Форум » Игровой архив » Когда ужин уже кончился, а завтрак еще не начинался » Ответить
Когда ужин уже кончился, а завтрак еще не начинался
Генрих Наваррский: Ночь с 8 на 9 февраля 1576 г. Бордо, замок графини де Гиш.
Ответов - 18, стр:
1 2 All
Диана де Грамон: Ей снился сон. Словно она неслась по реке, сидя одна в узкой, изящно украшенной ладье. Ветер с силой наполнял парус, помогая течению нести суденышко вперед. Сама Диана видела впереди водной глади солнце, только взошедшее из-за горизонта. Еще один порыв ветра, она оглянулась и… И тут сон оборвался. Или просто сменился. Во сне или нет, она оказалась на руках у незнакомого мужчины, дыхание его было учащенным. В темноте сразу сложно было распознать черты лица, но очертания, запах, прикосновения – все было незнакомым. Страх постепенно стал заполнять ее сознание. - Кто Вы? Отпустите теня! – начала возмущаться мадам де Гиш. Но мужчина держал ее бережно, можно даже сказать нежно. В случае похищения или нападения так не поступают. А когда глаза молодой женщины привыкли к темноте, то она узнала Генриха Наваррского. - Сир, почему мы тут, - шепотом спросила Диана. – Поставьте меня, пожалуйста. – Когда ее страх прошел, то графиня поймала себя на мысли, что так надежно и защищено от всего она себя давно не чувствовала. Оглядевшись вокруг, супруга сенешаля с изумлением поняла, что они находятся довольно далеко от кухни, совсем в другом крыле дома. Они стояли в начале коридора, ведущего в покои сенешаля Беарна. - Я заснула внизу, а Вы несли меня на руках? – В ее голосе можно было ощутить и благодарность, и восхищение таким поступком. В голове пронесся целый рой мыслей. И о том, что утром прислуга найдет на кухне беспорядок, а в буфетной сломанный замок, и то, что Его величество в шелковой рубашке, без камзола, она сама тоже одета по-домашнему. Но самая ужасная на ее взгляд мысль была та, что ей все происходящее нравилось. Ей бы даже понравилось, если бы ее сейчас поцеловали, ведь все так похоже на сказку. Хозяйка дома зажмурила и вновь открыла глаза, что бы прогнать наваждение. - Простите меня, Генрих, что я уснула. Я устала, проводите меня до спальни, а по пути туда я покажу где Ваша комната. Сложно предположить, сколько сейчас времени, поздно еще или уже рано.
Генрих Наваррский: Когда Диана на руках вначале затрепыхалась, как пойманная в сети рыбешка, а потом и вовсе испуганно потребовала немедленно ее отпустить, король Наваррский, будучи человеком опытным в обхождении с дамами даже в самых пикантных ситуациях, не последовал ее заполошным требованиям, позволив прекрасной графине в достаточной степени очнуться и узнать себя. Поняв по словам женщины, что она уже вполне осознала, кто он такой, а также где они в данный момент находятся, сын Жанны д’Альбре ослабил крепкие объятия и бережно поставил мадам де Гиш на пол. - Диана… - Повинно сказал Генрих, опуская глаза. – Я виноват, что разбудил Вас. Это все моя дурацкая неосторожность! Простите… Простите, ради Бога! Вы так утомились, что уснули прямо за столом,и я счел за благо отнести Вас в Ваши покои. Но по дороге – сами видите – он обвел широким жестом незнакомые коридоры, - заблудился. Видимо, я был недостаточно внимателен, когда мы с Вами шли на кухню и не запомнил нужные повороты. Извините меня, пожалуйста… Голос юного Бурбона звучал расстроено и виновато, хотя взгляд из-под полуопущенных ресниц лучился озорством и лукавством. Он всем существом чувствовал, что его очаровательная соучастница по ночным приключениям нисколько не огорчена тем, что произошло. Напротив, похоже, ее это забавляет и доставляет удовольствие. Повинуясь резкому и настойчивому желанию (супруг Маргариты Валуа привык полагаться на свою интуицию во многих вещах, в том числе и в отношениях со слабым полом), беарнец сделал шаг к госпоже де Грамон и, когда она на миг зажмурилась, со всей доступной ему осторожностью и нежностью коснулся ее сладких губ невесомым поцелуем. Нет, в этом прикосновении не было обжигающей и всепоглощающей страсти; не было настойчивости мужчины, требующего от своей избранницы немедленной покорности; не было даже вопроса, на который ей понадобилось бы давать немедленный ответ… Это была тень, тонкий до прозрачности намек. И в своей ни к чему не обязывающей легкости он был еще более чувственным и завораживающим, чем любые проявления плотских желаний и духовного единения, которые только могут возникнуть между двумя молодыми людьми. - Конечно, я не посмею Вас дольше задерживать! – Горячо воскликнул Анрио, выслушав просьбу хозяйки сопроводить ее до порога спальни. – Единственное, боюсь, Вам вновь придется побыть моим Вергилием! – И он непринужденно рассмеялся.
Диана де Грамон: Сердце Дианы замерло, а потом учащенно забилось, когда ее губ мимолетно коснулись губы Генриха Наваррсого. Или это было продолжением сна? Или просто сильной фантазией. Тут, в полутемном коридоре собственного дома, графиня не могла поручиться что было явью, а что сном. - Я сегодня готова быть для Вас кем угодно, сир, даже путеводной нитью в лабиринте Минотавра. – С этими словами, Диана взяла Генриха за руку и увлекла за собой по коридорам, в которых ориентировалась даже в темноте. Остановившись около комнаты, которая была отведена королю Наварры, Диана тихонечко вздохнула. День был долгим и утомительным, а вечер настолько невероятным, но пролетевший в одно мгновение. Все еще держа руку своего сюзерена в тоненькой ладошке, графиня де Гиш улыбнулась Наваррскому. – Ваше величество, позвольте пожелать Вам добрых снов. – Маленькая ручка графини слегка пожала теплую ладонь Генриха. – Пусть те недолгие часы отдыха, что остались до утра придадут Вам силы для дальнейшего путешествия. Что бы не затягивать дальнейшее прощание, графиня де Гиш, сделав быстрый реверанс, торопливо направилась в свою комнату. Камин уже прогорел и только под серебристым пеплом вспыхивали красноватые угольки. Комната была пуста. Горничная ночевала у себя. Диана, не раздеваясь, бросилась на постель, но сон, несмотря на усталость, не шел к ней. Картина за картиной всплывали в ее памяти. Вот король Наваррсикий у камина в гостиной, потом как он помогает ей пестовать новорожденных щенков, затем Генрих целует ей руки и произносит ее имя. Нет, это было невозможно. Графиня встала и подошла к окну. Но и тут ее не оставляли видения прошедшего вечера. - Генрих… - произнесла она вслух и провела рукой по губам, еще хранящим прикосновение его губ. Что бы унять смятение, молодая женщина взяла четки и стала читать молитву за молитвой, постепенно обретая прежнее спокойствие. Она даже не посмотрела на часы, стрелка которых показывала, что уже скорее рано, чем поздно. Уже засыпая, графиня де Гиш поняла, что опять вспоминает черты лица Генриха Наваррского, его голос, жесты. С одной стороны, ей казалось эти дурным поступком, а с другой стороны совсем невинным. Ведь так можно думать и о друге. Как бы ни волнительны были эти мысли, но Морфей уносит в страну снов и влюбленных, и тех, кто даже не догадывается об этих чувствах у себя в душе. Эпизод закрыт.
полная версия страницы