Форум » Игровой архив » И вдоволь будет странствий и скитаний...(с) » Ответить
И вдоволь будет странствий и скитаний...(с)
Henri de Guise: 20 сентября 1575 года. Франция, замок Невер. Вечер И вдоволь будет странствий и скитаний... - Баллада о любви, В. Высоцкий
Ответов - 11
Henri de Guise: В Бурже поменяли лошадей. В отличие от людей, от животных требовать что-то, что выше их сил, было невозможно. Людям же оставалось, стиснуть зубы и следовать за своим господином, одержимость которого вела их на восток. Но никто не смел задать ни одного вопроса. Раз герцогу Гизу было по силам больше двенадцати часов не покидать седла, значит, и остальные не имели право скулить. И молчаливая, измотанная кавалькада из дюжины человек, без обозов, продолжала нестись за Генрихом де Лоррейном. Получив за несколько дней до турнира от короля приказ «разобраться» с гугенотами и их германскими союзниками, скапливавшимися в Седане, полководец французской армии испросил у государя несколько дней, дабы повидать жену и детей. В такой милости идущему на войну не мог отказать даже король. И герцог действительно отправился к супруге, в это время года обитающей в унаследованном ей Шато-Рено. Встреча было короткой и прохладной. И Анри, поднимаясь утром с супружеского ложа, понял свою ошибку. Невозможно заменить одну женщину другой, пусть даже эти женщины сестры. В Екатерине не было и половины того тепла, которое исходило от ее родственницы Генриетты Клевской. Именно к Анриетте неумолимо тянуло главу лотарингского рода, именно с ней он хотел по-настоящему проститься перед тем, как отправиться выполнять волю монарха, именно ее глаза он хотел помнить на поле брани. Поклонившись жене, отдав все распоряжения, которые ей следовало выполнить в случае его гибели, он поцеловал детей и отправился в путь. Но не в Париж, куда ему надлежало прибыть к концу сентября. У него оставалось немного времени, и он отдал приказ сопровождающим его людям держать курс на Невер. Именно туда отправилась жена Лудовико Гонзага, покинув Отель-де-Гиз. Именно там он и рассчитывал ее найти. Гизарам он имел право ничего не объяснять, но все же счел своим долгом сказать на переправе, что обещал супруге лично передать от нее привет сестре и письмо. Никакого письма, разумеется, не было и в помине. Но иной причины, почему они делают крюк в 50 лье, да еще в таком темпе, Анри не нашел. Благо, те, кто был у него на службе, не привыкли задавать вопросов командиру. После Буржа оставалось около трети пути. И всадники продолжили свой путь. К воротам Невера подъехали люди, уже едва держащиеся в седлах. Близилась ночь, а ели они последний раз в шесть утра, покидая Шато-Рено. Измождение видно было в движениях, а усталость читалась в глазах. Только у Генриха де Лоррейна взгляд пылал нетерпением. - Нам нужны, еда и кров, - крикнул он подбежавшему к воротам дворовому. – Скажите вашим господам, что прибыл родственник со свитой. Мое имя герцог де Гиз! Анри знал, что его имя откроет дома всех добрых католиков. Ворота Невера распахнулись, и уж после того слуга побежал в замок докладывать госпоже о гостях.
