по-детски, совершенно растерявшись перед приближенным Его Высочества. Несла какую-то чепуху, а о самом главном – что она давно, еще с детства, предназначена ему в невесты – сказать так и не успела. И как же захотелось ей сейчас снова оказаться рядом с ним! Почему нельзя вернуть назад время? Чтобы опять был тот прием. Встретиться с ним уже по всем правилам, вместе с батюшкой. Изящно, не хуже, чем дамы двора Его Величества, грациозно присесть перед ним в поклоне! Мягким жестом раскрыть веер, нежно улыбнуться, взглянуть в его глаза. "Франсуаза де Сен-Леже! – Людовик де Можирон!" И она бы уже не стала так нелепо краснеть и лепетать полную ерунду. - Это невозможно, и ты сама это знаешь. Что сделано, того уже не воротишь. Оно произошло, как произошло, и по-другому уже не будет. – Но как же мне хотелось бы… - Не тешь себя иллюзиями, но и не вини себя ни в чем, Франсуаза. Это лишь начало в твоей жизни. Первый шаг. А он никогда не бывает безупречным. – Я же увижу его снова? – На все воля Божья… - Я увижу его! Я обязательно увижу его и поговорю с ним и… - На все, дитя мое, воля Господа. Но он всем дает Надежду…
M-lle de Saint-Leger: Его не было рядом. Его не было рядом уже целую неделю. И внезапно Франсуаза поняла, почему в это время она чувствовала себя совсем не так, как раньше. Девушка внезапно осознала, что ей не хватает как будто какой-то частички от себя самой. Словно у нее вдруг не стало одной руки или одной ноги. Она была она, но она – не целая… она наполовину. А та часть, что звалась Луи де Можироном, ходила где-то далеко отсюда. Рядом с Генрихом де Валуа. Рядом с другими его придворными. Рядом с совершенно чужими людьми. Но он придет. Он непременно вернется! И две половинки обязательно соединятся. Ведь просто не может быть иначе! ...Отец Жак прохаживался чуть поодаль, украдкой наблюдая за девушкой. Казалось старому священнику или нет, что сегодня Франсуаза какая-то странная? Не похожая на саму себя. Обычно веселая, жизнерадостная девушка выглядела этим утром задумчивой и даже печальной. А сейчас, когда он посмотрел на мадемуазель, его внезапно охватило необъяснимое чувство: настоятелю вдруг показалось, что Франсуазы и нет здесь, хотя он по-прежнему видел ее, стоящую не коленях перед могилой своей матери. Что та каким-то непостижимым образом находится и рядом, и одновременно где-то очень далеко отсюда. "Господь хранит тебя", - осенил он крестом свою юную прихожанку. Уж если что случилось в жизни дочери мадам де Сен-Леже, то пусть это будет только хорошее. А если вдруг пришла беда, то да уберегут ее ангелы, и будет милостив к ней Бог…
M-lle de Saint-Leger: Франсуаза почувствовала, как запылали ее щеки. На миг перехватило дыхание, кольнуло сердце. И вслед за этим яркой молнией – внезапная мысль… Как луч солнца, вышедшего из-за туч. Как пламя свечи, пронизывающее темноту ночи. Девушку настолько поразило ее открытие, что она даже замерла на какое-то время, не решаясь пошевелиться, не решаясь даже вздохнуть! Она поняла, что видит все сама, что ей не нужно спрашивать ни мать, ни ангела, ни вообще кого бы то ни было. Все стало так ясно, что она даже удивилась, почему же так долго не могла во всем разобраться. И как она могла не понять этого раньше? Почему ее так удивляло все, что с ней происходило? Ведь все было так просто… Я люблю его. И сразу стало легко и спокойно. И сразу ушли тучи, и развеялись сомнения, и прошлое медленно растворилось, не тревожа больше ее душу. Настоящее, прекрасное настоящее приняло к себе Франсуазу де Сен-Леже, приняло и окутало своей заботой и лаской. Ясная улыбка осветила лицо юной мадемуазель. Она сияющими глазами взглянула на крест. Камень оставалось неподвижным, но девушке показалось, что она видит лицо своей матери. И та смотрит на нее с какой-то особой теплотой и нежностью, и одобряюще улыбается ей в ответ. Я люблю его.
M-lle de Saint-Leger: Франсуаза медленно встала, мягкими шагами подошла к плите и поцеловала холодный камень, а потом обернулась и оглядела огромное пространство собора. Мир как будто бы поменялся. В один момент он стал другим. Изменились лица святых, глядящих на нее с витражей. Изменились своды, изменились скамьи. Пламя свечей радостно мерцало, словно маня ее к себе. «Как же все красиво», - подумала девушка, бросая благодарный взгляд на крест и надпись на могиле матери. Она совсем недолго еще постояла тут, прощаясь с дорогим ей местом. - Спасибо, мамочка! Франсуаза почти подбежала к ожидающему ее отцу Жаку и быстро поцеловала его в щеку, сияя от счастья. Отец Жак… он был такой добрый, такой заботливый! Впрочем, в этот миг весь мир казался Франсуазе де Сен-Леже таким же ласковым и теплым, как летнее анжерское солнце. Я люблю его. По дороге домой девушка лишь загадочно улыбалась и молчала, не отвечая ни на один вопрос ни отца Жака, проводившего ее до ворот, ни служанки, гадавшей, отчего же юная мадемуазель после сегодняшнего посещения могилы матери, откуда она обычно возвращалась в задумчивости и тоске, выглядит абсолютно счастливой. А потом, в своей комнате, она долго стояла у окна, глядя, как пушистые снежинки покрывают землю белым ковром, засыпая кусты и деревья в саду. Наверное, они мерзли, но Франсуаза не чувствовала холода. Мир повернулся к ней, мир раскрыл свои объятья и позвал ее, мир показал ей свою красоту, и она с готовностью шагнула в эту манящую даль, в это пространство Неизвестности, что так притягивало и так много обещало. Это был ее новый мир. Мир, в котором правила Любовь. Эпизод завершен.
полная версия страницы