Форум » Игровой архив » Шелковые сети » Ответить
Шелковые сети
Жак де Келюс: 11 мая 1577 года, поздний вечер. Лувр.
Ответов - 8
Жаклин де Лонгвей: Сегодняшний день для герцогини выдался весьма утомительным. И хотя граф де Келюс со своим другом скрасили их с маркизой вечер, а так же Поль принес фрейлинам некую пользу, силы все же у женщины были на исходе. Тем более, после аудиенции у королевы-матери, Жаклин всегда чувствовала себя неоправданно уставшей. И вроде страха перед старой флоренитйкой не было, а все равно беседа с ней вытягивала из герцогини все жизненные соки. Сегодняшняя же встреча с Мадам Змеей не была исключением. Покончив со всеми делами на сегодня, Жаклин попрощалась с Изабель и неторопливо отправилась в сторону своих комнат. Усталость отдавалась приятной томностью, коридоры давно опустели, поэтому женщина шла не торопясь, наслаждаясь мыслями о прошедшем дне. Откуда-то издалека слышался гомон голосов придворных, через открытое окно ветер доносил до слуха герцогини выкрики лакеев, а за плотно прикрытыми дверями комнат едва различался шепот. Жаклин любила наблюдать Лувр именно в это позднее время, или же ранним утром, когда дворец утрачивал обычную для него многолюдность. Почти все залы были пусты, в коридорах не толпились суетливые придворные, а самое главное, не надо было следить за выражением лица и ежеминутно улыбаться любому встречному. И хотя тело ломило от усталости, плечи жгло от неудачно расположенного кружева, которое раздражало нежную кожу, герцогиня была довольна. Фрейлина ее величества уже была готова войти в свои покои, но смутно знакомая человеческая фигура, мелькнувшая в конце коридора, заставила ее отложить это намерение. Присмотревшись, Жаклин узнала в придворном Жака де Леви. Это было весьма странное стечение обстоятельств, впрочем, если только мужчина не держал путь к ее дверям, дабы потребовать выполнения данному ему во время танца обещания.
Жак де Келюс: После того, как схлынул азарт игры и танцев, исчезла из виду прелестная Жаклин де Лонгвей и голова перестала кружиться от блеска ее глаз и запаха кожи, у Жака де Леви наступило что-то вроде отрезвления, и он попытался выяснить у Поля, что такого секретного он поведал маркизе де Сабле за гобеленом. Тот отмахнулся, уверив друга, что ничего серьезного, но на сердце у Жака де Леви все равно было не спокойно. С этим неспокойствием, а еще с желанием, с которым ничего не мог поделать, с влечением к золотистым локонам герцогини де Лонгвей, Жак пришел в крыло, отданное под комнаты придворных дам королевы-матери. Обитель неохраняемой добродетели. Сад, всегда с готовностью распахивающий свои двери для ценителей изысканной красоты. Но среди доступных цветов встречались и неприступные розы, манящие, но вооруженные шипами. Граф де Келюс загляну в себя, чтобы почерпнуть осторожности, хладнокровия и подозрительности, но, увы, этот колодец пересох под жаркими лучами страсти. - Мадам, - окликнул он Жаклин, появившейся в коридоре подобно призраку, прекрасному и ускользающему. – Неужели вы уже забыли о нашем свидании? Я потрясен вашей жестокостью и мое сердце разбито. Подойдя к придворной даме королевы-матери, Жак де Леви поклонился, прижав руку к сердцу. Разбитое или нет, но билось оно часто. Кажется, он хотел вызнать о секрете Поля, и, в случае если ветреный граф сказал что-то лишнее, убедить герцогиню как-то повлиять на подругу, дабы та забыла о разговоре за гобеленом. Но, вновь оказавшись в плену голубых глаз Жаклин, Жан подумал: «Какого дьявола? Каждый сам за себя. Если я буду заниматься делами Поля, то кто займется моими».
Жаклин де Лонгвей: - С чего вы решили, что я забыла, - усмехнувшись, Жаклин склонила голову, тем самым давая понять графу, что с удовольствием принимает его излияния - Мы ведь условились о беседе. Перед моим отходом ко сну. Герцогиня откровенно разглядывала Жака де Леви, мысленно удивляясь отчего фрейлины королевы-матери так упорно обходили стороной миньонов короля. С одной стороны она понимала - те были слишком сообразительны, горды и мнили себя небожителями, впрочем, по мнению женщины, эти качества наоборот должны были раззадорить охотниц за сердцами, превратив каждого из них в ценный приз. - И я ни в коем случае не хочу нарушать данного обещания. Жестом пригласив графа де Келюса следовать за собой, Жаклин наконец переступила порог своей опочивальни. Мадлен, встретившая хозяйку и ее позднего гостя с явно удивленным выражением лица, сначала растерялась и предприняла попытку к бегству. Однако, герцогиня остановила ее и приказала подать мужчине вина и фруктов. Выделив ему удобное кресло, стоящее подле ее кровати, сама Жаклин присела за туалетный столик и позволила Мадлен приняться за вечерний туалет. Пока девушка вынимала из ее прически шпильки и нити жемчуга, женщина неотрывно наблюдала за своим гостем, силясь понять истинный мотив его появления. Ей несомненно бы польстило, что сам граф де Келюс настолько был поглощен ее очарованием, что был готов безрассудно броситься в любовное приключение, однако, герцогиня сильно сомневалась, что дело было именно в этом. - Так вы хотели поговорить. Я вас слушаю, - сев к мужчине вполоборота и перекинув уже распущенные волосы через левое плечо, Жаклин распрямила плечи, облегчая служанке попытки справится со шнуровкой корсажа.
