Форум » Игровой архив » Чудеса случаются с теми, кто верит » Ответить

Чудеса случаются с теми, кто верит

Laetitia Knollys: 15 марта 1577 года, Англия, Хемптон-Корт. Поздний вечер.

Ответов - 12

Laetitia Knollys: Поздним вечером закрытая повозка тряслась по дороге к Хемптон-Корту. Сквозь кожаную занавеску то и дело задувал сырой мартовский ветер с Темзы, неся с собой запах болота и гниющей рыбы. Но Летиция не жаловалась. Что такое пара часов в холодном экипаже, если взамен судьба дает тебе возможность прикоснуться к тайне? Тайна сидела напротив, и вдова лорда Эссекса нет-нет, да бросала на него притворно-застенчивые взгляды. Впрочем, если взглянуть чуть глубже в лисьи глаза кузины королевы, то под фальшивой застенчивостью можно было обнаружить неподдельный интерес к мужчине, сидящему напротив нее. Говорили, что он колдун и чернокнижник. Что продал душу дьяволу, а тот ему в обмен дал власть творить чудеса. Рассказывали, что когда-то давно, алжирские пираты похитили и убили одного из сыновей герцога де Роаннэ, а тот, кто теперь себя за него выдает – самозванец. Много чего говорили. Хотя, леди Летиция, имевшая возможность лично быть знакомой с Мишелем Гуфье, герцогом де Роаннэ, могла бы подтвердить, что мужчина, которого она везла во дворец, похож на нынешнего герцога, как брат на брата. В остальном же ей и самой было любопытно, насколько слухи о нем верны. Королева, например, им поверила. - Леди, которая нуждается в вашей помощи и совете, не просто знатная дама, - Летиция сочла нужным нарушить тишину и заговорить с таинственным спутником, раз уж он сам не изъявляет желания это сделать. – Она близкая подруга королевы Елизаветы, и королева близко к сердцу принимает ее судьбу. Трудность сей дамы в том, что, не смотря на свой зрелый возраст, она еще не имела счастье стать матерью, и очень этим обеспокоена. Королева надеется, что вы поможете ее подруге советами и снадобьями. Зрелый. Скорее перезрелый. Летиция хихикнула про себя, как всегда, не отказывая себе в удовольствии посмеяться над своей кузиной. Но та сама виновата! Вдруг всерьез вообразила, что должна стать женой и матерью. или почти всерьез, с ней никогда не поймешь, где наша великолепная Бесс играет, а где говорит искренне. Летти подозревала, что Елизавета и сама не всегда это понимает, но каждой своей роли она отдавалась от души. Теперь вот она вышивала берет для Франциска Валуа. Собственноручно! Рассуждая о том, что он будет носить этот головной убор до тех пор, пока она не увенчает его короной. А теперь вот она желает убедиться, что может иметь детей… Ну не смешно ли? По мнению вдовы – очень смешно. Задуматься о детях в том возрасте, когда ее ровесницы во всю нянчат внуков!

