Форум » Игровой архив » Опять с судьбой играем в прятки » Ответить
Опять с судьбой играем в прятки
Екатерина Медичи: 24 марта 1575 года, вечер. Лувр, покои королевы-матери.
Ответов - 9
Екатерина Медичи: Свеча оплывала, покрывая каплями воска изящную арабеску подсвечника. Екатерина Медичи задумчиво сняла пальцами горячий наплыв, воск послушно льнул к пальцам, быстро остывая, принимая ту форму, которую ему диктовала чужая воля. Вот если бы так же можно было поступать с людскими сердцами… Да, некоторые из них были податливы как воск в руках Флорентийки, но встречались и неподатливые, как камень, и когда ты, намереваясь вылепить из камня то, что тебе угодно, берешь его в ладони, то он больно ранит, мстя за ошибку. Горько было понимать, что таким сердцем оказалось сердце ее любимого сына, Генриха. Да, он женился. Франция получила свою королеву. Но для Медичи, содержащей целый штат шпионок среди придворных дам, не было тайной, что Луиза де Водемон так и не стала женой по сути, Генрих не оставался с ней наедине. Сначала королева ждала, потом гневалась, теперь же почувствовала бессилие. - Ты составил для меня гороскоп этой девчонки, Луизы? - в раздражении отбросив от себя восковой шарик, спросила она у своего верного и единственного друга, с которым могла разделить тревоги. Ренато Биянко. Кто еще мог ей помочь? Или хотя бы дать совет? Помимо здравого смысла, он обладал еще и познаниями в предметах, доступных немногим. А Медичи уже готова была просить помощи хоть у звезд, хоть у преисподней, если уж небеса отвернулись от нее. - Можешь мне сказать, будут у нее дети? Дети. Наследники. Законные наследники Генриха. Если они появятся, можно и умереть спокойно, трон не пошатнется под ним. Впервые, пожалуй, Екатерина Медичи поняла, как она устала от этой жизни, а жизнь, похоже, устала от нее.
мэтр Рене: - Ах, Катрин, моя неугомонная Катрин, - покачал головой Рене. Но в его голосе не было и тени осуждения. Одно сочувствие. И немного сожаления. Кто он был такой, чтобы судить эту великую женщину своей эпохи. Он был ее слугой, но не более того. Взяв в руки теплый вязаный плед, он укрыл плечи королевы-матери, от окна нестерпимо дуло, и по ногам гулял ветер. Это для юности хороши весенние сквозняки, они несут с собой свежесть и жизнь, а старым ломают кости. - Сейчас неблагоприятное время для составления гороскопа, но я обязательно это сделаю, как только Луна войдет в следующую фазу, - он написал этот гороскоп уже давно. Как только стало известно, кого Генрих Валуа хочет посадить рядом с собой на трон. Но стоило ли его показывать Екатерине? Расстраивать ее и без того нестабильное здоровье? Рано или поздно придется, раз она требует того сама. Но флорентинец старался, как мог, оттянуть этот момент. - Я могу сказать, что то, что я видел, говорит о ее способности к зарождению дитя, - мэтр сел на небольшую скамеечку у ног Медичи и, сняв бархатную туфельку с ее ноги, стал бережно и медленно разминать ступню вдовы Генриха Второго. - Мне кажется, немаловажен и другой вопрос, который бесстрашная Катэрина, - имя произнесенное так, как оно звучало на языке их родины, ласкало губы и мэтр улыбнулся, - боится задать и себе и мне. Будут ли дети у Генриха Валуа… Или мы примем любое чадо от Водемон, от кого бы она не понесла? – умелыми пальцами Ренато Биянко надавливал на суставы, скрытые кожей и чулком. – Здесь нужно время от времени делать компрессы. Будет легче ходить, - добавил мэтр Рене, словно не о делах государственной важности он только что говорил.
Екатерина Медичи: - На троне Франции может быть только Валуа, - сурово ответила Екатерина Медичи, жизнь положившая на то, чтобы так оно и было. От умелых пальцев Рене уходила из ног свинцовая боль, в последнее время поселившаяся в старых костях. А от его голоса, спокойного, ласкового, пусть ненадолго, но уходила с души тяжесть. Представив себе постное, невинное личико Водемон, королева хмыкнула. Если эта тихоня и мужа-то не может соблазнить, то кому она понадобится? Кто мог подумать, что молодая женщина окажется настолько невзыскательной и лишенной малейшего самолюбия и кокетства, что даже не сделает попытки привлечь короля на супружеское ложе. А Генрих, похоже, и не смотрел в ее сторону. И с этим надо было что-то делать. - Если у короля и королевы могут быть дети, значит, они должны быть, - непререкаемым тоном заявила королева-мать. – Ренато, мои ноги не так важны, как престолонаследник. Неужели у тебя нет никаких порошков или эликсиров, разжигающих страсть? Мне нужно какое-нибудь зелье, которое заставит Генриха и Водемон выполнить, наконец, свой долг! Темный взгляд Флорентийки с надеждой устремился на лицо старого друга. Он поможет. Он всегда помогал.
