Форум » Игровой архив » Наши маленькие секреты » Ответить
Наши маленькие секреты
Изабель де Лаваль: 15 апреля 1576 года, полдень. Нерак.
Ответов - 9
Изабель де Лаваль: Юбки палевого шелка были приподняты гораздо выше, чем позволяли приличия, но когда стоит вопрос – запачкать платье, или порадовать полевых мышек и перелетных птичек зрелищем собственных щиколоток, ну, и чего там выше располагается, Изабель не колебалась. По правде сказать, маркиза уже склонна была думать, что над ней подшутили, отправив искать Ее высочество инфанту на огороде, но упрямо продолжала преодолевать препятствия в виде свежевскопанных грядок, тачки с навозом (пришлось закрыть нос надушенным платком), большой корзины с рассадой. Намерения у госпожи де Лаваль были самые благие. С того дня, как Агриппа привез в Нерак инфанту, возлюбленная поэта делала все возможное, чтобы заручиться хотя бы подобием дружбы со стороны сестры короля Наварры. Дело было, разумеется, не в том, что в бывшей придворной даме Медичи взыграли материнские чувства к надменной рыжеволосой девице. Нет, дело было в здравом расчете (в котором Изабель не видела ничего дурного). Инфанту любили. Для всех она была живым напоминанием о королеве Жанне. Стоило Катрин де Бурбон появиться на людях, как ей вслед неслись самые искренние благословения. Вот только сама инфанта вовсе не отвечала на любезность маркизы, едва отвечая на ее приветствия и глядя так, будто от Изабель пахло не духами, а чем-то малоприятным. У стены скрючилась фигурка в черном платье и несуразном чепце, видимо, садовница. - Скажите, любезнейшая, вы не видели Ее высочество, - осведомилась Изабель, все еще боясь опустить юбки и переминаясь с ноги на ногу. Свежевскопанная и удобренная земля, может быть, радовала взгляд любителя растений, но модницу и кокетку только пугала. Она собиралась устроить небольшую прогулку по берегу реки в небольшой, но веселой компании и сочла, что юной девушке может понравиться мысль на несколько часов отвлечься от домашних забот. Садовница поднял голову, на солнце сверкнул рыжий локон, и маркиза, досадуя на свою оплошность, склонилась в реверансе перед дочерью королевы-мученицы. Но право же, если принцессы хотят, чтобы их узнавали, им не стоит прятаться за грядками, так что ее вина, конечно, ужасна, но простительна. Изабель вздохнула, напоминая себе о том, что лучшие друзья дамы это терпение и улыбка. - Прошу прощения, Ваше высочество, я не узнала вас. Надеюсь, я не слишком вам помешала? Удивительно, но добросердечный порыв пригласить Катрин де Бурбон на прогулку больше не казался Изабель таким уж уместным. Есть особы, который всем своим видом словно говорят: я не нуждаюсь ни в ком и ни в чем, и лучшее, что вы можете сделать – это оставить меня в покое. Одну такую особу маркиза ясно видела сейчас перед собой. *Согласовано с Catherine de Bourbon