Луи-Ивон Гуфье: Над землей висел жар. Настолько тягучий и осязаемый, что временами перехватывало дыхание от неспособности наполнить легкие живительным воздухом. Жара беспощадно выжигала любое проявление жизни на своем пути, Ивон это знал не понаслышке. Зной, словно в тисках сжимал любого, кто посмел предпринять смешные попытки противостоять ему. Этот безумный край, в котором силы природы настолько сокрушительны, что способны сломать и подчинить любого. - Что? - очнувшись от воспоминаний, Ивон резко повернул голову в сторону сидевшей напротив женщины и воззрился на нее с явным недовольством - Чушь, с этим смог бы справиться даже Балистер. Если еще трезв, естественно. Скривившись от того, что его пытаются вовлечь в пустую светскую болтовню, Луи насупился пуще прежнего. Закутавшись в широкий темно-зеленый бархатный кафтан, мужчина попытался выглянуть наружу, чтобы сообразить долго ли им еще ехать. Ивон всегда ценил то обстоятельство, что его время и мнение никому не принадлежали. Как же так получилось, что его вынудили бросить работу и поспешно отправиться в путь? Сам он полагал, что им движет благодарность, так как королева сделала немало для него и его исследований. Вполне можно позволить себе напоследок проявить хоть немного сентиментальности. Правда чем больше времени проходило с того момента, как он покинул мастерскую, тем больше его тревожило осознание, что эта сентиментальность будет ему дорого стоить. К тому же, его грезы о прекрасной далекой стране были нагло прерваны и теперь ему казалось, что проклятая лондонская сырость пробрала его костей. - У вас это дело вызывает явное веселье, - цепкий взгляд графа скользнул по вынужденной собеседнице, тщательно подмечая ее внешние особенности. Дама была миловидной, обладала восхитительным оттенком кожи, а так же имела чрезвычайно хитрый взгляд - Видимо, у вас дети есть. И много? Честно говоря, его не интересовал ответ на этот вопрос. Глупая привычка поддерживать беседу, появившаяся за последние месяцы жизни при английском дворе, и в этот раз сыграла с ним злую шутку. Раздражаясь все больше, Ивон отвернулся от женщины. Запрокинув голову и прижавшись затылком к стенке повозки, он постарался сконцентрироваться на списке дел, которые ему предстояло закончить перед отъездом в Париж.

Laetitia Knollys: Определенно, у двух братьев имелось много общего, герцог де Роаннэ тоже был не слишком-то любезен, отклонив весьма щедрое предложение графини Эссекс. А ведь она готова была мужественно пожертвовать собой ради дружбы двух великих стран, Англии и Франции! И кто это оценил? Никто! - У меня пятеро детей, - уже не так кокетливо проговорила она, всем видом показывая, что такая холодность ей непонятна. – Увы, мой супруг покинул этот мир, и мои крошки остались сиротками, а я вдовой. Что касается мастера Балистера, то он нынче не в особой чести при дворе. Еще бы. Неосторожно заявить о том, что время королевы уже прошло и соки ее иссохли… Да Бесс вечнозеленая олива, неувядающий розан, и предположить иное – государственная измена! А тем более, сказать об этом вслух. Придворная дама от подола лилового платья до полей кокетливой шляпки, траурный цвет которой только подчеркивал белизну кожи рыжеволосой леди Эссекс, Летиция не видела ничего дурного в праздной болтовне. А как иначе прикажете добывать самое ценное – сплетни и слухи? Ей выдалась такая возможность, побыть наедине с человеком, чей таинственный образ будоражил Лондон последние месяцы, и что она сможет о нем рассказать? Что он молчалив и не слишком любезен? И кузина королевы, чей девиз был «не отступать и не сдаваться» решила предпринять еще один штурм. - Скажите, а это правда, что в Алжире у вас был свой гарем? – проворковала она. – Еще, говорят, что вам пришлось вернуться в Европу потому, что вы соблазнили сестру османского паши. Или она вас? Про вас столько всего говорят, что я сгораю о любопытства! Что правда, то правда. Она сгорала от любопытства. И сожалела лишь о том, что их маленькое путешествие скоро закончится. Интересно, граф де Сен-Боэр и с королевой будет так же нелюбезен? Хотя, конечно, он же не знает, что его ждет именно королева Англии. С другой стороны, много ли при дворе рыжеволосых женщин, скажем так, не юного возраста, озабоченных тем, могут ли они еще иметь детей? Словом, тут все будет зависеть от сообразительности таинственного французского графа и колдуна. И от его желания увидеть правду.


