Форум » Игровой архив » О чем молчат женщины » Ответить
О чем молчат женщины
Маргарита Валуа: 5 января 1574 года, Париж.
Ответов - 8
Маргарита Валуа: Утешая других в их горестях, не ищем ли мы тем самым утоления своих? Легче позабыть о бедах, разделив с кем-то его печали, пусть даже такой порыв и не будет бескорыстным. Но что поделать, если даже лучшие наши стремления зачатую имеют две стороны, да и те истертые от соприкосновения с себялюбием, как монета, которая слишком долго ходила по рукам. Возвращаясь из Венсена, Маргарита Наваррская велела остановиться возле дома принцессы Клевской повинуясь, скорее, сиюминутному порыву. Ей не удалось увидеть мужа. Комендант крепости, обычно склонный забывать долг ради улыбки красавицы-королевы, подкрепленной весомым доводом в виде кошелька с монетами, на этот раз был суров и неподкупен. Это было не к добру. Жизнь короля Наваррского все еще висела на волоске, и, если бы на все была воля ее матери, Маргарита была бы уже вдовой. Принцессе Клевской пришлось не слаще после побега Конде, и королева Наваррская чувствовала к этой девушке симпатию, основанную на общности судеб. Генриетта рассказала ей о болезни сестры, и Маргарита посылала служанку справляться о самочувствии принцессы, но и своих бед у нее было в достатке, но вот же странный каприз, вдруг захотелось навестить ту, о которой было так много разговоров и слухов, и которая меньше всего их заслуживала. Маргарита, в темном платье, которое, не смотря на всю его строгость, подчеркивало белизну кожи юной королевы, стройность стана и глубину выразительных глаз, сидела у постели Мари. - Простите меня за этот внезапный визит, мадам, - с искренним сочувствием, сочетавшимся в Маргарите с очаровательной самоуверенностью (тем более сильной, что никто и не пытался разуверить дочь Генриха II в том, что она очаровательна) проговорила она. – И простите, что он так запоздал, мне стоило навестить вас сразу же, как услышала о вашей болезни. Вы слышали, вероятно, что мое положение весьма шатко. Маргарита осеклась, боясь, что ее фраза невольно заденет Мари, или прозвучит, не дай бог, как упрек ее мужу. Хотя Конде и ненавидел ее, королева Наваррская не видела причины переносить их взаимную неприязнь на принцессу Клевскую.
Мария Клевская: Мари Клевской за последние дни стало лучше. То ли помогли молитвы, возносимые за неё окружающими, то ли её молодость помогла осилить недуг, то ли прощение Генриха внушило ей надежду, развеяв мрак в душе – в любом случае, сейчас принцесса Конде могла думать не только о своих страданиях. Она слегка улыбнулась и с сочувствием посмотрела на королеву Наваррскую. - Когда бы вы ни посетили меня, Ваше Величество, - сказала она учтиво, - это большая честь. Ведь именно вы помогли моему мужу бежать, пожертвовав своим благополучием, я вам очень признательна. Забыть о том, что она говорит с дочерью и сестрой тех коронованных особ, которые были бы рады поймать Конде, Мари, конечно, не могла. Но королева Наваррская не словами, а делом доказала, что она, скорее, на стороне своего мужа и его сторонников, нежели Екатерины Медичи и Карла IX. Стоило проявить хотя бы сострадание. - Как король Наваррский? – спросила принцесса в свою очередь (она уже чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы лежать на высокой подушке, но недостаточно хорошо, чтобы подниматься с постели). – Тюрьма в Венсене не самое приятное место. «Однако могила ещё неприятнее», - добавила Мари про себя, понимая, что жизнь Генриха Наваррского в большой опасности. А вместе с ним и будущее всех гугенотов Франции.
