Форум » Игровой архив » Hос volo, sic jubeo » Ответить
Hос volo, sic jubeo
Антуан де Пине: 23 мая 1594 года. Лувр, покои королевы-матери, утро
Ответов - 9
Антуан де Пине: Приказ прибыть к королеве-матери, переданный ему только что, Антуан де Пине принял со смешанным чувством. Он только вчера был приставлен к Генриху Наваррскому в качестве стражника и не успел ничем ни отличиться, ни провиниться, чтобы быть награжден вниманием или, напротив, наказан гневом Её Величества. Напрашивался закономерный вывод, что Екатерина Медичи хочет поручить своему шпиону что-то ещё, возможно, даже не менее, а более значимое, чем дежурство возле покоев Наваррского короля. Неужели опять убийство? Мысль о прошлой неудаче с Конде уколола неприятным воспоминанием, но барон тут же напомнил себе, что именно его бдительность позволила заметить беглеца в Венсенне. Это в некоторой мере искупало его нерасторопность в Англии. И что Генриха Бурбона всё тянуло во Францию, к смертельной опасности? Не проще было бы жить в чужой стране, спокойно исповедовать свою веру и не рисковать своей шкурой? Впрочем, с равным успехом можно было бы поинтересоваться, почему бастард Люксембурга не живет у себя в поместье, а предпочитает находиться при дворе, выполняя для королевы сомнительного рода поручения. Честолюбие, любовь к золоту или истинная преданность дому Валуа… Трудно сказать наверняка, однако одно барон знал точно – другой королеве он не стал бы служить так рьяно. Екатерина Медичи восхищала его. Не красотой и молодостью, которые положено воспевать у женщин столь высокого положения, забывая о том, что они преходящи, а острым государственным умом и дипломатичностью. Так что от редких своих бесед с королевой-матерью Антуан получал истинное удовольствие ценителя тонких интриг и смелых решений. Ничего подобного вслух он бы сказать никогда не осмелился, но полагал, что его безупречная служба королеве-матери говорит о его уважении куда больше, чем иные слова. Кроме того, барон понимал, что сейчас – когда Карл IX слег с тяжелой болезнью, от пустых разговоров с королевой-матерью лучше воздержаться. Пусть хватка Екатерины Медичи была железной, сердце её всё равно оставалось женским, а, значит, очень чадолюбивым. И значит, в беседе нужно было проявлять двойную осторожность. Уверенным, хотя и негромким шагом войдя в покои королевы-матери, Антуан вежливо поклонился Её Величеству и, дождавшись позволения говорить, отчитался о том поручении, что было выдано вчера. - Королю Наваррскому нездоровиться, - сказал он, не видя причин это утаивать. – Ничего серьёзного, недомогание и слабость. К приказу о заключении его под стражу он отнеся спокойно, подозрительных встреч не было, никто не передавал ему никаких записок. Только вчера его посетил мэтр Рене и всё. Привычно напрямик выложив всё, что ему было известно, барон замолчал, сохраняя на лице спокойное выражение. Умолчать о визите парфюмера было бы неправильным, но и догадок своих по этому поводу Антуан делать не стал. Если ему будет приказано больше никого не впускать – он никого и не впустит.
Екатерина Медичи: Этой ночью Екатерине Медичи было не до сна, и не потому, что материнское сердце, терзаемое виной перед старшим сыном, не давало ей заснуть. Нет, дело было не в этом. Поговорив еще раз с лекарями, сверившись со своими записями, королева-мать вынуждена была признать, что чуда не случится, еще дней семь – десять, и Господь примет душу того, кто сейчас называется королем Франции. Прах еси, и во прах обратишься. А значит, пора действовать. Нужно было предупредить Генриха о том, что заветный час близок, нужно было позаботиться о его безопасности. Конечно, поляки не согласятся так просто взять и отпустить своего короля, который был еще и тем удобен, что не имел фактически никакой власти. Счастье еще, что со свадьбой удалось протянуть! Королева Франции, Анна Ягелонка. Медичи презрительно усмехнулась, запечатывая письмо. Нет уж, пока Генрих будет в пути, она сама найдет ему принцессу, достойную этого титула. Но, как всегда бывает в важных делах, недостаточно было приказать, недостаточно сказать «Я так хочу», нужно найти верные руки и холодную голову. И, как уже не раз бывало, Екатерина Медичи вспомнила о бароне де Пине. Бывший пират служил ей верно, и королева-мать уже не раз возблагодарила небеса, что рядом с ней есть этот человек, всегда спокойный, хладнокровный, умеющий хранить доверенные ему тайны. Жаль, что приходилось его отсылать из Франции, лучшего охранника для короля Наваррского было не найти, но что поделать, приходилось рисковать. Сейчас барон де Пине будет нужнее в Польше. Весть о том, что к Генриху Наваррскому приходил Рене, после чего тот слег с недомоганием, она выслушала с интересом, но без особого волнения. Ренато никогда не сделает ничего без ее на то приказа, в этом Медичи была уверена. Так что если зять занемог, то только от страха. Любопытно, конечно, что мэтру Рене понадобилось у Наварры, и она это обязательно узнает, но сейчас нужно было подумать о другом. - Наварра больше не ваша забота, - Медичи пододвинула к краю стола запечатанные письма. Часть из них были переводными векселями, который Генрих обналичит в Италии. Ее сын должен вернуться во Францию во всем блеске роскоши и истинно королевского величия. – Наша забота теперь - доставить во Франции нового короля. Медичи остро, внимательно взглянула в глаза бывшего пирата. Не мелькнет ли в них удивление, страх. При еще живом короле заводить разговоры о его преемнике – ни много, ни мало, государственная измена.