Catherine de Bourbon: Годы, проведенные в аббатстве Фонтевро, все же не прошли для дочери Жанны д’Альбре даром. Оттуда она унесла познания в области врачевания и целебных трав. Сад растений, благодатью Господа наделенных целебными свойствами, в монастыре был обширен и заботливо взлелеян, тот же, что находился в Нераке был давно заброшен, но Катрин поставила себе цель, возродить его, и не жалела для того ни сил, ни времени, ничуть не чураясь работы. Наша добрая воля по отношению к Господу выражается в прилежании и трудолюбии, гласила кальвинистская мораль, усвоенная инфантой с детства, и Катрин действительно чувствовала себя ближе к Создателю, любовно высаживая лечебные травы на приготовленные грядки. Гамамелис, ромашка, ноготки, амарант и наперстянка. Все они были незаменимы в лечении простуды и лихорадок. И каждому нужно было определить свое место. Девушка даже замурлыкала про себя псалом, пытаясь сделать его более музыкальным и утонченным, когда вдруг ее уединение было нарушено. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать незваную гостью. Маркиза де Сабле. Ну, надо же! Француженка в своем модном наряде смотрелась среди унавоженных грядок настолько неуместно, что инфанта презрительно фыркнула. И снова задалась вопросом, что нашел в ней Агриппа д’Обинье. И снова почувствовала себя невзрачной гусеничкой рядом с этой пестрокрылой бабочкой. Надо ли говорить, что доброты девушке это не прибавило? - Чем обязана, маркиза? Осторожнее, вы затопчите рассаду, а я высаживала ее все утро. Катрин поднялась, вытирая руки о передник. Под ногти забилась грязь, делая ее руки похожими на руки крестьянки. Можно было, конечно, пользоваться перчатками, но как тогда почувствовать биение жизни в зеленом ростке, понять, чего ему больше хочется? Солнца или тени, влаги или сухости? Грязь можно отмыть. Инфанта неприязненно взглянула на руки Изабель де Лаваль, заботливо упрятанные в шелк, на корсаж, облегающий безупречный стан, на волосы, убранные в прическу и упрятанные в золотую сетку. Посадить бы на это светловолосое совершенство пару пятен! *согласовано с Изабель де Лаваль
Изабель де Лаваль: Рассаду? Изабель недоуменно взглянула на чахлые зеленые кустики под ногами. Ах, рассаду! Маркиза поспешно отступила в сторону. - Упаси меня бог нанести ущерб вашим трудам, - как можно серьезнее заверила она инфанту, стараясь ничем не выдать своего невольного веселья. Может быть, это веселье и свидетельствовало о легкомыслии маркизы де Сабле, но лучше уж быть немного легкомысленной, нежели взирать на мир с такой мрачной серьезностью, и это в столь юные годы! – Я осмелилась побеспокоить вас, Ваше высочество, чтобы предложить прогулку. Вы окажете честь мне и моим друзьям, если согласитесь присоединиться к нам. Ничего особенного, - поспешила добавить она, решив, что юная сестра короля Наваррского может быть смущена из-за того, что ее застали в таком малоподходящем виде. - Всего лишь неутомительная поездка вдоль реки. «Боже, я начинаю думать и говорить, как заботливая тетушка», - с неудовольствием подумала Изабель, туфелькой стараясь отпихнуть от себя толстого, ленивого жука. Черное насекомое упрямо пыталось штурмовать тропинку, и без того слишком узкую, не обращая внимания на существенное препятствие в виде дамы. - «Неужели старею?». Жук, зажужжав громко, взлетел, прозрачные крылышки светились на солнце зеленоватой патиной. Правильно, не можешь переползти – перелети! Вздохнув нетерпеливо, маркиза ждала ответа инфанты, в глубине души уже желая услышать отказ и откланяться. Пожалуй, строгий вид этой маленькой последовательницы женевских бородачей испортит все веселье!