Жак де Келюс: Поговорить! Вот уж чего Жак де Леви совершенно сейчас не желал. Да и о чем можно говорить с женщиной, которая при тебе совершает свой туалет? Графа всегда завораживало то, как из нарядов, всех этих шелков, лент и кружев появляется обнаженное женское тело, как цветок из почки. Как, освобождённые от шпилек и сеток падают на плечи волосы. Иными словами, граф де Келюс был навсегда и безнадежно влюблен в женскую красоту. - Мадам, вы жестоки! Я бы предпочел сейчас благоговейно молчать, наблюдая рождение Венеры из морских волн, а вы заставляете меня говорить, да еще на нашем непоэтичном французском языке, хотя тут больше подошел бы язык Овидия или Петрарки! На красивом лице графа де Леви появилось задумчиво-мечтательное выражение, придававшее ему удивительное сходство с хитрым, холеным котом. Он только что не мурлыкал, любуясь отражением молодой женщины в серебристой глади зеркала. Но, каким бы влюбленным ни казался сейчас придворный Генриха Валуа, а все е не весь здравый смысл он оставил за порогом покоев придворной дамы Екатерины Медичи. - Я хотел лишь увидеть вас, герцогиня… но понимаю, что взгляды и вздохи несчастного, положившего сердце к вашим ногам, вряд ли смогут вас развлечь. Так что вы правы, давайте поговорим! Например, о сегодняшней игре, благодаря которой я имею возможность беседовать с вами. Мне ужасно интересно, о чем поведал мой друг маркизе де Сабле в том очаровательном укрытии… а вам? Служанка ловко справлялась с прической и нарядом госпожи, и была скорее послушной тенью, нежели созданием из плоти и крови, но ее присутствие Жак де Леви воспринимал как помеху. Как прикажите ухаживать за госпожой в присутствии камеристки? Тем более, что он охотно заменил бы ее для прекрасной Жаклин на этот вечер.
Жаклин де Лонгвей: Внимательно слушая графа, Жаклин все больше утверждалась в своем отношении к нему. Не зря Жак де Леви прослыл при дворе человеком весьма умным, преданным королю и неприступным. Насмешница Фортуна сделала фрейлине неоценимый подарок, вселив в сердце гордеца симпатию к ней. Конечно, здесь не могло иди и речи о влюбленности, но Келюс был герцогине действительно приятен, к тому же, столь близкое знакомство в будущем могло принести им обоим много полезного. Жестом остановив Мадлен, женщина велела оставить их с графом наедине. Она прониклась невольным уважением к своему собеседнику и теперь была уверена, что он заслуживает того, чтобы с ним говорили честно. Умеренно честно, естественно. Когда служанка покинула комнату, Жаклин еще немного посидела в тишине, мысленно рассуждая о правильности принятого решения. Затем, она поднялась. Мадлен успела справится с корсажем и креплениями юбки, так что герцогиня легко выскользнула из горы ткани и уверенно направилась в сторону своего гостя. - И мне, ужасно интересно. И, видит Бог, я пыталась это выяснить, - остановившись возле графа, Жаклин лукаво улыбнулась. Смерив потемневшим взглядом силуэт мужчины, она склонилась к нему, позволяя пальцам скользнуть под колет. - Но понимаете, маркиза умеет хранить секреты.Скрывая их даже от меня. Правда она обмолвилась, что господину де Сен-Мегрену стоит держать подобное при себе, но этим все ограничилось. Близость мужчины кружило герцогини голову. Жар его тела, ощущаемый даже сквозь одежду, пробуждал в ней целый ворох чувств и эмоций, противиться которым у нее не было причин. Поэтому, подобрав полы сорочки, она вальяжно расположилась на коленях Жака де Леви, вскидывая не него искренне довольный взгляд. - Знаете, граф, вы мне нравитесь. Мы бы вполне могли подружиться.