Луи-Ивон Гуфье: Шум повозки только начал убаюкивать уставший разум графа, как женский голос вновь нарушил тишину. Сначала Ивон был намерен никак не реагировать на происходящее, ведь после подобного дама по идее могла понять, что ему не интересна беседа с ней, даже без дополнительных объяснений. Но, припомнив облик своей собеседницы, который никак не вязался в его понятии с матерью аж пятерых детей, мужчина был вынужден вновь на нее посмотреть. Он предполагал, что она подарила миру не больше троих, а ошибался он не часто. - Вы очень хороши для матери пяти сироток, мое восхищение вашей наследственности. Участь Балистера его интересовала мало. Этот бездарный отпрыск славного рода был, с точки зрения Ивона, настоящим посмешищем, пятнающим при любой возможности звание лекаря. И хотя Джон был далеко не глуп, природная лень и тяга к распутству сделала свое дело. Впрочем, самого придворного врача это не смущало вовсе, ведь накопившийся за годы службы капитал мог обеспечить ему спокойную старость в достатке, даже при его чрезмерных требованиях к комфорту. Вновь прикрыв глаза, Людовик уткнулся носом в ворот кафтана, с наслаждением вдыхая аромат восточных пряностей. Запахи Лондона беспощадно били по его обонянию, ввергая в состояние почти полнейшей апатии. Он грезил тем моментом, когда сможет покинуть наконец туманный Альбион, атмосфера которого сказывалась не только на его настроении и вдохновении, но и на здоровье. Уже привыкший к жаре и палящему солнцу, граф чувствовал себя чужим и потерянным среди плотно одетых горожан и каменных безликих пейзажей. Правда ему все же удалось найти в этом городе один приятный способ времяпрепровождения - театральные постановки. - А еще говорят, что я нашел способ превращать любой металл в золото и теперь безмерно богат, - не открывая глаза, с усмешкой произнес Ивон, мысленно отдающий должное женщине за прямолинейность и смелость - А так же, что я раскрыл секрет бессмертия. Граф начинал замерзать, а это могло сулить его собеседнице весьма неприятные переживания. Он не любил людей, не любил разговоры и проклятые повозки с Лондоном тоже не любил, поэтому едва сдерживался, чтобы не посыпать проклятиями подруги королевы, которой вздумалось воспользоваться его услугами. - Не паши, - заметив знакомые очертания дворца, Ивон склонился к уху рыжеволосой сплетницы, с заговорщицким тоном продолжая - а сестру самого падишаха. У вас прекрасный цвет волос, мадам... - накрутив рыжий завиток на палец, граф утомленно выдохнул - Если бы вы были менее болтливы и любопытны, цены бы вам не было. Резко отстранившись, граф закутался плотнее в кафтан и, воздав благодарение богам за то, что повозка наконец остановилась, скрылся на улице.

Laetitia Knollys: У Летиции возникло довольно-таки неприятное ощущение, будто этот загадочный господин, говоря о том, что цены бы ей не было, будь она менее болтлива, говорит буквально, как если бы говорил о породистой лошади или собаке. Какая невиданная дерзость! Может быть там, на варварском Востоке, женщин и можно купить, как вещь, но здесь, в благословенной Англии – нет! Леди Эссекс открыла было рот, чтобы дать отповедь французу, но ее практичный ум тут же ей подсказал, что не так уж дикие восточные нравы отличаются от утонченных европейских. Да, у них не продают рабынь, но легко можно купить себе невесту или любовницу. И в чем разница? покупка есть покупка. К счастью, экипаж остановился напротив парадного крыльца бывшей резиденции кардинала Вулзи. Лакеи с королевским гербом на груди подбежали к дормезу, освещая дорогу факелами. С неба начал накапывать дождь, медленный, неторопливый английский дождь, способный навеять хандру и простуду, и Летиция, прежде чем проследовать во дворец, капризно закуталась в бархатный плащ с бобровым воротником. Без нее господин граф, Великий и Ужасный все равно не найдет дорогу, да и не пустят его в личные покои королевы без сопровождения ее кузины, так что пусть подождет. Это ее месть за «болтливую» и «любопытную». Хемптон-Корт, как и остальные королевские резиденции, со временем превратился в зеркало королевской воли и королевского настроения. Он то лучился огнями, то затихал, подстраиваясь под желания и нрав своей хозяйки. Как, например, нынче… Представив себе, с каким нетерпением Елизавета Тюдор ждет французского чародея и как она будет недовольна задержкой, Летти ускорила шаг, догнав графа де Сен-Боэр. - Следуйте за мной, - величаво кивнула она, направляясь не к главной лестнице – настоящему произведению искусства – а к боковому входу. Ни к чему всему двору знать, кто нынче будет иметь встречу с Елизаветой Тюдор. Лучше Летиция расскажет об этом под большим секретом и только избранным. Например… например Роберту Дадли. Ему будет интересно. Леди Эссекс постучала в дверь, ничем неприметную, одну из многих. - Леди? Граф прибыл. Вы готовы его принять? Никаких имен, никаких титулов… да-да, Летиция все это прекрасно помнила, и собиралась от души насладиться маленьким спектаклем, который перед ней разыграется. Королева будет делать вид, что она не королева, а французский граф будет делать вид, что ему все равно. А может быть, и нет. Но тогда спектакль обещал быть еще интереснее, и вдова лорда Эссекса не пропустила бы его даже во имя спасения своей души!