Henriette de Cleves: Покинув Париж, Генриетта отправилась прямиком в милый ее сердцу Невер. В герцогском дворце, доставшемся ей по наследству, Анриетта всегда чувствовала себя защищенной. Там она могла попытаться обрасти покой и погасить те неуместные чувства, которые при последней встрече разбудил в ней ее деверь. Ничто так не отвлекает от дум и чувств, как хозяйственные хлопоты. Им и посвятила себя полностью старшая из сестер Клевских. Стоило ей прибыть в поместье, как уже в ближайшие же дни прислуга и челядь ощутили властную руку своей госпожи. Семилетней Екатерине сменили наставниц, ее младшей сестре, названной в честь матери, нянек, оставив подле девочек только кормилец, что были подле них с рождения. В левом крыле замка уже в мае был начат ремонт, конюшни тоже переустроены по вкусу хозяйки. Энергичная по природе герцогиня меньше чем за месяц успела сунуть нос во все дела имения. От кухни до кип неоплаченных счетов, которые скапливались просто потому, что господам некогда было ими заниматься. Жизнь в Невере потекла в совершенно ином ритме, чем прежде. Поднимаясь с первыми петухами Ее светлость спешила на кухню, где лично отдавала распоряжения насчет дневных трапез, а иногда и отбирала живность к ним. После завтрака она принимала управляющего, с которым вместе они довольно скоро стали наводить порядок в делах герцогства, перед обедом графиня Ретель принимала у себя в кабинете, куда бывало допускался и простой люд со своими бедами и просьбами, после дневной трапезы она выслушивала доклады учителей об успехах своих дочерей и лично проводила с девочками по паре часов в день. Осмотр окрестностей и прогулки занимали все ее остальное время, и к вечеру мадам просто падала с ног в свою огромную постель. Сны ей не снились – и это была благодать божья. Изредка во время прогулок, зеленый взор подергивался пеленой грусти, в те редкие минуты ее мысли обращались в Париж. Там у нее была совсем иная жизнь. Жалела ли она о ней? Генриетта предпочитала о том не думать. В тот вечер, она как обычно, закончив дела, удалилась к себе в спальню. Верная Клодетта была готова помочь своей госпоже приготовиться ко сну, но герцогиня лишь позволила ей расчесать себе волосы. - Сейчас, Клодетта, подожди немного. Эта морось, что падает с неба весь день, утомила меня больше, чем все дела вместе взятые, - пожаловалась дама служанке. Мелкий дождь, зарядивший с утра, нагонял уныние. Устало опустившись на пуфик у зеркала, бывшая фаворитка Карла Девятого взглянула в свое отражение. Она все еще была хороша. Оттянув ворот домашнего платья, Анриетта отметила, что шея у нее бела и молода. Да и лицо не сильно изменилось. Только в глазах была какая-то безжизненность, отчего казалось, что в зеркало смотрит не женщина, а статуя. В дверь постучали. От неожиданности, мадам де Невер вздрогнула. - Посмотри, кто там и чего желают? Если ничего серьезного, пусть катятся ко всем чертям и не попадаются мне завтра на глаза. Субретка поспешила исполнить приказание. Когда госпожа в таком настроении, лучше не говорить лишнего. Вернулась она с сияющим взором и прижимая в восторге руки к груди. - Мадам! Мадам, там прибыл герцог де Гиз со своими людьми. С военными! Они просят ночлега и еды! Их там очень много, как доложил привратник! Мадам, какие распоряжения будут? – Клодетта так тараторила, что Генриетте сначала показалось, что служанка тронулась умом. Возможность слуховых миражей у себя Невер начисто отрицала. Но стоящий в дверях улыбающийся дворецкий так энергично кивал головой, что Анриетта переспросила: - Вы в своем уме? Какой герцог де Гиз здесь в этот час? – раздраженно поднявшись, герцогиня оправила юбки. - Собери людей, пусть вооружатся, как могут, - серьезно распорядилась принцесса Клевская. – Этим самозванцам придется убраться восвояси. А ты, мадам обернулась к служанке, - подай мой плащ, - зло сверкнув глазами, Генриетта решительно отправилась навстречу незваным гостям. Во дворе слышался гомон и крики. В сопровождении нескольких домашних слуг с факелами, Ее светлость появилась на пороге дома. Кони, люди, лязг доспехов – толком было не разобрать ничего. - Кто здесь тот, который назвался герцогом де Гизом? – властный голос герцогини раздался над всем этим гвалтом.