Маргарита Валуа: Благодарность принцессы Клевской заставила Маргариту отвести глаза. Нет, не потому что она сомневалась в искренности Мари. Но королева Наваррская честно признавалась себе в том, что помогая бежать принцу Конде вместе с мужем, она заботилась прежде всего о благополучии Генриха, и то, что Конде удалось бежать, в то время как короля Наваррского схватили, вовсе не радовало Маргариту. Если уж говорить откровенно, она бы предпочла, чтобы все было наоборот. Хотя, конечно, вовсе не желала несчастий Мари и ее мужу. - Король Наваррский жив, здоров душой и телом, по крайней мере, это все, что мне удалось о нем узнать сегодня, - ответила она на вопрос принцессы, оставив деликатно вопрос помощи принцу Конде и последствий этой помощи. Тяжесть которой ей до сих пор приходилось нести на своих плечах. Мать была с ней холодна, Генрих так и не простил сестре предательства, Карл… спасибо ему уже за то, что не подался на уговоры Екатерины Медичи и оставил Наварре жизнь. Только Франсуа по-прежнему был с ней нежен и окружал сестру заботой и вниманием. – Я смогла лишь передать ему записку. Боюсь, он думает, что от него отказались все друзья и даже жена, а, находясь в заключении так важно сохранять бодрость духа. Бодрость духа и ясный ум. Тонкая женская рука, спокойно лежащая на колене, дрогнула, невольно выдавая затаенные страхи королевы Наваррской. Что если заточение сломит Генриха? Уже сейчас идут разговоры о том, что он никудышный государь, что протестантам нужен другой вождь. Например, Конде. Маргарита с сочувствием взглянула на Мари, едва приходящую в себя после тяжкой болезни. Она питала уважение к уму и честности, двум качествам, которые так редко встречаются вместе и которыми обладала принцесса Клевская. Не заслужила она всех этих беспокойств, не стоит посвящать ее в тонкости интриг и подробности сплетен. - Все, что я слышала о вашем муже, Мари, это то, что его радушно приняли в Англии, - проговорила она, ничего, разумеется, не зная о возвращении Генриха де Бурбона в Париж и о его встрече с женой. – Жаль, что не могу вам сказать ничего кроме этого, но меня стараются держать подальше от всех важных новостей.
Мария Клевская: Важные новости. Мари едва заметно вздохнула, понимая, что ровное течение мыслей и умиротворение духа, в котором она пребывала – сейчас роскошь. Следовало подумать о политике и о том, какую пользу они с королевой Наваррской смогут извлечь из этого разговора. - Я полагаю, что с принцем Конде ничего дурного не случилось, - кивнула графиня де Бофор, - мне бы дали знать, а вы... вы и так сделали всё, что могли. Осторожная похвала – больше эту тему Мари поднимать не стала. Она прекрасно понимала, что Маргарита Валуа хотела спасти собственного мужа, а не Генриха де Бурбона, но благодеяние, оказанное пусть даже случайно, всё равно остается благодеянием. И следовало оказать ответную услугу. Принцесса Клевская сделала знак своей служанке и та тихо выскользнула за дверь, чтобы постеречь тайны своей госпожи от подслушивания. - Думаю, что вам послужит утешением, что друзья короля Наваррского вовсе не забыли о нём, - Мари переплела вместе свои холодные пальцы и попыталась придать своему голосу уверенность, - насколько хорошо его стерегут, Ваше Величество? Есть ли возможность передать ему весточку? Опасно. Слишком опасно раскрываться перед сестрой человека, утопивших в крови гугенотов Париж, неблагоразумно говорить лишнее дочери женщины, благословившей Варфоломеевскую ночь. Но кальвинистам нужны союзники, это Мари понимала точно. И если не искать их в жене короля Наваррского, то где ещё их искать? Другие предадут ещё охотнее. Слабость после болезни мешала думать, хотя мысль о том, что Генрих Конде может не одобрить действий жены, всё же мелькнула. И кто вообще сказал, что муж прибыл в Париж ради Наваррского? Но долг благодарности от этого никуда не делся.
Маргарита Валуа: Королева Наваррская была достойной дочерью своей матери. Но, с юных лет выученная скрывать свои мысли от посторонних, Маргарита, не смотря на свою выдержку, не смогла удержаться от изумленного взгляда. Она готова была найти принцессу Клевскую слабой после болезни, подавленной, быть может, печальной. Но сейчас она видела в голубых глазах молодой женщины решительность и решимость. Как видно, ошибались те, кто видел за этой хрупкой женственной оболочкой только мягкость и нежность. - Вам что-то известно? Хотя, я не должна, вероятно, задавать такие вопросы. В наше время спрашивать не менее опасно, чем отвечать, - прекрасные темные глаза Маргариты светились сочувствием и пониманием. – Скажу так. Король Наваррский под надежной охраной, но комендант, который отвечает за него, не слишком строго досматривает то, что Генриху присылают от моего имени, мне даже удавалось увидеть мужа пару раз, тайком, разумеется, потому что мне запрещено его видеть. Если будет нужно… Не договорив, королева Наваррская улыбнулась Мари, зная, что сейчас та поймет ее и без слов. Но, право же, как странно. Маргарита добивалась встреч с мужем и пеклась о его интересах с таким пылом, как если бы речь шла о ее возлюбленном, но с Генрихом их по-прежнему связывала только дружба, еще более окрепшая с тех пор, как из почетного пленника он превратился в узника Венсена. - Вы знаете, Мари, мы не выбирали себе мужей. Но пусть не из любви, а из чувства справедливости, я сделаю все, чтобы помочь Генриху. Из справедливости, а еще, чтобы в один прекрасный день стать королевой по власти, а не по названию.