Elizabeth Tudor: Елизавета Тюдор нетерпеливо вышагивала по небольшой зале, а которой жарко горел камин. Повелительница Англии не терпела холодов. Иногда ей до сих пор снились холодные комнаты Тауэра, куда ее заточили по приказу сестры, Марии Тюдор. Лицо королевы закрывала бархатная маска, рыжие волосы убраны под чепец, платье из стеганного коричневого бархата разительно отличалось от ее обычных алых с золотом нарядов, в которых она любила появляться перед двором. Словом, все возможные меры предосторожности были предприняты для того, чтобы тот эксцентричный француз, о котором так много говорили, не узнал, с кем имеет дело. Не потому, что Бесс опасалась за свою репутацию, а потому, что она хотела знать правду. Королевам же, увы, правду говорят очень редко. Граф де Сен-Боэр мог быть сколь угодно эксцентричным, но его советами пользовался даже ее собственный медик, надеясь, видимо, что это останется в тайне. Но королева всегда знала то, что должна была знать. Знала она и о том, что младший брат герцога де Роаннэ помог многим, и отнюдь не всегда делал это за деньги. Скорее, наоборот, какому-нибудь бедняку, случайно встретившего таинственного вельможу-лекаря на улице, могло повезти больше, чем придворному с туго набитым кошельком. Но ей он поможет. Должен. - Это слишком неосторожно, Ваше величество, - твердил мнительный лорд Берли, но она была непреклонна. Она желала знать правду – способна ли она еще иметь детей. Это правда, что ее лучшие годы ушли, отданы Англии, но ее последняя мачеха, Екатерина Парр, родила своего первенца в 36 лет... - Я всего лишь хочу знать, - твердила она, и Берли отступил. Она всего лишь хотела знать, был ли у нее хоть один шанс на то, чтобы разделить судьбу многих тысяч женщин, стать женой и матерью. Даже если этим шансом она не сможет воспользоваться.

Laetitia Knollys: Летиция оставила Ивона Гуфье у заветной двери (пусть немного подождет, эдакий гордец), а сама проскользнула внутрь и склонилась в реверансе перед своей королевой и родственницей. - Ваше величество, я сделала все, как вы просили, он здесь, за дверью. Только не сочтите за дерзость, моя госпожа, но я должна вас предупредить… Сама скромность, графиня Эссекс придвинулась к Елизавете Тюдор, и горячо зашептала ей на ухо: - Ваше величество, будьте очень осторожны с этим человеком! Он настоящий колдун! Клянусь вам, то, что о нем говорят – правда. Стоило ему взглянуть на меня, и он сразу сказал, что у меня есть дети, и даже сказал сколько! А потом он признался, что умеет превращать любой металл в золото и что ему пришлось бежать в Европу, потому что он соблазнил сестру самого султана! Прошу вас, моя королева, будьте осторожны! На лисьем личике леди Ноллис читались страх и потрясение, и тревога, мастерски разыгранные рыжеволосой кузиной королевы. Разумеется, ничего подобного она не чувствовала. Разве что сгорала от любопытства, предвкушая, как пройдет встреча королевы и французского графа. Кто кого? Бесс ни одному мужчине, будь он колдуном или самим дьяволом, не позволит командовать своей великолепной особой. Граф так же напрочь лишен скромности и благоговения перед сильными мира сего. Весьма интересно будет понаблюдать за этой встречей. Произвела ли ее маленькая речь на королеву должное впечатление, Летиция не поняла, лицо Бесс Тюдор было скрыто маской, но все же волнение окутывало эту женщину невидимой глазу вуалью. Повинуясь жесту госпожи*, она подошла к двери и распахнула ее, впуская Ивона Гуфье. - Господин граф, вот та дама, ради которой вас пригласили во дворец и которой нужны ваши услуги. *согласовано