Henri de Guise: Достигнув парадного крыльца, все спешились. Слуги убежали в дом, потянулись минуты ожидания. А ожидание, как известно, дается людям тяжелее всего. Для герцога де Гиза оно было и вовсе невыносимо. Лучше было бы еще провести пару часов в седле, чем, бездействуя, ждать. Привратник, так же, как и прибывшие люди с нетерпением и волнением ждал распоряжений от своей госпожи. Он готов был немедля кликнуть конюхов, чтобы те забрали лошадей, пытаясь хоть как-то угодить прославленному воину. У кого-кого, а у него сомнений не вызывало, кто перед ним. То и дело бросая взгляды на дверь дома, Генрих переговаривался тихо с одним из своих людей. Наконец, та распахнулась. И вместе со слугами, держащими факелы, на пороге появилась Генриетта де Невер. Ее вопрос был несколько неожиданным, де Гиз не привык к тому, чтобы кто-то сомневался в его персоне. Однако, учитывая время суток и то, что явился он без предупреждения, Анри признал, что у мадам могли зародиться любые сомнения и подозрения. Улыбнувшись краешками губ, он не спешил обнаружить себя. Скрытый сумраком ночи, и толпящимися людьми, принц Жуанвиль позволил себе несколько минут полюбоваться открывшейся ему картиной. Принцесса Клевская в свете факелов, с разметавшимися по плечам волосами, которые были словно продолжением языков пламени, в простом платье, негодующим взором осматривающая людей во дворе, была прекрасна. Герцог понял, что не зря проделал весь сегодняшний путь. На сердце стало тепло. Пока он рассматривал появившуюся Анриетту, его люди расступались, открывая ее глазам фигуру деверя. Подхватив коня под уздцы, Генрих сделал несколько шагов к крыльцу. - Я тот самый наглец, сударыня, - добродушно усмехнулся Лоррейн, вступая в сполохи света. – Если вы пожелаете, я могу назваться иначе, но, все же, мне по душе мое имя. Прижав руку к груди, весь вымокший, от кончика пера на шляпе до сапог, под мелким дождем Анри поклонился хозяйке дома. Следом за ним ей поклонились и его сопровождающие.
Henriette de Cleves: Первым порывом Генриетты, было подбежать к Генриху и прикоснуться к его щеке, ощутить, что это все взаправду, что он действительно здесь. Давно высохшие от слез зеленые глаза вновь увлажнились, огни факелов задрожали и заплясали в яркой пелене. Но слезы ли это были? Или капли усиливающегося дождя? Но нет, нельзя было быть слабой. Слишком много было зрителей у этой сцены. Слишком кропотливо она возводила свой авторитет в Невере, чтобы минутной слабости дать все разрушить, дать понять всем, что она всего-навсего слабая женщина. Даже если очень того хотелось. Герцогиня сглотнула непрошенный ком в горле. - Ваше имя вполне меня устраивает, герцог. Можете оставить его себе, - на удивление ее голос прозвучал ровно, даже величественно-холодно. – Вы можете пройти в дом, а ваши люди получат все необходимое. Мой дом – ваш дом, Ваша светлость. Сделав одобрительный жест привратнику, побежавшему немедля к конюхам, мадам де Невер бросила управляющему: - В левое крыло замка всех сопровождающих принца Жуанвиля, там больше отремонтированных спален, самого герцога в гостевую под моими покоями. Там уже протоплено общей трубой, - раздавая хозяйственные распоряжения, Анриетта чувствовала, что успокаивается. Соленые капли так и не сорвались с длинных ресниц, спрятались обратно, она могла быть собой довольна. - Всю эту толпу покормите в большой столовой зале замка. Его светлость волен сам распоряжаться, где ему будет удобнее ужинать. И соберите у всех верхнюю одежду. Ее лучше просушить на кухне ночью. Там больше жара, - слыша одобрительные возгласы мужчин, отдающих поводья своих лошадей конюхам, Генриетта невольно улыбнулась. Она уже собралась уйти в дом, но обернулась и осмотрела суету во дворе. - Господа, сегодня вы устали, а потому оставим церемонию представления друг другу на завтра. Всем доброй ночи, - присев в кокетливом реверансе и милостиво кивнув всем, принцесса Клевская вернулась в дом. Скинув плащ и убедившись, что все слуги заняты прибывшим, она прислонилась виском к колонне в центральном холле замка и прикрыла глаза. До сих пор не верилось, что он здесь, в ее доме, что он приехал. До сих пор не верилось, что ей удалось сохранить самообладание. Холод мрамора, касавшийся бьющейся в виске жилки, чуть помогал, и потому у мадам внезапно возник тот самый вопрос, который должен был появиться сразу – почему он здесь? Что случилось? Неужели кого-то из ее близких настигла очередная беда? Сжав руки в кулачки, Анриеттта постаралась собраться с силами, чтобы пройти к Генриху и спросить, что его привело в Невер.
