Форум » Игровой архив » О пользе пеших прогулок и их последствиях » Ответить
О пользе пеших прогулок и их последствиях
Реми ле Одуэн: 5 ноября 1575 г. Вечер, Анжер. После эпизода Ветер шепчет о любви
Ответов - 13
Реми ле Одуэн: По дороге из Парижа в Анже юному эскулапу пришлось туго. Нужно было изворачиваться таким образом, чтобы успевать и показаться на глаза графу де Монсоро, и обменяться несколькими словами с Гертрудой, и передать известия своему господину, следовавшему за кортежем главного ловчего на некотором отдалении. Пришлось выдумать, что он не так давно увлекся трактатом одного знаменитого современника, составившего наиболее полный травник с описаниями лечебных свойств всех растений. Дескать, в целях самообразования и повышения профессиональных навыков ему позарез необходимо изучить флору здешних мест. Таким образом, долгие отлучки удалось замаскировать. Насколько уж барон де Поншато верил своему лекарю – вопрос другой. Главное, это развязывало ему руки. Однако путь выдался все равно трудным и хлопотным. Поэтому сразу после прибытия к месту назначения, Реми отпросился у синьора де Бюсси на небольшую прогулку. Тем более, что востроглазенькая Гертруда посматривала на него во время путешествия сначала с легким интересом, потом – с откровенным любопытством и, наконец, с явным намеком на возможное сближение. Ну, а упускать такой шанс молодой человек вовсе не собирался! Несмотря на возраст и недавнюю нищету, ле Одуэн слыл завидным женихом и отъявленным проказником. Словом, слуга попался под стать хозяину! И вот теперь они вместе с Гертрудой вышагивали по узеньким улочкам Анже. Последователь Гиппократа демонстрировал походку уверенного в себе человека – эдакого прожигателя жизни, а его спутница несла на сгибе локтя корзинку, которую по ходу дела наполняла всякой всячиной и то и дело ахала, восхищалась и раскрывала прелестный ротик от изумления.* День неумолимо клонился к вечеру. Простенький костюм лекаря запылился, а начищенные до блеска носки сапог потемнели от грязи и растрескались. Да и хорошенькая спутница уже не выражала того энтузиазма, что еще нынче утром. Кажется, малышка ожидала чего-то иного! Реми самодовольно хмыкнул, бросив очередной насмешливый взгляд на служанку графини де Монсоро. - Неужто ты устала, радость моя? – Спросил он с заботливыми нотками в голосе, в котором, однако, было больше ехидства, чем истинного внимания и сочувствия. – А кто говорил, что никогда не устает и может пройти пешком хоть от самого Парижа до Анжера без сна и отдыха?! То-то было бы забавно, если бы я тебе предложил тогда поспорить. Ты бы уже давным-давно проиграла! И расплачивалась… *Согласовано с Гертрудой Дюваль
Гертруда Дюваль: Идя по улочкам Анже под руку с лекарем господина де Бюсси, Гертруда изо всех сил изображала заинтересованность. Эта нелепая прогулка не доставляла ей ровным счетом никакого удовольствия! Ну, разве что кроме сомнительного удовольствия созерцать насмешливое выражение физиономии подлеца ле Одуэна, с которым она зачем-то поспорила о том, кто выносливее: женщины или мужчины. Ах, какая дурость! Вот уж чего-чего, а ума ей явно не хватило. Теперь ходи тут, как заведенная, и улыбайся. Улыбайся, кому говорят! Вон он смотрит. Ну-ка, давай! - Ну что ты, миленький, конечно, нет. Как ты мог такое подумать! Где мы сегодня еще не были? Может, ты проводишь меня в Меридор? Пешком, разумеется… Или устал? Плевать, что новые туфли безбожно натерли ноги… Дуреха! Специально их надела для свидания с Реми. А он, бессердечный, даже не заметил! А уж как она старалась… Как выставляла изящную туфельку из-под юбок… Все тщетно! О, господи! Не думать… Только не думать о том, что корзинка напрочь оттянула руки! Это только свиду красиво смотрится: премиленькая девушка с корзинкой на сгибе локтя. В зеркале в комнате у госпожи, разглядывая свое отражение, Гертруда неимоверно гордилась собой. Сейчас же готова была проклясть тот миг, когда эта идея посетила ее ветреную головку! Впрочем, кто же мешает немножечко смухлевать? Этот надутый индюк ничего и не поймет. То-то забавно будет его облапошить! Ха-ха! Нас голыми руками не возьмешь. Проверим… - Ой! Ай-ай-ай! Больно! Мамочки! Теперь поубедительней скрючиться и уронить корзинку. Слава всем святым, что там нет ничего бьющегося и слишком ценного – одна мишура. И еще слезы… Слезы в глазах – это обязательно! Ну, с этим нет проблем, стоит только подумать об этом чурбане, ради которого она так усердствовала… Так готовилась! А он… Он…