Луи-Ивон Гуфье: Проклятая Лондонская погода окончательно испортила Ивону настроение. Туман стал гуще, неприятной влажной моросью оседая на одежду, а тучи угрожающе нависли над самым горизонтом, готовые в любой момент пролить на голову горожан нескончаемые потоки воды. Впрочем, граф не успел даже как следует обдумать этот вариант, как тяжелые холодные капли упали ему на лицо. Он уже легко вбежал по лестнице парадного крыльца, надеясь как можно быстрее укрыться в тепле. Однако, его спутница медлила, тем самым лишая его желанной цели. Нахмурившись, Ивон обернулся в сторону неторопливо идущей рыжей сплетницы и едва удержал довольную улыбку. И все же, его старый друг Джовани был прав, сказав однажды, что женщины становятся поистине прелестными в минуты обиды. Носик чуть более вздернут, губы чуть более выпечены, однако та же самая гордая осанка и полное безразличие во взгляде. Похоже, он оценил не все возможные прелести королевской кузины. - Не хмурьте так брови, от этого непременно будут морщины, - тихо шепнул граф на ухо своей сопровождающей, явно веселясь ее серьезностью. Но вот, дама скрылась за дверью и мужчина остался в одиночестве. Он ненавидел ждать, от этого у него началась мигрень и ломота во всем теле. Казалось он физически ощущал, как драгоценное время неумолимо убегает, будто песок сквозь пальцы, и он ничего не может с этим поделать. В эти редкие минуты бессилия, Луи был готов растерзать кого угодно. Остановившись возле окна, через которое просматривался внутренний двор, граф принялся наблюдать за происходящим по ту сторону. Небольшая передышка вполне могла пойти ему на пользу, однако долго ожидать было не в его правилах. Поэтому, решив, что если спустя пару минут за ним не вернутся, он покинет дворец без зазрения совести, ибо основной долг будет выполнен - он прибыл во дворец. И вот, когда мужчина почти воспрянул духом и уже собирался ретироваться, двери, за которыми не так давно скрылась рыжая бестия, распахнулись. Что ж, значит на то была воля богов. Ивон поприветствовал даму в маске почтительным поклоном. На этом, решив, что и так слишком расщедрился на знаки проявляющие его уважение к таинственной персоне, он повернулся к служанке, застывшей у входа. - Мне нужна теплая вода, - скинув кафтан и пристроив его на ближайшее кресло, граф принялся закатывать рукава курты - А вам, мадам, стоит прилечь. Вполне могло статься так, что дама, пригласившая его, может оскорбиться и отказаться от осмотра. Несколько раз Ивону приходилось сталкиваться с подобным и каждый раз он был искренне удивлен, ибо считал верхом глупости и легкомысленности дамскую уверенность в том, что он имеет возможность решить их проблемы, лишь окинув прелестницу внимательным взглядом. Впрочем, как он уже успел понять, многие лекари в Европе именно этим и промышляли, тем самым подкрепляя веру в свою высокую профессиональность. - Как долго вы пытаетесь завести ребенка? Ивон достал из висевшего у него на боку споррана небольшой пузырек и смочил ладони жидкостью, находящейся в нем. По комнате распространился приятный аромат лаванды. Вскинув руки так, чтобы иметь возможность уберечь их от прикосновения с одеждой, граф застыл в ожидании.