Henri de Guise: Генрих с неприкрытым восхищением наблюдал за госпожой де Невер, не уставая поражаться, сколько в этой женщине силы воли и рассудительности. Все ее распоряжения были четкими и ясными, а слуги ей повиновались безропотно, как вышколенные солдаты своему командиру. Довольные смешки сопровождающих герцога де Гиза говорили о том, что все рады попасть под опеку принцессы Клевской. Однако привкус разочарования горечью сел на языке. Анри ожидал чего-то большого от первых мгновений их встречи. А собственно, чего он ожидал? Что одна из самых независимых дам королевства бросится прилюдно ему на шею и ответит на его порыв чувств? Но Лоррейн был уверен, что тогда весной, в Отеле Клиссон, ему не показалось, что в ее сердце нашлось место для него, что она потянулась навстречу ему, как он потянулся к ней. - Все слышали распоряжения хозяйки? – обернулся он к своим людям. – Всем есть и отдыхать. Вина много не пить, руки не распускать. Иначе заставлю ехать до Парижа, останавливаясь только на смену лошадей. Остальные указания получите утром. Передав своего коня лакею, герцог легко взбежал по ступенькам парадного крыльца замка Невер. У двери он еще раз бросил взгляд во двор. Восторженно шумящая прислуга уводила гизаров к левому крылу замка. Должно быть, там имелся отдельный вход. Притворив за собой дверь, Анри прошел в холл. Он был в Невере впервые и мысленно отдал должное предкам рыжеволосой хозяйки этого великолепия, воздвигнувшим замок. Дом был огромен и голоса людей, наполнивших его, были почти не слышны. В холле было тихо, а потому Гиз без труда уловил шелест ткани где-то неподалеку. Он обошел одну колонну и оказался лицом к лицу с Генриеттой де Невер. - Неужели уставшему путнику, проделавшему долгий путь, ради того только, чтобы взглянуть в эти прекрасные глаза, мадам окажет в милости прикоснуться поцелуем к ее руке? Это было бы жестоко и так не похоже на вас, сударыня, – не дожидаясь ответа, Генрих взял кулачок Анриеттты в свою руку и, нежно его разжав, с поклоном, губами прижался к горячей ладошке. Тело обдало жаркой волной. Отстегнув мокрый плащ, Его светлость перекинул его через руку и плечом прислонился к колонне. Его серые, обычно серьезные, глаза смеялись. - А у тебя тут весьма недурно, Анри, - пытаясь разрядить повисшее вдруг напряжение, Лоррейн огляделся и присвистнул. – В общем, теперь я понимаю, почему ты сбежала из Парижа. Столичные лачуги просто теряются перед этой роскошью, - конечно, назвать лачугой Отель-де-Гиз мог только его хозяин в желании сделать даме комплимент. – Ты мне покажешь дом и мои комнаты? – он говорил, словно бы они не расставались, но сколько самообладания это стоило Генриху, протянувшего руку принцессе Клевской, никто не знал .
