Форум » Игровой архив » Встреча - судьбы каприз » Ответить
Встреча - судьбы каприз
Рене де Рье: 30 января 1573 года, после эпизода "Из Англии, с любовью".
Ответов - 8
Рене де Рье: Они прошли через приемную – дежурная фрейлина королевы-матери, мадемуазель де Лабри, и следом за ней мужчина. Темноволосый, высокий, он шел уверенной походкой человека, который знает себе цену, и смотрел прямо перед собой. На какое-то время Рене замерла на месте, не в силах оторвать от него взгляд, и едва не уронила на стол бумаги, которые перед этим разбирала. Это был он. Его почти невозможно было узнать в этом наряде с иголочки, – мадемуазель де Шатонеф вспомнила тот промокший плащ, что сушился у камина в комнатке гостиницы "Золотой рог", - но она была абсолютно уверена, что не ошиблась. В кабинет Екатерины Медичи входил Франсуа де Бернар. Прошло почти четыре месяца с того дождливого вечера в Кале, когда она приняла из его рук письмо для королевы-матери, а его губы запечатлели на ее губах столь горячий поцелуй. То послание было благополучно, без происшествий, доставлено по назначению, Рене получила благодарности за хорошую службу, а встреча в холодной комнатушке небольшой гостиницы постепенно уходила все дальше и дальше в воспоминания. И вот сейчас внезапно перед ее глазами снова встала та комната, камин, кресло, два бокала теплого вина… Пираты, русалки и летучие рыбы. Да было это вообще или не было? - … и уже давно не был во Франции, - долетевший до нее голос мадам де Бонне вернул Рене к действительности, и, быстро собрав бумаги, она присоединилась к беседе двух фрейлин. - Говорят, его отец то ли умирает, то ли уже умер. - Такой мужчина – и впервые здесь? – хмыкнула мадемуазель де Монжо. – Рене! Вы видели этого человека, что только что вошел к Его Величеству! Правда, хорош? - Вы его знаете? – спросила Рене, присаживаясь рядом с приятельницами. – Я и не успела разглядеть его как следует. Достаточно ли равнодушно звучит ее голос? И не пылают ли предательским огнем ее щеки? - Вы – и не успели? – мадам де Бонне усмехнулась. - Это Антуан де Люксембург, барон де Пине, - фрейлина была явно довольна тем, что на этот раз знает больше других. – Только что прибыл в Париж, давно не жил во Франции. Вроде как его призвал сюда отец. - Интересно, - задумчиво проговорила Рене, глядя на дверь, за которой исчез посетитель. "Итак, мадемуазель де Шатонеф, несколько месяцев назад вы провели незабываемый вечер в обществе представителя рода Люксембургов, приняв его за простого моряка. Честь и хвала вашей проницательности! А вам тогда, помнится, понадобились наяды и благородные морские разбойники. Ничего глупее вы придумать, конечно, не могли..." Они вышли из кабинета снова вместе – Антуан де Пине и дежурная фрейлина. Почему-то Рене вдруг почувствовала острую неприязнь к этой девушке. Хотя в чем она была виновата? Мадемуазель де Лабри осмотрела комнату и остановила свой взгляд на Рене де Рье. - Мадемуазель де Шатонеф! – позвала она. Услышав свое имя, Рене поднялась им навстречу. Она до сих пор еще не пришла в себя до конца - настолько неожиданным оказалось для нее появление здесь Антуана! Вот он смотрит на фрейлин… вот видит ее… Узнал? Не узнал?.. - Королева-мать приказала проводить господина барона де Пине к Его Величеству. Поручаю вас заботам мадемуазель де Шатонеф, барон. Рене де Рье призвала на помощь все свои умения и присела перед Антуаном де Пине в грациознейшем реверансе: - Я провожу господина барона, - лицо Рене осветила одна из самых ослепительных улыбок, на которые только она была способна. - Рада познакомиться с вами, господин де Пине, - Рене опустила ресницы и прикусила губу, пряча лукавую улыбку. – Если вы впервые здесь, то рискуете заблудиться в этих коридорах. Прошу вас, следуйте за мной. Она пошла вперед, увлекая за собой Антуана, и вывела его в коридор. Быстро оглядевшись и убедившись, что рядом нет никого, кто мог бы их услышать - мало ли, кому-нибудь захочется потом что-нибо рассказать лишнего королеве-матери о разговорах ее фрейлин в коридорах, - Рене негромко заговорила. - Рада вашему приезду в Париж, господин де Бернар... - она сделала многозначительную паузу, - о, простите великодушно! То есть господин де Пине. Я почему-то думала, что вас зовут иначе. Наверное, я ошиблась.