Реми ле Одуэн: - Эй, что с тобой? Ну-ка, где болит? Что такое? – Неподдельно испугался Реми, когда горничная возлюбленной его господина внезапно зашлась слезами и криками боли. Остановившись прямо посреди улочки и не обращая внимания на негодующие вопли какого-то крестьянина на телеге, застрявшего из-за них посреди перекрестка, ле Одуэн склонился к Гертруде и подхватил ее за талию, участливо заглядывая в глаза. - Ты меня пугаешь, крошка. Рассказывай, что с тобой? Можешь говорить? Дать воды? – Продолжил он засыпать вопросами свою страдающую подружку, а сам тем временем лихорадочно шарил взглядом по близлежащим домам. «И куда это нас черти занесли? Проклятье!» Наконец, глаза зацепились за знакомый флигель неподалеку. Юный эскулап жил в Анжере отсилы несколько дней, но как всякий простолюдин, выросший в крупном городе (даже столице), безошибочным чутьем горожанина определял свое местонахождение и столь же непринужденно запоминал приметы мест, в которых ему доводилось побывать хоть однажды. «Какое удивительное совпадение! – Подумал он рассеянно и нахмурился, с подозрением посмотрев на несчастную служаночку, по лицу которой текли крупные, прозрачные слезинки. – Это ведь наш домик с господином графом… Вот и флигель знакомый… И вон на той крыше приметный флюгер… Отсюда мы и начали свое путешествие утром! Но как? Ради всего святого, как мы здесь оказались?» - Идти можешь? Давай-ка вот сюда… Шажочек… Еще один. Все у нас получается! Раз… Два… Три… Еще немножко, и мы дома. – Приговаривал молодой человек, подталкивая обвисшую на нем мертвым грузом девушку к крыльцу облюбованного им и синьором д’Амбуазом жилища.
Гертруда Дюваль: «Попался! Ну надо же как все просто! Вот я дура!» - Ликовала про себя Гертруда, не забывая, впрочем, изо всех сил прихрамывать и тяжело опираться на крепкое плечо ле Одуэна. «А мог бы и донести! Ох, как бы это было… Захватывающе!» - С укоризной решила она, почувствовав сильные мужские руки на своей талии и болезненно морщась – будто бы это невинное прикосновение доставило ей невыразимые страдания. А нечего его щадить - пускай помучается! Глядишь, поумнеет. «Идти-то тут совсем ничего! Специально место выбрала… Я не безголовая кретинка какая-нибудь – все просчитала. Вот только он все-таки гад безчувственный! Никакого сострадания к ближнему. А еще врач!» - Безмолвно негодовала служанка графини де Монсоро, ковыляя к знакомому крыльцу. «И все равно я лихо его обвела вокруг пальца! Глупенький, он и не понял, как мы сюда вернулись! Какие же эти мужчины смешные. Ну дети, честное слово! Сущие дети...» - Подвела она итоги своего внутреннего монолога, жалобно всхлипывая на каждой ступеньке и нервно цепляясь за одежду юного эскулапа. - Ой-ой-ой… Больно-то как. Боже мой! Боже… Реми! Миленький… Кажется, я сейчас умру! Сделай что-нибудь… Ради всего святого!!! Хоть что-нибудь… Вот и прихожая скромного холостяцкого жилища. Да, утром она здесь уже была и успела заприметить в том дальнем углу мягонькую кушеточку. И даже помечтала, помнится, как ее ненаглядный лекарь на этой кушеточке… Дьявол! Прочь дурацкие воспоминания. Не к месту! Только не теперь. - Реми! Помоги мне, пожалуйста… Мне надо лечь… О, пресвятая дева! Как же больно… Это спина. Отец небесный, как давно она не болела! Я уж понадеялась, что все прошло… Что тот проклятый шарлатан меня вылечил! У, скотина… А обещал-то, обещал!