Henriette de Cleves: Занятая своими мыслями Анриетта не услышала шагов и появление перед ней того, к кому она собиралась идти сама, да еще такое неожиданное заставило ее подавить в себе вскрик испуга. И когда губы Генриха коснулись ее ладони, то могли почувствовать, как рука герцогини дрожит от нервного напряжения. - Ты самодовольный нахал, Анри, и никогда не изменишься! – все еще сжатый кулачок другой руки досадливо стукнул Лоррейна по плечу, словно припечатывая сообщенный уже не первый раз факт. Она ощутила, что колет ее гостя мокрый. По-видимому, как и вся остальная его одежда. – Как ты можешь так бесцеремонно вторгаться в мой дом? Тебе никогда не приходило в голову, что подобные явления могут испугать слабую женщину? И отчего не прихватил с собой сразу целый полк, чтобы уж наверняка взять Невер штурмом? – Генриетта шипела, как ошпаренная кошка на своего деверя, но взгляд ее был не столько гневным, сколько недоуменным. – Что случилось? Почему ты здесь? И почему весь мокрый? – вопросы сыпались на голову де Гиза один за другим, выдавая эмоциональное состояние дамы, но о том она сейчас не сильно заботилась. На последний вопрос ответ был очевиден – потому что на улице дождь, но сейчас принцесса Клевская не думала, что говорила. Все, что вертелось на языке, разрезало воздух, облаченное в слова. - Я не буду на это опираться, - недовольно дернула носиком мадам де Невер, указав пальцем на предложенную руку. – Хватит того, что вас всех нужно просушивать. – Так что иди за мной и постарайся не очень сильно запачкать полы, - поведя плечом, герцогиня развернулась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Там находились комнаты, в которые она приказала разместить родственника, и расторопная Клодетта, прежде, чем вертеться перед глазами других приехавших мужчин, должна была, прежде всего, зажечь там свечи и подготовить все для их господина.
Henri de Guise: Генрих не стал мешкать и отправился за принцессой Клевской, заметив на ходу, что если она слабая женщина, то адмирал Колиньи был наидобродетельнейшим католиком. Но герцог поспешил перевести ход своих мыслей в беззвучное течение, дабы не попасть лишний раз под обстрел гневных взоров мадам де Невер. Она была права, если бы решение отправиться в Невер не пришло в его голову так спонтанно, то правильнее было послать вперед человека, который предупредил бы хозяйку дома о предстоящем визите родственника. Он шел по ее стопам и получал эстетическое наслаждение от созерцания мягкости линий ее стана, не стесненного корсетом, округлости плеч, не разодетых в шелка, бликами света на ее волосах, спрятавшим лето. Остановившись на первой ступеньке, он еще раз осмотрел идущую впереди и уже почти достигнувшую второго этажа фигуру женщины, и неожиданно ответил ей очень серьезно. - Генриетта, король меня отправляет в Седан, возглавить его войска и разогнать собирающихся там гугенотов. Они получили поддержку со стороны германских князей, и представляют угрозу для всего католического мира, - Анри спокойно смотрел на Анриетту, и медленно поднимался по ступеням лестницы. – Я приехал попрощаться, Анри. И никто не знает, как надолго, - чуть грустно улыбнувшись, герцог быстро сократил оставшееся расстояние до той, к которой так спешил. Почему то хотелось, чтобы она запереживала, заволновалась за него и не сумела этого скрыть. Но Генрих де Гиз хорошо помнил, с кем имеет дело, и даже если она почувствует что-нибудь подобное, то перед ним была некогда одна из самых искусных интриганок французского двора, умеющая сохранять на своем лице то выражение, которое сочтет нужным. - И я очень хочу есть, мадам, - просто признался Лоррейн, глядя уже на собеседницу привычно, сверху вниз. - Твоя светлость накормит меня и составит мне компанию? Одичать от общества своих спутников я еще успею на поле боя. Из двери неподалеку вынырнула хорошо знакомая Его светлости субретка, позволив Генриху безошибочно определить, какие комнаты ему отведены. Оставив Анриетту думать над ответом, он по-хозяйски прошел туда и, наконец, смог отбросить в сторону и мокрый плащ, и мокрую шляпу. Непрошенный вздох вырвался из груди пэра Франции. Быть может, он все же ошибся, приехав сюда?