Антуан де Пине: Антуан отнесся к намеку королевы спокойно. Что не позволено быку, то позволено Юпитеру, а о наследнике престола необходимо подумать заблаговременно. Особенно если этот наследник не совсем тот, кому им положено быть по закону. Стойко выдержав острый взгляд Екатерины Медичи, барон де Пине спросил только: - Когда мне отбыть в Польшу, Ваше Величество? Судя по всему, Франциску Валуа честь стать миропомазанником пока не угрожала и это обстоятельство не вызывала у Антуана никаких чувств. Он не служил никому из принцев Валуа, он служил их матери, так что если нужно доставить в Краков письма Генриху, польскому королю – значит, он их доставит. Хотя брать бумаги со стола барон всё же спешить не стал. Не такое простое поручение – голову могут снять.
Екатерина Медичи: Медичи ценила и уважала людей, способных задавать ей прямые вопросы, не прибегая к обычным для придворных уверткам. Это, конечно, не значило, что каждый прямой вопрос заслуживал прямого ответа, но да, в данном случае – заслуживал. - Отправляйтесь, как только будете готовы, барон де Пине, дело не терпит отлагательств. Вы отвезете нашему сыну Генриху эти бумаги. Они крайне важны, и ни в коем случае не должны попасть в чужие руки. Полагаю, вы понимаете почему. Антуан де Пине был достаточно умен, чтобы не нуждаться в подробных разъяснениях, бывшему пирату не нужно было объяснять, что такое опасность. - Если же вдруг случится такое, что на вас нападут… мы должны предусмотреть любую возможность. Бумаги следует уничтожить. Тем более, что самое важное я передам своему сыну на словах. Королева-мать не предложила барону присесть, она сама встала со своего кресла, подошла к окну, сквозь которое в кабинет, пропахший ирисовой пудрой и фиалковым корнем, просачивалась утренняя свежесть. Взяв из холщового мешочка, лежавшего на подоконнике горсть сухарей, она бросила их на каменный выступ. Два голубя тут же устроили сражение за добычу. - Да, надеюсь, в ближайшее время у вас нет никаких неотложных дел во Франции, барон? Вы служите мне, это верно, но у мужчины ваших лет могут быть и свои интересы, - королева Екатерина, отряхнув руки, обернулась к собеседнику. Улыбаться за эти дни она разучилась, может позже, когда Генрих станет королем, она снова вспомнит что это такое. Но взгляд темных глаз был доброжелательным.
Антуан де Пине: Антуан оценил заботу королевы-матери, почтительно наклонив голову. Сильным мира сего часто бывает безразлично до благополучия тех, кто выполняет их приказы, но тем самым они роют себе глубокую яму. Ибо иное предательство может стоить не только короны, но и жизни. Екатерина Медичи интуитивно чувствовала, когда надо проявить участие к своим людям – лишний повод испытать к ней восхищение. - Нет, Ваше Величество, у меня нет причин оставаться во Франции, - Антуан мог бы заверить королеву, что ставит её дела превыше своих, но льстить он никогда не любил. – Так что я передам Монсеньору то, что вы скажете. Высокая степень доверия – и высокая опасность. И уничтожить бумаги при необходимости. Хранить при себе письма, которые могут стоить головы, шпиону было не привыкать, хотя он давно этим не занимался. Какие могут быть на подобной службе любовные интересы? Если взять в баронессы де Пине яркую придворную даму, то будет велика вероятность украсить чело рогами, а скромной и добродетельной девушке требуется куда больше внимания и заботы, чем может уделить человек Екатерины Медичи. Может быть, со временем что-то и изменится, но пока Антуан считал лучшим для себя оставить всё как есть. - К завтрашнему утру я буду готов, - привычно быший капер уже просчитывал, какие нужно отдать распоряжения и что сделать до отъезда. – У меня будет сопровождение или достаточно взять с собой пару слуг? Если подразумевалось, что поездка будет тайной, много людей брать с собой не стоило. Однако путь лежал неблизкий и достаточно опасный. Про расходы барон пока умолчал, посчитав, что они в любом случае будут возмещены. Как же иначе?