Реми ле Одуэн: Реми с трудом доволок свою ношу до единственной кушетки, имевшейся в прихожей их более чем скромного прибежища с графом. Сгрузив причитающую девицу на указанный предмет мебели, молодой человек выпрямился и отер пот с лица. «Уфффф! Какая, оказывается, хлопотная это работенка –предоставлять дамам первую помощь. И как только у господина графа на них терпения и сил хватает! Наверное, занятия фехтованием как-то по-особому укрепили его организм. Может, и мне стоит попробовать? Было бы недурно!» - Замечтался ле Одуэн и упустил начало пояснений относительно болезненного состояния своей подружки. Однако конец длинной тирады все-таки уловил. - Спина, говоришь? Кто лечил? Чем лечил? – Мгновенно переключился юный эскулап на будущую пациентку. Теперь в нем взыграл чисто профессиональный интерес. В голове сами собой начали всплывать строки из различных медицинских книг. Словом, он уже во всю строил предположения относительно возможного диагноза, абсолютно позабыв о том, что перед ним симпатичная девушка, испытывающая к нему чувства определенного толка. - Ну-ка, повернись. – Сказал мэтр, довольно небрежно заставляя страдалицу опрокинуться на живот. – Здесь болит? А так? – Начал он задавать вопросы, ловко находя пальцами нужные точки на спине мгновенно притихшей служаночки.* *Согласовано с Гертрудой Дюваль
Гертруда Дюваль: - Ай! Ой! Ох! – Добросовестно вскрикивала Гердруда всякий раз, как пальцы молодого лекаря касались ее спины и жестко надавливали то тут, то там. Справедливо рассудив, что у по-настоящему страдающего человека очаги боли должны находиться повсюду, она старалась изо всех сил, не жалея голосовых связок. А голосочек у девушки, выросшей в деревне и привыкшей командовать коровами и гусями, был ого-го какой! - Мамочки! Изверг! Прекрати! Прекрати немедля! – Кричала она, извиваясь на кушетке, как угорь на сковороде. – Остановись! Кончуся ведь… - Задыхаясь вопила служанка, получая истинное наслаждение от сильных и ловких прикосновений юноши. Когда тот наконец угомонился и убрал руки, горничная графини де Монсоро почти непритворно застонала.* Ей, действительно, было жаль, что эта приятная процедура, похоже, закончилась. И закончилась ничем. Теперь пришло время отвечать на вопросы. Ой, как не кстати! Что же говорить-то? Как соврать врачу так, чтобы он не почуял подвоха? - Реми, миленький… Давно это было… Я уж и не припомню всего. – Залепетала девица Дюваль, изо всех сил хлопая ресницами и вызывая в самой себе жалость к постигшим ее несчастьям и разочарованиям. Вот уже и глаза увлажнились… Вот намокли ресницы… И очередная слезинка проложила дорожку по гладенькой персиковой щечке девушки, скатываясь в очаровательную ямочку на подбородке. - Я ведь тогда не знала тебя! Доверилась шарлатану-у-у-у… А он, паскуда, искалечил меня навеки-и-и-и… - Завыла несчастная, хватая эскулапа за грудки и утыкаясь хлюпающим носом в потрепанную жилетку. – Ты же меня вылечишь? Да? Вылечишь? Правда? – Добавила она с надеждой, впрочем, не смея поднять взгляда на ле Одуэна, чтобы не увидеть в его глазах недоверия и подозрительности. *Согласовано с Реми ле Одуэном
Реми ле Одуэн: Реми нахмурился, выслушав сбивчивые ответы Гертруды. Еще там – на улице – ему начало казаться, будто его дурачат. Теперь же это чувство только усилилось. Правда, никаких доказательств по-прежнему не было, а к своим обязанностям лекаря молодой человек относился весьма серьезно. Клятва Гиппократа для него была вовсе не пустым звуком. И если кто-то рядом испытывал физические страдания (пускай даже мнимые), он искренне считал своим долгом сделать все возможное, чтобы облегчить их. - Послушай, нельзя же так беспечно относиться к своему здоровью, дорогуша! – Не сдержавшись и аппетитно