мэтр Рене: Закончив с одной ножкой королевы-матери, Рене бережно одел на нее обратно туфельку и принялся за другую. - Без ног трудно ходить, - изрек он прописную истину. - Давно пора выкинут этот бесполезный бархат, Катэ, и носить шерсть, - мягко упрекнул он свою госпожу. Хотя кто-кто, а уж он то лучше всех знал, насколько ей важно было чувствовать себя женщиной, быть красивой и желанной. И эти бархатные туфельки были отголосками былых желаний. В покоях Медичи повисла тишина. Взгляд парфюмера потяжелел, уголки губ опустились, лицо застыло каменной маской. Ренато Биянко думал. Его руки исправно выполняли свое дело, тогда как мысли были далеко. - Есть травы, настои которых повышают мужскую силу, они могут помочь разжечь страсть, но вызвать любовь в сердце? – глаза флорентинца поднялись и снизу вверх обратились на Медичи. – Ты метишь на место Господа, моя королева. И не думаю, что тут он уступит свои права, - вторая ножка матери последних королей была тоже опущена. Мэтр поцеловал нежно краешек подола ее платья и поднялся со своего места. Он подошел к зияющему черной дырой в стене окну и посмотрел в ночное небо. - Я могу приготовить такой настой, но та страсть, которая забурлит в твоем сыне, ей нужно направление. И, думаю, мы оба понимаем, куда она устремится. Можно научить человека любить, когда его сердце пусто, но насильно выставить из него кого-то… - раздался неприятный хруст. Пытающийся оставить эту дурную привычку Ренато, поочередно сжимал свои согнутые пальцы, заставляя их стонать на своем языке.
Екатерина Медичи: - Да кому нужна эта их любовь, Ренато, - даже не выкрикнула, вырвала из себя Екатерина Медичи это слово, как злую опухоль, как давно загнившую занозу. – Любовь! Мне нужен ребенок, а видит бог, для того, чтобы сделать младенца Водемон, Генриху не обязательно ее любить. Справлялся же с этим как-то его отец. Губы королевы искривились, давняя обида плеснула на сердце кислотой. Надо же, сколько лет прошло, давно мертв и муж и Диана Пуатье, а не утихает старая боль, наверное, и никогда не утихнет. Отвернувшись, королева Екатерина глубоко вздохнула, прогоняя призраков прошлого. - Да, конечно, возможно еще трудность в Луизе, - добавила она уже спокойнее. – Эта девица невинна, как младенец, в ней нет страсти, она не знает, чем увлечь мужчину. У нее хорошенькое личико, но даже этим она не умеет пользоваться. Но это дело поправимое. У меня достаточно дам, которые научат королеву некоторым тонкостям. Да и должна же быть у нее гордость! Всю жизнь свою живущая именно на гордости, Екатерина Медичи не могла поверить в то, что у некоторых женщин просто нет стремления быть единственной в сердце мужчины, с которым тебя связала судьба. - А там – предоставим все Господу, Ренато. Но мне кажется, не слишком-то он к нам благосклонен в последнее время. Поэтому, чтобы избежать досадных ошибок, приготовь как мне особое вино. Так оно вернее будет.
мэтр Рене: Рене обернулся, и взгляд живых глаз флорентинца с нежной укоризной скользнул по королеве-матери. Он все понимал, он помнил ту ее боль. - Твой сын и твой муж, Катэ, разные люди. Ты забываешь о том, il mio fiore delicato. Для него может стать обязательным то, что не было важным для его отца, - Рене понимал, что, возможно, задевает сейчас чувства Екатерины, но в своем желании наследника для французского престола, она не видела того, что ей нужно было бы видеть. Не как королеве, как матери. - Я сделаю все, как хочет моя госпожа, - прижав руку к груди в искреннем жесте, парфюмер поклонился своей повелительнице. – Но обещай быть осторожной. Ты помнишь, король не остановится не перед чем, если узнает, что нарушили его волю. Я не боюсь гнева Господа, Катрин, но я знаю, что гнев человека может разрушить то, что сотворил Создатель, ибо он наделил своих чад немалой силой. Тем более, когда это чадо король. Ибо corona для многих из них тоже что и терновый венец для Иисуса Рене прекрасно помнил, чего стоил Медичи гнев правящего сына, когда не удалась попытка отравить его любовника. И восхищался в очередной раз тем, что эта удивительная женщина не сдавалась, не опускала руки, готовая ради своей цели идти до конца.