Catherine de Bourbon: Прогулка… Инфанта отвернулась к стене, делая вид, что крайне занята яркими цветами ноготков, осторожно обрывая головки и складывая их в карман передника. Незаменимое средство от простуды, ушибов, лихорадок, да и на кухне им найдется место. Звучало соблазнительно, Катрин могла бы вернуться в замок, умыться, сменить одежду. Все это можно сделать быстро, она не изнеженная капризная дама вроде некоторых. И на прогулке наверняка будет Агриппа д’Обинье! Но порыв согласиться на предложение маркизы вспыхнул и погас. Она может добела отмыть лицо, нарядиться в лучшее платье, и все равно будет для поэта только сестрой его друга и короля. Улыбки и горячие взгляды, от которых у Катрин сжималось горло, достанутся не ей, а Изабель де Лаваль. Но можно поступить и по-другому! - Вы так любезны, сударыня, - проворковала инфанта, повернувшись к сопернице и одарив ее самой очаровательной улыбкой. – Я бы очень хотела присоединиться, день действительно чудесный, но мне сначала нужно закончить посадку моих трав. Сегодня солнечно, земля прогрелась, и они отлично примутся. Не поможете ли вы мне, мадам маркиза? Инфанта кивнула головой на плетеную корзинку, полную чесночных головок. Их нужно было разобрать на зубчики и высадить под стеной, там, где летом будет достаточно тени. Чеснок был королем огородов в Гаскони, и Катрин намеревалась бережно лелеять его, чтобы потом использовать как для лекарственных нужд, так и для гастрономических. Но, пожалуй, можно и поручить это дело маркизе де Сабле. Представив, как та будет своими ухоженными пальчиками высаживать во влажную землю чеснок, Катрин улыбнулась еще лучезарнее. - Надеюсь, знаете, как это делается, - осведомилась она, не делая, впрочем, и шага, чтобы помочь бывшей придворной даме Флорентийки. – Делаете маленькую ямку и кладете в нее зубчик чеснока, острым кончиком вверх. Только не придавите его слишком землей, чеснок любит воздух. «Вот так, милочка. Это вам не на балах танцевать», - мстительно подумала юная дочь Жанны д’Альбре, весьма довольная своей задумкой.
Изабель де Лаваль: Живя при дворе, Изабель приняла как данность то, что за дружбу с особами королевской крови надо платить. За расположение Флорентийки дамы платили гордостью, ради удовольствия Катрин де Бурбон, оказывается, нужно было рискнуть нарядом! Нарядом, выбранным тщательно и любовно, выбранным ради одного поэта, на которого маркиза дулась. Правда капризничала она больше из любви к игре, нежели из-за действительной обиды, и собиралась сегодня вечером осуществить торжественную капитуляцию с последующим примирением… Но как прикажете осуществлять этот план, будучи перемазанной землей и благоухающей чесноком и навозом? Вот уж действительно, простота сельской жизни. Только Изабель сомневалась, что Агриппа желает такой простоты. Да и стоит ли инфанта таких жертв? Она почти девочка, долгое время была в разлуке с братом и вряд ли имеет влияние на короля Наваррского. Жук, облетев вокруг молодой женщины, опустился на шелковую перчатку и деловито пополз вверх, маркиза стряхнула его осторожно и с улыбкой взглянула на Катрин де Бурбон. - Прошу меня простить, Ваше высочество, но для подобных занятий у меня мало опыта, да и одета я неподобающе. К тому же прогулка не начнется без меня. А заставлять себя ждать – в высшей степени нелюбезно. Изабель изобразила на лице смущение, которое, впрочем, никак не отразилась в ее глазах, искрящихся неподдельным весельем. Мрачные мысли редко надолго задерживались в этой белокурой головке, воспринимающей жизнь с философским спокойствием и ласковой иронией. Все заслуживало улыбки. И все. И в первую очередь, она сама. - Но если вы пожелаете, в ближайшие дни я с радостью поучусь у Вашего высочества тому, как правильно высаживать чеснок, надеясь, в свою очередь, что и сама смогу быть полезна в чем-то Вашему высочеству. Выразительный взгляд маркизы прошелся по наряду рыжеволосой инфанты. Женщины в совершенстве владеют искусством сказать все, не сказав, по сути ничего, что можно было бы вменить им в дерзость. И если инфанта притязала быть первой дамой Наварры, ей нужно было привыкать к этому. Нет, сама Изабель не претендовала на этот титул, предпочитая находиться где-нибудь в двух или трех шагах от трона Генриха де Бурбона, словом, не слишком близко и не слишком далеко. Но она знала особу, которая вполне заслуживала того, чтобы блистать, как официальная любовница короля Наваррского, и была расположена помочь в этом Диане де Грамон.