шлепнув служаночку пониже спины, сказал ле Одуэн. – Доверять себя можно только рукам опытных целителей. Таких, например, как я! Имеющих хорошую репутацию и пациентов среди дворянского сословия. – Прибавил он, горделиво вздергивая голову и задирая нос. Реми, будучи простолюдином по рождению и призванию, тем не менее, отличался повышенным честолюбием и питал слабость к тем регалиям, которыми наградила его служба у графа де Бюсси. Быть простым городским эскулапом – одним из сотен в Парижских предместьях и быть личным доктором синьора д’Амбуаза – первой шпаги страны – это очень и очень разные вещи! Так что юноша не упускал случая прихвастнуть своим положением и напомнить окружающим, кто они… И кто он. - В общем, ежели желаешь, чтобы я тебе помог, раздевайся и ложись. – Категоричным тоном заявил молодой человек, упирая руки в боки и мысленно ухмыляясь. Кто сказал, что оставаясь верным своим принципам, нельзя чуть-чуть подыграть плутовке, коли та взялась обманывать врача? - Да ты не стесняйся! Лекарь – это не мужчина. Я и не смотрю даже… - Предупредительно заметил слуга господина де Клермона, демонстративно отворачиваясь и пряча лукавые чертики, прыгавшие на дне его голубых глаз. – Как будешь готова, скажи. Мне тряпки твои полноценный осмотр провести мешают. А вдруг у тебя какая и впрямь серьезная болезнь приключилась? Мало ли… Последствия ведь могут быть непредсказуемыми. Вряд ли госпоже Диане понадобится горничная-калека, которая и на ноги-то встать самостоятельно не сможет… Так что ты поторопись! – Продолжал нагнетать обстановку вредный эскулап.
Луи де Бюсси: Перепрыгнув через ограду, Бюсси вскочил на своего коня и галопом направил его в Анжер. Встречать бурю в дороге не слишком приятно. Но погода нас на спрашивает, что ей можно, а что нельзя. Холодные крупные капли сначала редко падали с неба, но ветер усиливался, вокруг все потемнело и вскоре водяные плети захлестали дворянина по лицу. Быть может, то и к лучшему было. Он весь пылал, сгорал в любовной лихорадке и непонимании, что же произошло. Только что он держал Диану в своих объятьях, но вот она уже выскользнула и помчалась к замку на звук рога, возвещавшего о тревоге. Что могло случиться в Меридоре, что затрубили в рог? И почему его возлюбленная так встрепенулась? Неужели, Диана испытывала к своему супругу нежные чувства, а он, Луи де Клермон, был всего лишь игрушкой в ее руках? Граф отогнал подобные мысли и едва удержался от побуждения развернуть коня и направить к центральным воротам замка. Можно было постараться найти более-менее благовидный предлог, чтобы заявиться туда с официальным визитом, но одобрит ли такой поступок графиня? Не сделает ли он дурно ей подобной неосторожностью. Теперь приходилось думать не только о себе, и Луи пришпорил и без того покладистого Роланда. К домишке, что они с ле Одуэном приобрели в Анже, д'Амбуаз приехал в прескверном расположении духа. Отведя коня на конюшню одного из расположенных поблизости постоялых дворов, Бюсси распахнул дверь в свое более чем скромное временное жилище. Еще в предбаннике он услышал голоса. Реми был не один. Но промокший до нитки его господин был не расположен к чуткости. - Реми! – громко окликнул он лекаря, одновременно с возгласом распахивая дверь. – После того, что я вижу, ты теперь будешь должен жениться на Гертруде, - усмехнулся Клермон, прекрасно знающий, что его эскулап совсем того не желает. Зло швырнув мокрый плащ и шляпу в угол, командир личной гвардии Монсеньора встал над кушеткой, глядя на слуг сверху вниз. - В каких случаях в Меридоре трубит рог, сударыня? - обратился он к служанке Дианы, упершись взглядом в ее личико и не обращая никакого внимания на ее позу и в целом ситуацию, в которой оказались бедняги.