Henriette de Cleves: Резко остановившись от слов Генриха, Генриетта обернулась и позволила деверю догнать себя. Буря чувств накрыла принцессу Клевскую, заставив положить руку на резные перила, чтобы не упасть. Он приехал попрощаться. Анриетта прекрасно понимала, чем грозит мероприятие, порученное королем Франции своему полководцу. Война – не уличная девка, ее расположение не купишь за монеты или лестные слова. Можно было надеяться только на волю Господа и милость его, что он не бросит поборника истинной веры в таком деле и будет милостив к нему, оставив жизнь и здоровье. И к ней. Одно дело знать, что он там где-то в Париже, в цвете славы и молодости, среди своих людей… о да, зная все это, просто отвергать неуместные желания и помыслы, отвергать то, чего вдруг так внезапно захотело сердце. Но сейчас ему было больно. Ведь нет никаких гарантий, что Гиз вернется из Дормана, а не останется лежать бездыханно на его камнях. - Да-да, конечно, - машинально ответила мадам де Невер, глядя мимо родственника. – Клодетта принесет все. Мысль что она опять потеряет того, кто ей стал дорог, кинжалом вспарывала живот. Генрих ушел в отведенные ему комнаты, а герцогиня так и осталась стоять на лестнице, словно пораженная громом. Но на смену отчаянью пришел гнев. Этот грех давал ей силы бороться за себя и за то, что ей было важно в жизни. - И ты приехал сюда только затем, чтобы сообщить мне эту потрясающую новость? – с момента их встречи только сейчас Анриетта стала той, прежней, который ее знали немногие близкие. Она бесшумно появилась в дверях и теперь плевалась ядом, не хуже разозленной змеи. – Что ж, я благодарю, Вашу светлость за оказанную мне честь. И желаю вам доброго пути, герцог. Я составлю вам компанию за ужином, раз вам того угодно, но лишь для того, чтобы донести, что если вы посмеете не вернуться или затянуть мое ожидание, то я придушу вас собственными руками, - логика была не на стороне хозяйки дома, но ее оправдывало смятение чувств. - А теперь позвольте, месье, мне переодеться и справиться со своими переживаниями. Ведь вам нужен собеседник, достойный вашего несравненного общества за ужином, а не женщина, которой небезразлична ваша жизнь. Раздраженно выйдя на середину комнаты, она сделала церемонный реверанс.
Henri de Guise: Подойдя к Анриетте, Генрих взял в ладони ее идеально изогнутую в реверансе руку. - Я приехал сюда не только затем, мадам. Я хотел взглянуть в ваши дивные глаза, чтобы именно они были для меня в Дормане звездами, дающими силы и открывающими верный путь, - прижав к губам пальцы герцогини, Анри так и не выпустил их, согревая своим дыханием, касаясь легкими поцелуями. – Не мог уехать, не повидав тебя, Анри, - неуверенно улыбнувшись, Гиз заглянул в зеленые очи принцессы Клевской. Такой, пусть разозленной, пусть шипящей, но полной жизни он помнил и хотел видеть эту женщину. Вторая его рука нежно коснулась ее щеки, убирая с лица огненные локоны. - Не надо церемонных нарядов, и изысканных разговоров, просто побудь со мной этот вечер и эту ночь, - так мог бы попросить родственник, так мог бы попросить друг, но чуть охрипший голос Жуанвиля просил о большем. Дрова в недавно разожженном камине весело потрескивали, наполняя комнату ароматом смолы и хвои, свечи мерцали пляшущими огоньками, и Генриху пришлось себя одернуть, чтобы не допустить вольность которую ему могут не простить. Или же наоборот, не простят, что он ее не допустил? Поймав герцогиню за талию, он привлек ее к себе, поцелуем уже касаясь ее губ, ловя дыхание. Уста мадам де Невер были мягкими, и от всей этой женщины веяло уютом и в то же время скрытой опасностью, и Анри начал понимать, почему ради нее, ради ее любви, многие мужчины готовы были отдать жизнь. Пальцы скользнули в распущенные волосы, с наслаждением перебирая их шелк, но торопиться не хотелось. - Ты расскажешь мне, как ты тут живешь? – шепнул он, прижимая ее к себе все крепче, жадно вдыхая теплый аромат, исходящий от ее волос и кожи. Со стороны лестницы послышались шаги, и Лоррейн нехотя выпустил из объятий хозяйку дома. Чтобы там ни было дальше, компрометировать ее открыто, даже в глазах слуг, он не хотел. На пороге появилась Клодеттта, с закинутыми на плечо салфетками, умело несущая кувшин с водой в одной руке, а в другой блюдо с хлебом и мясом.