Catherine de Bourbon: Самолюбие юной девушки было болезненно уязвлено замечанием маркизы де Сабле, а еще больше ее взглядом, достаточно красноречивым. Эта нахалка, значит, считает ее деревенской дурнушкой? Эта распутница, умеющая только завлекать мужчин, смеет ей перечить таким сладеньким голосом, как будто она вся мед и молоко? Катрин уже открыла было рот для гневной отповеди… и сдержалась. Матушка говорила, что учиться нужно не только у друзей, но и у врагов, и последние, зачастую, для нас самые лучшие учителя! Инфанта расчетливо прищурилась. Чему ее может научить эта женщина? Это очевидно. Даже в Нераке мадам маркиза умела выглядеть так, как будто только что покинула двор. Может быть, если ее платья (перешитые наспех из матушкиных нарядов, хранящихся в сундуках) перестанут быть такими старомодными, может быть, Анриппа д’Обинье перестанет смотреть на нее, как на маленькую девочку? А потом она сделает все, чтобы ни маркизы де Сабле, ни ее приятельниц и духа в Нераке не было! И рядом с ним тоже. - Вы очень любезны, маркиза, - в тон Изабель де Лаваль ответила инфанта. – Я с удовольствием воспользуюсь вашим опытом и вашим вкусом. Навестите меня, когда вас не будут ждать с таким нетерпением, а сегодня не смею вас задерживать. Если бы брат не был так неразумно добр к дамам, которые рядом с ним… Инфанта украдкой вздохнула. Рыцарство это прекрасно, но не тогда, когда речь идет о вещах действительно серьезных. Например… например о безопасности Наварры. Может эта женщина быть шпионкой Медичи? Вполне может. Да, скорее всего, так оно и есть, иначе с чего бы ей торчать в провинции вместо того, чтобы веселиться при дворе короля Генриха? Нужно только суметь это доказать! Катрин улыбнулась. Может быть, она была молода, но она была дочерью великой королевы. Она победит, и в Нераке и в сердце Агриппы д’Обинье, надо только набраться терпения.
Агриппа д'Обинье: Несмотря на длительную осаду, крепость под именем Изабель де Лаваль все еще оставалась неприступной, храня обиду за то, что влюбленный в нее поэт не сдержал слова и прибыл из Фонтевро на несколько дней позже, чем обещал. Но Агриппа не унывал. Использовав различное оружие из арсенала извинений – от стихов в честь маркизы до серенад под ее окнами, сегодня он решил опробовать несчастные вдохи и томные взгляды. Отправляясь на прогулку, затеянную придворными Нерака, он наломал несколько веток довольно рано зацветшего в этом году каштана. Хитрость плана заключалась в том, что запах этих цветов напомнит дувшейся красотке о том, как скучает по ней ее верный поклонник. Узнав, что маркиза де Сабле отправилась на поиски юной инфанты, д'Обинье направился по ее стопам, и вскоре увидел обеих женщин посреди вскопанных грядок. Зрелище было настолько живописным, что протестанту пришлось приложить массу усилий, чтобы сдержать улыбку, и не вызвать ей очередной приступ негодования строптивицы. - Ваше высочество, - поэт отвесил галантный поклон сестре короля Наваррского и обратил пылающий страстью взор на бывшую фрейлину Екатерины Медичи. – Мадам де Сабле, спешу выразить и вам свое почтение, а так же известить о том, что каштаны уже зацвели. Примите доказательства этого, несомненно, важного события, - учитывая, место, в котором произошла встреча влюбленного поэта и его музы, сие сообщение было очень уместным. Не смущаясь земельной влаги и общества инфанты, сентонжец опустился на одно колено и преподнес свой скромный дар, белыми стрелами смотрящий в небо, Изабель. - Ее высочество окажет нам честь, присоединиться к общему развлечению? Собственно, Агриппе было без разницы, будет ли инфанта принимать участие в прогулке, но вежливость обязывала спросить о том. Тем более, что того хотела сама мадам де Лаваль, а д'Обинье считал, что светское общество, тем более под его присмотром, гораздо более пойдет принцессе Наварры, нежели общество грядок и саженцев.