Екатерина Медичи: Если бы Медичи могла дать для сопровождения барона роту швейцарцев, она бы с радость это сделала, во имя сохранности тех писем, что барон вес в Польшу, и сохранности Антуана де Пине, котрого очень ценила. Но увы, сделать это она не могла. Такой эскорт привлечет ненужное внимание, и, разумеется, замедлит путешествие, что было совсем уж недопустимо. Сейчас их спасение – в смелости и быстроте. - Возьмите двух слуг, барон, только самых надежных. Они должны уметь молчать, и уметь владеть оружием. Если бы я знала, чего, или кого стоит опасаться, я бы предупредила вас, но увы… Медичи не лукавила, ей действительно было дорога жизнь и благополучие барона де Пине. Она умела ценить верных людей. - На словах же передайте моему сыну Генриху, чтобы если Франция потеряет короля Карла IX, то я, с гонцом, пришлю ему в подтверждение этот перстень… Без этого пусть он никому не верит! Достав из кошелька на поясе памятный перстень, который когда-то она подарила Генриху, а он с ним так легкомысленно расстался, Екатерина Медичи протянула его Антуану де Пине. Когда речь идет о том, чтобы посадить на трон Франции того, кто нужен и желанен, никакие предосторожности не могут быть излишними.
Антуан де Пине: Антуан де Пине взял перстень в руки и внимательно его рассмотрел. Крепкие сильные пальцы бывшего морского капитана, может быть, были не так хорошо ухожены, как у придворных щеголей, зато неплохо умели обращаться с оружием. Возможность поехать с небольшим числом слуг в Польшу и обратно была и немалая. Тут даже больше зависело от удачи, но барон верил в свою счастливую звезду. И в то, что она ему не изменит. - Я передам, Ваше Величество. На мгновение во взгляде капера мелькнуло понимание - он знал, как важно для Екатерины Медичи посадить на трон любимого сына. Но это выражение тут же исчезло – речь шла о деле государственной важности, и следовало всё предусмотреть. - Я полагаю этих писем, - барон бросил короткий, хоть и почтительный, взгляд на стол, указывая о чём идет речь, - хватит для того, чтобы принц Генрих поверил моему слову? Дополнительных знаков не будет? Учитывая, что с сыновьями Медичи Антуан не имел близких дел, вполне можно было допустить, что Генрих Валуа не поверит какому-то французскому дворянину просто на слово. Мысль же посмотреть, что за письма собралась передавать королева-мать польскому королю, пока осталась только мыслью. Шпион должен быть любопытен согласно своему ремеслу, но всё же во всем нужно соблюдать меру.
Екатерина Медичи: - Его Величество Генрих, король Польши, прекрасно знает мой почерк, это обеспечит вам теплый прием и его полное к вам доверие, - сухо ответила Медичи. – Вы свободны. Бог в помощь, барон. Бог в помощь. Едва заметно шевельнулась портьера, будто от сквозняка, но сквозняков в Лувре достаточно. И даже если бы барон де Пине и королева Екатерина проявили любопытство к этому сквозняку, то никого бы не обнаружили за дверью. У сквозняков быстрые ноги. И сквознякам хорошо платят. Имя барона де Пине и еще несколько слов, касающихся его разговора с королевой-матерью, были написаны изящным женским почерком на надушенной бумаге, и торопливо переданы в руки слуги. Слуга, покинув Лувр, так же торопливо отправился туда, где его уже ждали. Туда, где хорошо платят. В Отель де Гиз.
Henri de Guise: Долго вертел Генрих де Лоррейн записку, полученную из Лувра. Что ж, все его опасения были верны. Король Карл IX Валуа умирает, а его матушка уже присыпает могилу своего старшего сына землей с копыт посланца в Польшу. Можно было не сомневаться, Екатерина Медичи сделает все возможное и не возможное, чтобы увидеть на престоле Франции своего любимого Генриха. Закинув ногу на ногу, сидя в удобном кресле перед камином Отеля Клиссон, герцог де Гиз задумчиво потирал пальцы одной руки друг о друга, словно стирал в порошок невидимый камень, в то время как в другой все еще сжимал послание из королевской резиденции. Королеве-матери умели служить верно. Этот де Пине, помниться был бастардом Люксембурга, и был предан Медичи, как пес хозяину. Гиз никогда не жалел средств на информацию. И ему тоже умели служить верно и преданно. Доказательством была именно та бумага, что он получил, и которая с его легкой руки уже плавилась в огне камина. Но де Пине был действительно достойным выбором, как человек для опасного поручения. Задержать Валуа в Кракове, перехватить бумаги королевы? Маловероятно. Жаль сил и людей. И опять же, ради чего? Ради восшествия на престол Франции Франсуа де Валуа? Можно было бы рискнуть, но Гизу казалось, что еще слишком рано для того. Спустить с престола того, кто на него еще не успел подняться? Хлопотно. Нерационально. Но попробовать можно было. Притом, желательно, не слишком рискуя достойными людьми. - Позовите ко мне д'Анжервиля. У меня есть к нему поручение, - приказал он слуге, появившемуся на звук колокольчика. Честолюбив, изворотлив, хитер, и достаточно угодлив, чтобы приложить к исполнению поручения главы дома Лоррейнов столько сил, сколько может. Да и Катрин его хвалила, когда он доставил ее в Париж. Он то и отправится в путешествие по следам барона де Пине. Эпизод завершен
полная версия страницы