Elizabeth Tudor: Таинственный француз не был представлен ко двору. Это было невозможно в силу его репутации и скандальных слухов, витавших вокруг его персоны. Но все же Елизавета Тюдор ожидала увидеть кого-то, похожего на Мишеля Гуфье, прогостившего в Англии несколько дольше, нежели он намеревался. Но ошиблась. Несколько томительно-долгих мгновений она рассматривала стоящего перед ней мужчину, пытаясь понять, нравится ли он ей, или неприятен. При том, что внешность его была вполне европейской, было в облике этого лекаря-аристократа нечто неуловимое, налет дальних странствий. Это и интриговало Елизавету – женщину, и отталкивало Елизавету – королеву. Во всяком случае, она приняла решение не отпускать от себя леди Летицию, хотя сначала намеревалась заставить ее ждать за дверью. Кто знает, сколько правды в той сказке, что она напела ей? Вранья, конечно, достанет, в тот день, когда графиня Эссекс скажет правду – на горе все раки от свиста передохнут. Но не все же она сочинила? - Я не пыталась иметь детей, сударь, - сухо ответствовала Бесс, понимая, что все ближе к своему полному разоблачению. Ей-то казалось, Ивон Гуфье задаст несколько вопросов о ее здоровье, пощупает пульс, пропишет какие-то травы, быть может. Но все пошло не так. – Более того, я никогда не была замужем, в силу… в силу определенных обстоятельств. О да, чего-чего, а обстоятельств в жизни английской королевы хватало. Мятежи и заговоры, непокорные лорды, свободолюбивые ирландцы, неспокойные шотландцы. Испания. А больше того – страх. Ужас. Что стоит ей чуть-чуть подвинуть свой зад на троне ради какого-нибудь принца или герцога, как ее тут же с него спихнут. Народ сколько угодно может прославлять свою королеву-девственницу, но с радостью согнется в поклоне перед мужчиной. Но теперь время пришло. Если она не сумеет родить дитя (пусть оно будет от герцога Анжуйского, отчего нет), то рано или поздно ей придется уступить трон сыну Марии Стюарт. - Сейчас же для меня возможен брак, и я предполагаю, что мой муж захочет иметь детей. И я должна знать, смогу ли я ему их дать. Кивнув Летиции, дабы та подала графу все требуемое, Бесс решительно направилась к кушетке и легла на нее. Вот и еще одно препятствие для ее счастливого брака – она обожала флиртовать с мужчинами, любила дразнить их, провоцировать на комплименты и галантные безумства. Но всерьез подчиниться мужчине, открыться перед ним, отдать самое себя… Как же это страшно, для той, что видела, как одну за одним казнит и подвергает опале своих жен Генрих Тюдор.

Луи-Ивон Гуфье: Ивон учтиво кивал в такт словам женщины, однако мыслями был далеко. Почему-то окружающая обстановка напомнила ему один вечер, проведенный в обществе турецкого паши. То ли запах лаванды навивал приятный морок прошлого, то ли огненное золото волос таинственной дамы напоминало ему о некой прекрасной нимфе, в любом случае настроение его улучшилось и он даже смягчился. - Я вас понял, сударыня. Постараюсь помочь, чем смогу. Приступив к осмотру, граф отбросил сентиментальные воспоминания и сосредоточился. На самом деле определить здоровье женщины было не сложно, куда больше проблем и нюансов возникало, когда речь заходила именно о деторождении. Тут даже Луи, познавший много секретов лекарского искусства и имевший большой опыт, не мог дать абсолютных гарантий. Впрочем, как он успел убедиться, в данном случае их от него и не требовали. - Вы можете иметь детей, без сомнений. Ивон покончил с осмотром, а затем проследил за тем, чтобы убрали все лишнее. Только после этого он расположился в кресле, принимаясь внимательно изучать сидящую перед ним женщину.* Его не особо интересовала ее личность, которую скрывала маска, так как надо быть идиотом, по мнению мужчины, чтобы из всего происходящего, а так же внешних признаком дамы, не сделать элементарные выводы. Его больше заботил вопрос, который он не позволит себе задать вслух: правда ли женщина хотела завести ребенка? Не то, чтобы его волновала искренность ее намерений, но уже понимая, чем может это ей грозить, ему было чрезвычайно интересно решится ли она рискнуть. - Более того, я уверен, что вы способны благополучно выносить дитя. Только боюсь, скорее всего ребенок появится на свет ценой вашей жизни. - выставив руки перед собой и сомкнув пальцы, Ивон на мгновение погрузился в свои мысли, еще раз рассматривая все возможные варианты исхода событий. Когда он вновь обратился к даме, голос его был глухим, но уверенным - Шанс есть, но он настолько мал, что я бы не советовал вам рисковать. *согласовано