Гертруда Дюваль: - Ишь, охальник! Что удумал! Да я девушка честная! Ни за что! – Раскричалась Гертруда, едва нахальный ле Одуэн тоном довольного кота озвучил свое категоричное лекарское требование. Впрочем, мысленно девица уже прикидывала, какие выгоды может дать ей согласие на столь интимный осмотр. «Хо-хо! Ежели что, скажу, что теперь он будет должен на мне жениться… Ну, как это у благородных принято! И пускай попробует отвертеться!» - Решила про себя горничная графини де Монсоро, успокоенная также и словами Реми о том, что он не глядит и вообще – «Врач – не мужчина». Едва она успела ослабить ворот и поднять рубаху, подставляя обнаженную спину ловким рукам эскулапа, как на них пахнуло холодным сквозняком и знакомый голос возвратившегося не ко времени графа озвучил то, что собиралась заявить и сама мадемуазель Дюваль. Правда, она это собиралась сделать иначе… И менее категоричным тоном. Взвизгнув, служанка резким движением оттолкнула от себя графского лекаря и в несколько заученных жестов оправила одежду. Миг, и перед сеньором д’Амбуазом стояла скромно потупившаяся и нежно алеющая румянцем совершенно невинная дочь Евы. Будто бы и не было этой двусмысленной сцены на кушетке… Будто это не она только что собиралась применить все свое обаяние и пустить в ход все свои женские прелести для того, чтобы окольцевать одного строптивого и не в меру тщеславного докторишку. - Ах, господин граф! Доброго вечера! Удалось ли Вам увидеться с госпожой? Все ли благополучно? Что?.. Рог?! В замке? Пресвятая дева Мария! – Выпалила на одном дыхании Гертруда и зажала в ужасе ротик ладошками. Глаза ее сделались большущими, влажными и темными. Зрачки расширились, расползаясь по радужке. Она была по-настоящему напугана. - Н-н-неможет быть… - Заикаясь проговорила горничная Дианы, прикусывая пальчики, чтобы не разрыдаться прямо здесь – это было бы весьма некстати. – В рог трубят, ежели замку угрожает какая опасность. Ну да это вряд ли… Время нынче мирное, сами знаете. Или если с хозяином что случилось… А хозяин – барон… Господи! С ним намеревался говорить господин де Монсоро. Он его убил?! – Сорвалась на истерический всхлип Гертруда, обладавшая неуемным воображением и слишком болтливым язычком, который никогда не умела толком держать за зубами.