Жак де Келюс: Какой мужчина, считающий себя оным, сможет устоять, когда ему предлагают с такой щедростью дружбу и ее доказательства! Если бы герцогиня де Лонгвей играла с ним в недотрогу, или наоборот, пыталась увлечь, идя по проторенной дорожке – лесть, кокетство, обещания, соблазн, он бы, конечно, воспользовался тем, что добыча сама идет в руки. Но откровенность придворной дамы привела его в замешательство, и граф де Келюс сам не понял, как руки его сомкнулись вокруг тонкого стана молодой женщины, привлекая ее к себе. - Подружиться, мадам, вот как? – пробормотал Жак, вдыхая аромат золотистых волос, от которого начинала кружиться голова и биться сердце. Остатки здравого смысла кричали: «Осторожно, Жак. Женщины, подобные Жаклин де Мариньи не снисходят до простых смертных просто так. За этим наверняка что-то стоит!» «Да какая разница», - тут же возразил сам себе граф. И действительно, какая разница? - Признаюсь, я не в силах отказаться от вашего щедрого предложения, тем паче, что и сам испытываю к вам горячую симпатию, мадам… Крепко прижимая к груди добычу, граф встал, намереваясь немедленно доказать золотоволосой нимфе искренность своих слов. Право, если бы в Париже был храм Фортуне, стоило бы совершить туда паломничество, чтобы отблагодарить капризную богиню за такую редкую удачу. Альков манил, но Жак медлил, желая продлить это мгновение предвкушения. Хотя бы в эту ночь (а если повезет, то не только в эту) у них еще будет возможность познать друг друга, но самое первое мгновение, когда соприкасаются тела, губы и взгляды, оно уже никогда не повторится. Поэтому он не спешил. Не отпуская герцогиню де Лонгвей и не позволяя ее ножкам коснуться пола, он коснулся поцелуем ее губ, таких мягких и доверчивых, что, казалось, они принадлежали невинной девушке. Но тело... о, это тело и то, что оно обещало, заставило бы покраснеть от зависти богиню Венеру.
Жаклин де Лонгвей: Обвив плечи графа руками, Жаклин взирала на него с нескрываемым озорством. Она не часто могла позволить себе открытый разговор с мужчиной, тем более в пределах опочивальни, поэтому это мгновение взаимопонимания было для нее дороже любых комплиментов и признаний. - Мы печемся о благополучии одного семейства. Правда разных его представителей, но ведь их интересны не всегда противоречат друг другу, - очаровательно улыбнувшись, герцогиня мазнула кончиком пальца по губам миньона, затем завороженно обрисовывая едва ощутимыми прикосновениями их контур - Я доверюсь вам, если вы доверитесь мне. Жак де Леви и правда мог бы стать хорошим другом. Фрейлина его величества была наслышана о многих чертах его характера и была бы рада заключить столь выгодный для них обоих союз. Тем более, приятно и полезно обзавестись в своем окружении мужчиной, с которым можно будет иметь простые и понятные отношения, не повязанные на зависимости и сентиментальности. - Так что скажете, граф? Даете слово дворянина? Склонившись к мужчине, Жаклин позволила ему заглянуть в свои глаза, тем самым предоставляя возможность удостовериться в искренности ее побуждений. Действовать стоило без промедления, ибо крепкие руки мужчины, сжимающие ее стан, направляли ее мысли в сторону далекую от дел и придворных забот. Пора было заканчивать с разговорами, иначе она сама рисковала попасть в плен влечения и позабыть обо всем. Изнывая от предвкушения и раскрасневшись от волнения, герцогиня осторожно поерзала в руках мужчины, откровенными прикосновениями тела пытаясь подтолкнуть его к быстрому и правильному решению.
Жак де Келюс: Как легко потерять голову! Легко и приятно, особенно зная, что пройдет эта упоительная минута, и разум снова вернется к своему хозяину, готовый служить ему верой и правдой. Тогда он и подумает, что ему может дать дружба с герцогиней де Лонгвей, и какие обязательства на него наложит. А ока он сжимал в руках ее стройный стан, вдыхал запах ее волос и готов был пообещать все, что угодно. - Даю вам слово, моя прелесть, вы очаровали меня, герцогиня и я готов сдаться в плен на ваших условиях. Свежайшие простыни с запахом лаванды приняли любовников. Служанка герцогини, замершая у двери, не решилась постучать, а тем более, войти. Судя по всему, в ближайшее время она не понадобится своей госпоже. Лувр спал или притворялся спящим. В караульной дремали гвардейцы, лениво стелился огонь в огромном камине. Дремали кухарки, прислушиваясь к тому, как вздыхает в кадках тесто. Спали пажи, устав от долгого дня. Не спали любовники, для которых даже самая длинная ночь слишком коротка, да мечтатели. Жак де Леви не был мечтателем, жизнь баловала его достаточно часто, чтобы он не тратил время на пустые фантазии и наслаждался тем, что есть. Но нынешний подарок Фортуны превзошел все его самые смелый надежды. Любопытно, узнает ли Флорентийка о том, что ее придворная дама провела ночь с фаворитом короля? Наверняка узнает, говорят, фрейлины докладывают своей госпоже обо всем, не имея права замолчать даже самые пикантные подробности. Что же, постараемся, чтобы старую вдову Медичи охватила зависть к молодости и ее радостям. И он старался. Сон подождет. Эпизод завершен
полная версия страницы