Екатерина Медичи: - Король ни перед чем, не остановится, да, - по губам королевы скользнула усмешка, истинное значение которой было понятно только ей, да еще Рене, посвященному в тайну кувшина с вином и всего, что за этим последовало. – Только и я не могу остановится, Ренато. Дело здесь не в том, что я хочу занять место Господа… Екатерина Медичи замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. Как объяснить верному другу все, что раздирало ей душу? Все эти предвидения будущих бед? Чувство собственного бессилия перед ними. И что же, опустить руки и покорно склонить голову, принимая все беды как воздаяние за прошлые грехи? Нет. Только не она, пережившая мужа, его большую любовь и память об этой большой любви. Убедившаяся, что все это – суть человеческие страсти, одинаковые из года в год, из века в век, неважно, кипят они под балдахином из голубого бархата и золотых лилий или под рогожей. Все это прах и во прах обратиться. Но одно должно остаться неизменным. Валуа на троне Франции. Не Бурбоны. Не Гизы. Валуа. Медичи подняла на Ренато Биянко темные глаза, ставшие бездонными на бледном, полном лице. - Неужели ты думаешь, я не знаю, без всяких звезд, гороскопов и жертвоприношений, сколько опасностей нас подстерегает… думаешь, я не чувствую сердцем, что мои усилия напрасны? Но я не сдамся, Рене. Нет. Если я не переломлю хребет судьбе, то пусть она переломит его мне. Это лучше, чем доживать оставшиеся мне годы в слезах и сожалениях.
мэтр Рене: - Я знаю, что знаешь, моя госпожа, - ее было не остановить. Удивительное упорство, граничащее с детской упрямостью. Он сделает все возможное, чтобы облегчить ее страдания, однако Рене был не в силах уберечь Екатерину Медичи от страданий, на которые она обрекает себя сама. Да и никто не в силах. - Пусть все будет, как ты желаешь, Катэ, - смиренно опустив глаза, молвил флорентинец. - Вино доставлю через пару дней. Золотой корень должен настояться, - да, напиток с настоем этого корня способен заставит бежать быстрее кровь в мужском теле и наполнить его желанием. Но мэтр Рене был уверен, что Небеса по-своему перетасуют кости этой игры. И если роду Валуа было предписано ими прерваться, то того было не миновать. Парфюмер Ее Величества королевы-матери точно знал, что никакие силы и ухищрения не даруют правящей чете наследника. Катрин хотела попытаться. Что ж - на то ее воля. А ему, кроме заказанного ею вина, придется приготовить еще массу настоек и найти много слов, которые не послужат ей впоследствии утешением, но очистят его совесть. Мэтр двинулся к потайному ходу в покоях королевы, но уже у занавески остановился и обернулся. - Играть с судьбой, Катрин, неблагодарное дело, но право каждого, - он не мог ей сказать, что да, та переломит ей хребет, но уже поздно. Когда мать похоронит всех своих сыновей. И всю чашу боли и горя ей придется испить до дна.
Екатерина Медичи: Екатерина Медичи кивнула, признавая справедливость слов старого друга. Но знала она так же и то, что Бог, чаще всего, на стороне тех, кто пытается сам вершить свою судьбу. Как бы ни призывали к смирению его служители. Рене ушел… но как всегда бывало, его недавнее присутствие еще долго будет ощущаться Флорентийкой. Она будет мысленно продолжать с ним беседу, доказывать свою правоту, спорить… Старое тело, чувствительное к непогоде, бил озноб. Пусть дни становились все теплее, ночи пока оставались слишком холодными, чтобы прогреть этот каменный, помпезный склеп, Лувр. Действительно, склеп. Забирающий жизни, годы, молодость, мечты… но ничего, ничего. Она будет жить, пока ей есть ради чего. Долгие годы ее мечтой, ее целью было видеть на троне любимого сына. Судьба исполнила ее мечту, но плод этот оказался горек. Но королева-мать не собиралась сдаваться. Поежившись, Екатерина Медичи подошла к камину, чтобы подложить еще дров в огонь. Звать слуг не хотелось, уж такую то малость она может сама для себя сделать. Рене прав, каждый имеет право играть с судьбой. И она намерена была еще раз рискнуть. Эпизод завершен
полная версия страницы