Реми ле Одуэн: Реми с удовлетворением пронаблюдал, как горничная графини де Монсоро сноровисто распускает тесемки и задирает рубаху на спине. Мысленно он уже торжествовал легкую победу над этой плутовкой, особенно, если она боится щекотки! Однако коварным планам юного эскулапа, увы, было не суждено осуществиться. Едва он возложил свои руки на оголенную поясницу девушки, ощутив под пальцами восхитительно-мягкую и нежную кожу, как позади раздался насмешливый голос синьора де Бюсси. Вздрогнув, будто хозяин застиг его за каким-то непотребным занятием, а не за мелкими и вполне понятными любому мужчине шалостями, ле Одуэн сделал шаг назад и поднял руки в защитном жесте: - Жениться? Что Вы, господин граф! Если бы мне пришлось жениться на каждой моей пациентке, то меня давно казнили бы за преступления перед верой и многоженство! Ну либо мне бы пришлось принять мусульманство… Говорят, у них мужчине даже полагается иметь несколько женщин, одна же жена – позор. – Задумчиво окончил лекарь свою импровизированную речь и более внимательно вгляделся в мрачное выражение лица покровителя. – Вы слышали в Меридоре рог? – Нахмурившись, уточнил молодой человек, начиная понимать, что даже здесь, в Анжере, куда они так стремились, надеясь обрести большую свободу действий для развития отношений господина де Клермона с супругой главного ловчего, все складывается отнюдь не столь безоблачно, как того хотелось бы. Прикинув в уме, что могло произойти, он напрочь отмел глупое предположение Гертруды о том, что кто-то (еще было непонятно, кто и кого) кого-то убил. - Вероятно, графу де Монсоро стало хуже. – Выдвинул свое и более логичное объяснение юный эскулап. – Все-таки дорога… Да и его возбужденное, нервное состояние в последнее время… Боюсь, они могли сыграть с ним злую шутку. Увы, Господь карает непокорных и чрезмерно ревнивых! – Добавил он смиренно и даже перекрестился, пряча за опущенными ресницами лукавый и насмешливый взгляд. Да, смерть барона де Шамб именно здесь и сейчас оказалась бы весьма кстати…
Луи де Бюсси: Как бы не хотелось Бюсси поверить в чудо, в то, что Бриан де Шамб испустил дух, оставив свою жену вдовой, но даже для Клермона это была бы слишком смелая мечта, неисполнение которой потом причинит много боли. Потому бретер отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. - Я думаю, нам здесь не догадки строить надо, а вам обоим поторопиться в Меридор. Реми, там может быть нужна твоя помощь, - не терпя возражений, граф кинул эскулапу в руки кошелек. – Отправляйтесь немедля, и возьми моего коня, так будет быстрее. Ролан прекрасно увезет вас обоих. Если в замке произошло несчастье, то графиня может нуждаться в своей служанке. Сообщите мне, как только станет известно, что к чему, - отдав молодым людям распоряжения, Луи подошел к скромному очагу и протянул к огню озябшие руки. Брови его были нахмурены, а у губ залегла глубокая складка. Ему предстояло несколько часов провести в бездействии и неизвестности. Каналья! Анжер – не Париж. Тут понадобиться месяц, чтобы отыскать себе хоть мало-мальски достойного противника, с которым можно было бы скрестить шпагу и чтобы после того тебя не сочли убийцей. О да, в столице бы он нашел способ скоротать время, а здесь придется изводить себя бездельем. Как так выходило, что, даже не имея с Монсоро встреч, тот умудрялся доставлять столько неприятностей приближенному герцога Анжуйского? Определенно Главный ловчий обладал массой талантов! - Реми, постарайтесь побыстрее, - уже совсем другим голосом тихо добавил Бюсси. – Если дождь закончится, найдешь меня на крепостном валу. Надо хоть представление иметь, на что способен этот городишко.