Мария Клевская: Мари внимательно посмотрела на собеседницу, словно в поисках невидимого знака того, что она лжет. Ведь если она доверится не той – последствия будут ужасны. Но почему бы ей не поверить Маргарите? У последней были все возможности для того, чтобы овдоветь, её, скорее всего, даже предлагали другой брак, другую жизнь, не могли не предлагать. И всё-таки она предпочла обещаниям то, что уже имела. Разумный выбор. В свое время поколебавшись, принцесса Клевская поступила так же (с Конде), что – невзирая на разницу в положении и даже вере – роднило её с королевой Наваррской. Слегка улыбнувшись, Мари протянула руку Маргарите. - Тогда наши цели совпадают, - сказала она при этом, - я ведь тоже хочу помочь своему мужу. Легкая неосторожность – наверняка о размолвке между супругами Конде слышали при дворе, с чего бы такая преданность? – но принцесса посчитала, что это не страшно. Супружеские пары ссорятся, ругаются и мирятся слишком быстро, чтобы делать из этого какие-то выводы. Другой вопрос – не слишком ли она рискует, откровенничая с королевой? – но эту задачу Мари для себя уже разрешила. - Когда мне станет лучше, я напишу вам, Ваше Величество, - добавила она к сказанному, - возможно, у меня будут новости для вас… и для короля Наваррского. В любом случае – даже если некоторые гугеноты Франции и считали Генриха предателем – раскол меж них был нежелателен. «Разделяй и властвуй» - говорили древние и они были правы. - Или вы предпочтете более безопасный способ? Осторожность бы не повредила – может быть, комендант крепости и проявляет беспечность, но обвинить в этом же самом соглядаев королевы-матери… Пожалуй, это слишком наивно.
Маргарита Валуа: Маргарита покачал головой. Доверять бумаге так ненадежно! Записку могут перехватить, и тогда, вместо помощи своим мужьям, они с Мари собственными руками возведут их на эшафот. Попросить о помощи Генриетту? От этой мысли королева Наваррская тоже отказалась. Невестка Гиза и муза короля Карла не могла сочувствовать бедам короля Наваррского и принца Конде, пусть даже и понимала по-женски свою подругу и сестру. Значит, они могут рассчитывать только на себя. Две женщины, за которыми следят, которые не могут сделать и шага, без того, чтобы об этом шаге не доложили королеве Екатерине. Сущее безумие! Да, но какое захватывающее безумие! - Мы будем осторожнее, - улыбнулась Маргарита принцессе Клевской. Как отличалась Мари от своей старшей сестры! Двух женщин роднила, пожалуй, только красота и ум. Но королева Наваррская обнаружила, что спокойная рассудительность супруги Конде ей так же по нраву, как искрометный нрав Генриетты. – Всем известна моя любовь к книгам. Когда у вас будут новости, пришлите мне «Элегии» Овидия, и я буду знать, что нам необходимо встретиться. Королева Наваррская ласково пожала руку принцессы Клевской, заключая с той молчаливый женский договор. Пусть их мужья сейчас слабы и уязвимы. Пусть один бегах, другой в заточении. Все может измениться. - Поправляйтесь, принцесса, - тепло проговорила она. – Теперь, когда я знаю, что не одинока в своих горестях, мне гораздо легче на душе. Вы же всегда найдете во мне друга.
Мария Клевская: - Благодарю вас за добрые пожелания, королева. Мне тоже послужит утешением мысль о вашей дружбе. Мари выпустила руку Маргариты из пальцев. Они, действительно, заключили хрупкое соглашение о союзе, пока только на словах, но словах вполне способных обернуться деяниями. Вот только теперь ей следует окрепнуть и через служанку сообщить принцу Конде о необходимости встречи. Новая встреча была рискованной – к тому же принцесса Клевская боялась, что после её выздоровления королева опять потребует её присутствия в Лувре. Не то, чтобы из большой боязни – просто, чтобы держать её на глазах. Так что следовало вести себя осторожно, не привлекая внимания и не забывая о возможных соглядатаях. - Я пришлю вам книгу, как только это будет возможно, - пообещала Мари и, вздохнув, снова опустилась на подушки. – Надеюсь, всё пройдет удачно. Эпизод завершен
полная версия страницы