Laetitia Knollys: Если бы Летиция могла, она бы встала рядом с Ивоном Гуфье, чтобы не пропустить ничего из этого занимательнейшего представления. Про себя она посмеивалась. Таинственному лекарю удалось то, о чем долгие годы мечтал бедняжка Робби. Он сказал «ложитесь» и королева послушно легла. Может быть, лорд Дадли выбрал не то призвание? Может быть, ему стоило стать последователем Асклепия? И что, ради всего святого, француз делает там с королевой? Если осмотр приятен, так она тоже не прочь! - Ах, - трагично выдохнула она на слова лекаря о том, что Бесс сможет родить ребенка только ценой собственной жизни. Хотя, тоже мне, новость, учитывая возраст вечнозеленой девственницы. – Умоляю вас, сударыня, не рискуйте собой! Держать на руках свое дитя – огромная радость, но не единственная, Господь милостив, он подарит вам и другие утешения! Собственно, способна Елизавета родить, не способна, какая разница? Это не помешает ей выйти замуж хоть завтра. Правда, Летти не поручилась бы за то, что муж королевы, кем бы он ни был. Не начнет похаживать налево сразу после медового месяца. Особенно, если ее мужем будет французский принц… Графиня только что не облизнулась, вспоминая статную фигуру герцога Франсуа. Она положила столько сил, чтобы украсть у королевы Дадли, хотя и подозревала, что украла лишь малую его часть, и то, потому что Бесс не пускала Робби в свою постель. Было бы забавно проделать то же самое с ее женихом! - Если ваш нареченный ценит вас, леди, если он понимает, как ему повезло обратить на себя ваше благосклонное внимание, он не будет требовать от вас невозможного! А тем более такого, что принесет вам вред! Перед мысленным взором Летиции промелькнули заманчивые картины. Королева выходит замуж за принца, умирает, и вот уже он новый король Англии, а она, как знать, может быть, его официальная фаворитка? При всем своем легкомыслии, графиня Эссекс мыслила здраво. Принцы на таких, как она не женятся. Другое дело, графы. Например, граф Лестер…

Elizabeth Tudor: Приговор был высказан с предельной ясностью, и Елизавета Тюдор почувствовала себя несколько подавленной его безжалостностью. Сев на кушетке и оправив платье, она задумалась над услышанным. Она может иметь детей. Но, скорее всего, они будут стоить ей жизни. Как Джейн Сеймур. Как Кэтрин Парр. Как многим и многим женщинам, знатным дамам или крестьянкам, ибо Господь создал по одному подобию и королеву и коровницу. - Благодарю вас за честность, - кивнула она лекарю-французу. – Сомневаюсь, что у кого-то хватило бы смелости сказать мне правду. Бесс горько усмехнулась. В страхе перед правдой придворные лекари могли зайти как угодно далеко. Ее сестра, Мария Кровавая, вынашивала в себе смертельную опухоль, а медики позволяли ей думать, будто она беременна. - Леди Летиция проводит вас. И вознаградит за беспокойство. Ее величество желала ненадолго остаться в одиночестве, чтобы осмыслить все услышанное. И принять. Потому что если ты не можешь ничего изменить, остается только принять. Елизавета знала, что справится с этим. Знала, что Летиция права: есть и иные радости кроме счастья материнства, и у королевы их куда больше, чем у простых смертных. Но все же… «Готова ли ты рискнуть своей жизнью, Елизавета Тюдор? А главное – есть ли в твоей жизни мужчина, ради которого ты хотела бы рискнуть, только чтобы смешать вашу кровь, продлиться в общих детях?» И Елизавета честно призналась себе – нет. Пусть перед глазами ее на мгновение встал дорогой сердцу образ Роберта Дадли, но все же – нет. Возможно, она не любит его так, как он того заслуживает, но что поделать, если судьба определила ей быть королевой? - С ребенком, или без ребенка – я королева Англии, - прошептала она. – А наследники… наследники всегда найдутся. Эпизод завершен



полная версия страницы