Изабель де Лаваль: Признаться честно, Изабель вздохнула с облегчением, услышав отказ инфанты. Чем дольше длился их разговор, тем больше в нем было скрытых намеков, а ничто так не способствует явной вражде, как скрытые намеки. Делать же своим врагом Катрин де Бурбон в планы маркизы де Сабле не входило. - Как пожелаете, Ваше высочество, - любезно ответила она. – Я всегда к вашим услугам. Позже она подумает над тем, как воспользоваться сложившейся ситуацией к собственной выгоде. А сейчас можно было учинить почтительный реверанс, и бегом, из этого царства девственной Дианы, пропахшего навозом и свежей землей, туда, где можно было встретиться (разумеется, случайно) с Агриппой д’Обинье. Но, словно в подтверждение того, что те, о ком мы думаем думают о нас, в саду появился сам поэт. Изабель была так счастлива его появлением, что не стала изображать неприступную добродетель (хватит и одной такой, две уже перебор). - Месье д’Обинье! Рада вас видеть. К сожалению, Ее высочество сегодня занята, и мы не будем иметь удовольствия наслаждаться ее обществом на прогулке. Улыбнувшись инфанте, маркиза взглядом пообещала Агриппе совсем иные удовольствия. - Значит, каштаны зацвели, - тихо проговорила она, принимая букет из цветущих ветвей. – Я поняла ваш намек, месье д’Обинье! Ваше высочество, вы позволите нам удалиться? И поскорее! Впереди была прогулка, взгляды, пожатие рук, горячий шепот признаний. А потом – примирение. Глупо терять мгновения удовольствий, жизнь и так мимолетна. Тем более, когда в воздухе разлита пьянящая южная весна и цветут каштаны.
Catherine de Bourbon: «Девственная Диана» только застонала мысленно от бессилия и гнева. Словно в насмешку над инфантой, судьба сталкивала ее и Агриппу д’Обинье тогда, когда ее положение и вид никак не назовешь блестящим. Чего стоил один наряд послушницы! Вот и сегодня… Катрин тут же возненавидела в душе свое грубое платье, и уродливый чепец, защищающий нежную кожу от солнечных лучей, но совершенно не прибавляющий ей прелести. К стараниям инфанты прибавилось лицезрение коленопреклоненного поэта перед соперницей. Похолодевшие пальцы сжались под грязным передником, к горлу подступили обидные слезы, но Катрин нашла в себе силы расправить плечи и милостиво улыбнуться сентонжцу. Все же она была дочерью великой королевы-мученицы, и память об этом давало Катрин силы выстоять и в худших испытаниях. - Месье д’Обинье, мадам де Сабле, желаю вам приятной прогулки, - любезно проговорила она, больше всего желая сейчас избавиться от вида этих двоих, таких счастливых, красивых. «Легкомысленных и грешных», - напомнила себе Катрин, но эта мысль утешения не принесла. - Я же закончу высаживать чеснок. Не забудьте о нашем уговоре, госпожа маркиза! Велико было искушение пользуясь случаем под каким-нибудь предлогом пригласить зайти Агриппу… например, попросить взглянуть на ее стихотворный перевод псалмов. Но инфанта стоически противостояла этой слабости. Не сейчас. Агриппа д’Обинье и Изабель де Лаваль ушли*, вздохнув, Катрин с мрачным упорством вернулась к своим трудам, повторяя про себя постулат кальвинистов: «Кто трудится – тот молиться». Все труды от бога и для бога. Но при этом пылкое воображение инфанты предательски подсовывало ей картины, далекие от благочестивых размышлений. Вот она идет рука об руку с Агриппой, это на нее он смотрит с таким обожанием, для нее рвет цветы и ей посвящает стихи. Юность не признает невозможного, и не любит ждать. Катрин пообещала себе сделать все, чтобы вырвать друга брата из-под распутного влияния этой женщины, и она это сделает! И Господь ей, несомненно, поможет. *согласовано с игроками Эпизод завершен
полная версия страницы