Henriette de Cleves: С треском, с внутренним звоном, разбивались оковы сдержанности, в которые сама себя заключила принцесса Клевская после смерти своего последнего любовника, Карла IX Валуа. Прошло больше года с того страшного дня, почти шестнадцать месяцев она пробыла в трауре, меняя заточение для тела с Санса на Невер, а душе не позволяя желать, мечтать, любить. Но плоть требовала ласк, прикосновений, нежности, а сердце, умеющее так любить, как любила Анриетта, чувствовало себя заживо похороненным. И все это устраивало ее. Жизнь текла неспешной рекой, не тревожа и не волнуя. И один единственный поцелуй разбил всю эту тщательно выстроенную иллюзию. Прильнув к Генриху, отвечая на нежность его губ, Генриетта знала, что обратного пути уже не будет. Она уже не сможет повернуть все вспять и делать вид, что он ей безразличен. И уйти сейчас от него тоже не сможет. - Да, - тихо вырвалось согласие из груди. Это было согласие на все – на вечер, на любовь, на все, что мадам де Невер могла предложить своему гостю. Первым порывом, когда Генрих отстранился, было сделать шаг к нему, вернуть только что обретенное ощущение тепла в его руках, но ноги словно приросли к полу. Сквозь туман в глазах, наполненных слезами, она увидела свою служанку. - Поставь все сюда, - отвернувшись, чтобы спрятать глаза, Анриеттта указала на Клодетте на небольшой столик возле камина. – Принеси месье де Гизу горячего вина и чистую рубашку. И проследи, чтобы остальные гости ни в чем не нуждались. Чувствуя, что от нахлынувших чувств и переживаний слабеет, герцогиня опустилась в кресло. Все это было безумием. Все могло закончиться слишком быстро. Кто она в Париже? Опальная любовница умершего короля, которой даже не появиться больше при дворе, без особой милости короля царствующего. Кто он? Зеленый взор с нежностью устремился на старшего из братьев Лоррейн. Он вообще может не вернуться с войны. У них есть только эта ночь и неизвестно будущее. Но пусть будет хотя бы эта ночь.
Henri de Guise: Рассвет приближался неумолимо. Словно древнеегипетский бог Ра на своей огненной колеснице несся по небу с единственной целью сократить часы и без того короткого счастья герцога де Гиза и герцогини де Невер. Минуты утекали сквозь пальцы, как бы их не пытались задержать. Но, если их невозможно было удержать, то сохранить их в сердцах было в человеческих силах. Они так и не поговорили о хозяйстве, которое вела Анриетта, о битве, которая предстояла Генриху. Все заполнилось шепотом тех невысказанных фраз, которые они запирали в себе так долго, как могли, смешанным с ласками губ, рук, слиянием тел. Под утро, когда Анриетта уснула, в детском жесте подложив под щеку мужскую ладонь*, Анри еще долго думал о том, что теперь ему есть куда возвращаться. Он вернется в Париж с победой, чего бы это ему не стоило. Заберет из Невера Генриетту и появится с ней при дворе, как с родственницей. Пусть она в опале. Но кто будет спорить с победителем? А для того ему нужно было вырвать эту победу у каждого, кто на нее посмеет посягнуть, чтобы только его имя звучало, как имя героя тех сражений, которые предстояли. Ну что ж, это, по крайней мере, было в его силах. Улыбаясь, согретый теплом такой неизведанной, но такой близкой души, и такого желанного тела, Генрих де Лоррейн заснул. Вскоре предстоит выдвинуться в путь, чтобы рискнуть подарить женщине, что спала рядом, свою жизнь взамен той ночи, что она подарила ему. И почему то Его светлости казалось, что этот подарок придется ей по вкусу. *согласовано с Henriette de Cleves Эпизод завершен
полная версия страницы