Гертруда Дюваль: Гертруда бросила на ле Одуэна полный яростного негодования взгляд. Мало того, что этот себялюбивый остолоп выставил ее перед графом в столь неприглядном виде, так теперь еще и с довольной ухмылочкой опровергает выдвинутые ею версии произошедшего. От возмущения девушка даже позабыла об обуревавшем ее страхе. В миг из испуганного зверька, глаза которого были полны слез, она превратилась в дикую кошку, готовую защищаться от всех и вся. Служаночка даже открыла розовый, как у котенка, ротик и изготовилась возражать, но слова, сказанные Реми, заставили ее захлопнуть челюсти с характерным костяным стуком. «Графу де Монсоро? Хуже? Господь карает ревнивцев?» С этой точки зрения девица Дюваль проблему не рассматривала. «Какой же он все-таки умный!» - С восхищением подумала горничная жены главного ловчего, мгновенно забывая о нанесенных обидах и утопая в сладостных грезах о своем драгоценном возлюбленном. - Не извольте беспокоиться, Ваше сиятельство. Как только что узнаем, мигом доставим известия. Ох, бедная моя госпожа! За что же ей Господь ниспосылает такие мучения? Мы-то надеялись, что здесь, в родных краях, все иначе пойдет… - Заламывая руки, запричитала Гертруда, споро двигаясь к двери. Остановившись и взявшись за ручку, она обернулась и уже сварливо добавила: - Чего копаешься? Или не слышал приказа графа? Давай, шевелись. Время не ждет! А еще врач… Что-то ты не торопишься к больному. А вдруг и правда твоя помощь в замке нужна? А я, глупая, тебе почти доверилась! Нет уж! Поищу другого лекаря, чтобы мою спину вылечил.
Реми ле Одуэн: Юный эскулап, несмотря на браваду и насмешку, которые постарался продемонстрировать своему покровителю, говоря о возможной кончине графа де Монсоро, все-таки умом и сердцем понимал - это было бы слишком хорошо. Значит, невозможно. Выросший в трущобах Парижа паренек отлично выучился одному немаловажному предмету – законам бытовой философии. Если чего-то очень сильно хочется, стало быть, это что-то обязательно произойдет, но совсем не тогда, когда этого так сильно ждешь. И ладно, если давнишняя мечта окажется еще актуальной… А то ведь и вовсе может навредить. - Слушаюсь, господин граф! – По-военному четко отрапортовал ле Одуэн, нарочито громко щелкая каблуками. Ему жутко не нравилось то мрачное состояние духа, в котором он был вынужден оставлять господина де Бюсси. Лекарь по своему опыту знал – если месье де Клермон огорчен или раздосадован, вынужден ждать и пребывать в бездействии – это чревато парой-тройкой новых дырок на шкуре первого попавшегося бедолаги, осмелившегося перейти ему дорогу. Но Анжер – не столица… И это беспокоило молодого человека. Потому, невзирая на нетерпеливые реплики Гертруды, явно решившей отыграться на нем за проделку с раздеванием, мэтр задержался подле синьора д’Амбуаза и тихо проговорил, успокоительно кладя свою руку поверх руки благородного хозяина: - Господин граф, не беспокойтесь. Я уверен, что ничего страшного произойти не могло. Тревогу могли поднять и потому, что графиню не нашли в замке. Вы же знаете, какой наш главный ловчий мнительный! Как только мы что-либо узнаем, то найдем способ сообщить. Если смогу, приеду сам. Нет, пошлю кого-нибудь с запиской. Подмигнув своему благодетелю в знак того, что серьезная часть разговора окончена, Реми весело добавил, сложив руки на груди в молитвенном жесте и устремив на графа полный лукавства взгляд: - Об одном только умоляю: поберегите анжерских дворян для его высочества! Поверьте, он не простит Вам, если застанет свою провинцию выкошенной доблестной шпагой лучшего из воинов королевства! И, смеясь, юноша выскочил за дверь, пока Клермон не догнал его и не надавал затрещин, как нашкодившему мальчишке. С того сталось бы! Впереди их с Гертрудой ждала дорога на Меридор. Что ждало их в Меридоре - двум верным господским слугам еще только предстояло узнать. Одно ле Одуэн предчувствовал наверняка – ничего хорошего. Это перед Бюсси он хорохорился и старался того поддержать. Теперь же, когда больше не перед кем было притворяться и лицедействовать, молодой врач потемнел лицом и насупился. Так, хмурясь и мрачнея с каждым новым поворотом дороги, приближающей их к цели, они и добрались до места и узнали, что Гертруда, как ни удивительно, оказалась ближе всех к истине в высказанных ею предположениях. Эпизод завершен
полная версия страницы