Антуан де Пине: Ошиблась она… Барон усмехнулся храбрости, с которой мадемуазель де Шатонеф играла с огнем. За подобные оговорки можно было заплатить жизнью – разумеется, уважаемого дворянина не могли обрадовать неожиданные свидетели его бурного прошлого, и более осторожная дама сделала бы вид, что забыла свою встречу со шпионом Флорентийки, однако Рене де Рье предпочла напомнить об этом прямо. Это было смело, опасно, но – как ни странно – добавило ей некоторого расположения в глазах капитана. Антуан – хоть и бывший шпион – предпочитал в женщинах открытость. - Мне очень лестно, что вы не забыли меня, мадемуазель де Шатонеф, - пальцы барона де Пине скользнули по ладони собеседницы, слегка пожимая ее, - но, видимо, теперь я в вашей власти. Что вы хотите за сохранение моей маленькой тайны? Тайна была не такая уж и маленькая, а вопрос – пусть и заданный не совсем серьёзным тоном – достаточно важным, но всё же Антуан не спешил придавать этому слишком большое значение. В конце концов, Екатерина Медичи не стала бы посылать на встречу со своим человеком фрейлину, которая не умеет держать язык за зубами. К тому же к Рене барон питал какое-то труднообъяснимое чувство доверия, хотя – как он это прекрасно понимал разумом – оно ничем и не подтверждалось.
Рене де Рье: - И что бы мне у вас потребовать? - произнесла Рене, задумчиво разглядывая потолок. - Может, рубиновое колье? - изящный взмах руки сопроводил слова фрейлины. - Или какой-нибудь изумительной красоты браслет? А может, - она повернула голову и взглянула на Антуана, уже не в силах сдержать лукавой улыбки, - в награду за мое молчание попросить вас убить кого-нибудь из недоброжелателей королевы-матери? Они завернули в другой коридор, навстречу показалась небольшая компания молодых придворных. Рене тут же замолчала и быстро высвободила свою ладонь из пальцев Антуана. Надо признать, последнее она сделала совершенно нехотя. Дворяне приблизились, мадемуазель де Шатонеф ответила поклоном на их приветствия, и лишь когда они с бароном де Пине свернули за очередной угол, возобновила свою речь. - Но должна отдать вам должное: у вас очень хорошо получилось выдать себя за простого моряка. Я попалась на вашу хитрость, господин барон. Про бурю и тот сказочный остров вы тоже все придумали?
Антуан де Пине: Антуан покачал головой с виноватым видом. - Я вовсе не хотел вводить вас в заблуждение, сударыня, - сказал он, более не делая попыток взять ее за руку. Ответ мадемуазель был шутливым, что говорило о том, что плату за молчание она не всерьёз собирается требовать. Это было кстати – отдавать себя в руки шантажистки барону де Пине совсем не улыбалось. Кроме того, ему не хотелось думать, что на уме у Рене одни деньги. Да, фрейлины Ее Величества не были ангелами, но всё же Антуан самоуверенно считал, что тот поцелуй в гостинице мадемуазель де Шатонеф подарила именно ему, а не его титулу, землям и состоянию. - А вопрос, чтобы вы хотели бы в подарок, я бы с вами обсудил где-нибудь без лишних глаз, - сказал бывший капитан, не видя необходимости ходить вокруг да около, - если вы, разумеется, не боитесь, что я буду как-то посягать на вашу жизнь или честь… Барон де Пине говорил серьёзно, хотя во взгляде его было что-то лукавое. Как раз на честь Рене де Рье он был с удовольствием посягнул, но ставить себя на одну доску со всеми ее вероятными поклонниками Антуану не хотелось. Иначе мадемуазель спокойно внесет незаконого отпрыска Люксембургов в список своих длинных побед и потеряет к нему интерес. А барон, едва увидев Рене снова, твердо решил, что желает продолжения столь любопытно начавшегося знакомства.
Рене де Рье: - Не хотели, но ввели. А очень жаль, - состроила Рене грустную мину, впрочем, глаза ее смеялись. - Мне так хотелось бы послушать еще про русалок! Теперь направо, сударь. И осторожно, тут ступеньки. Коридор сузился, и мадемуазель де Шатонеф прошла чуть вперед, указывая путь Антуану. Придерживая широкую юбку, она начала спускаться по небольшой лестнице. Спиной ощущала она дыхание мужчины сзади, чувствовала его присутствие - и с удивлением замечала, что ее собственное дыхание становится далеко не таким спокойным, каким полагалось бы ему быть при простом поручении Екатерины Медичи отвести посетителя к королю. - На мою жизнь? - она повернула голову, глядя на своего спутника через плечо. - О, посягните на мою жизнь, сударь! Это будет даже забавно. А потом я утрою ваше вознаграждение за мое молчание. Рене замолчала, обдумывая, насколько серьезен в своих словах был де Пине. Ведь молчание фрейлины, знавшей о прошлом Антуана, на самом деле могло дорого стоить. И для самого барона де Пине, и для кого-нибудь, кто мог бы случайно заинтересоваться его судьбой. - Но все же скажите мне, - уже серьезнее продолжила фрейлина. - Это правда, что говорили о вас? Что вы приехали сюда к вашему умирающему отцу?
Антуан де Пине: Барон невесело усмехнулся. Оказывается, его скромной персоной уже заинтересовались придворные сплетники… Ожидаемо, хотя и не слишком приятно. Может, по шпионской привычке, но Антуан опасался излишнего к себе внимания. - Да, мой дорогой батюшка скончался, - сдержанно, к чему показывать чувства? – Так что теперь мне больше не плавать в обществе русалок и прочей нечисти, а вести добродетельную и скромную жизнь французского дворянина. Ирония в голосе была нескрываема, но де Пине понимал, что – на самом деле – он чувствует себя несколько неуверенно, вернувшись на родину. Старые связи разрушились, новые – остались в Испании. Впрочем, всё легко восстановить - было бы желание. - Так я увижу вас ещё, мадемуазель? – спросил Антуан по-военному прямо, ловя себя на желании того, чтобы Рене оступилась. Нет, не для того, чтобы избавиться от свидетельницы, а просто, чтобы был повод обнять её. Хотя навязывать своё общество знатной даме он бы не стал – не настолько огрубел в морях – так что, если бы мадемуазель де Шатонеф хотела, вполне могла бы отделаться от собеседника общими фразами.
Рене де Рье: - Разумеется, вы увидите меня, сударь, - повела плечом Рене, вскидывая на Антуана свои смеющиеся голубые глаза. - Ведь вы теперь образцовый придворный, а я образцовая фрейлина ее величества, а это значит, что встречи будут. И вы посягнете на мою жизнь. Обещаете? Жаль, что коридоры Лувра, когда не нужно, оказываются такими короткими. Вот и путь Рене де Рье и Антуана де Пине подоходил к концу. Фрейлине приходилось говорить все тише и улучать моменты, когда вокруг никого не было. То, что она слишком хорошо знала о прошлом прибывшего ко двору барона – или по крайней мере о многом догадывалась, - могло оказаться для нее как полезным, так и опасным. - Мои соболезнования по случаю смерти вашего отца, - произнесла она уже без тени усмешки. – Это большое горе, и я искренне сочувствую вам, - интересно, насколько еще искренне можно радоваться размерам наследства, которое получил Антуан де Пине? – Однако мы почти пришли, сударь. Вам сюда. Здесь скромные французские дворяне – ведь вы к ним теперь себя причислили? – ожидают аудиенции своего короля. Начинайте вашу добродетельную жизнь скромного дворянина, господин де Пине. Но русалок мне все-таки немного жаль, - улыбнувшись, совсем тихо прошептала она напоследок.
Антуан де Пине: Антуан слегка поклонился, благодаря даму за сочувствие и приятную компанию, хотя по губам его скользнула легкая усмешка. Мадемуазель не назначила ему встречи, значит, не была так уж заинтересована в старом знакомом, увы. Но, по крайней мере, не стала вымогать деньги и подарки. Некорыстолюбива или просто слишком осторожна? Впрочем, слишком долго размышлять о фрейлинах королевы-матери барону было некогда. Он передал слуге записку Екатерины Медичи, которая, по словам Ее Величества, должна была послужить бывшему морскому капитану пропуском в покои Карла IX, и стал дожидаться обещанной аудиенции. Мысли его медленно приобретали деловой оттенок, хотя, пожалуй, он был рад тому, что снова встретил Рене де Шатонёф. Эта встреча обещала что-то интересное впереди и – как знать – может быть, весьма приятное. Эпизод завершен.
полная версия страницы