Форум » Игровой архив » Будь осторожной в выборе друзей. И врагов. » Ответить
Будь осторожной в выборе друзей. И врагов.
Рене Анжуйская: 5 мая 1577 года. Париж. Пять часов после полудня.
Ответов - 9
Рене Анжуйская: В выборе роз нужно быть особенно придирчивой. Первые розы, появившиеся у цветочниц, прекрасны, особенно для взгляда, изголодавшемуся за зиму по свежести красок. Но и они не совершенны. То бутоны мелки, то лепестки небезупречны. У иных чуть подвяли лепестки, следы утренних холодов. Маркиза де Мезьер тщательно отбирала самое лучшее, что лежало в корзинах торговца, не доверяя этот выбор служанке. Торговец покорно ждал, пока Рене Анжуйская в обычной для нее неторопливой манере закончит начатое. Рядом лежал букет нежно-голубых ирисов, выложенный на тонкую бумагу. Цветам Рене посвятила весь день и, наконец, осталась довольна. - Вот это (Рене указала на ирисы) вы отнесете в Лувр и передадите королеве-матери с моим почтительным приветом, а вот это я заберу с собой. Торговец поклонился, забормотав обычные благодарности, почтенный седовласый слуга раскрыл кошелек чтобы рассчитаться за прихоть госпожи, а сама Рене, прижав к груди букет нежнейше-белых роз, вышла из лавки и села в носилки с гербом анжуйской ветви Валуа на одной стороне и гербом герцогов де Монпансье с другой. Лилии там и лилии тут. Рене и сама была похожа на лилию. Неброскую, но изысканную и горделивую. Прекрасно осознающую, кто она и что она, не переступающую законы того круга, в котором родилась и в котором жила. Но любой, кто имеет дело с цветами, непременно напомнил бы, что лилии, если долго вдыхать их аромат, вызывают сильную мигрень. И это тоже было верно по отношению к маркизе де Мезьер. Рене назвала адрес, куда ее следует доставить, но велела остановиться на соседней улице, велела слуге сопроводить ее до порога, но напомнила ждать ее снаружи. Странное сочетание противоречий, неосторожности и осмотрительности. Но на то у супруги старшего сына герцога де Монпансье были свои резоны. Она собиралась навестить подругу (ей и предназначались розы). Но визит этот был тайным. Однако, этот визит, при определенных обстоятельствах, мог скомпрометировать осторожную Рене. Поэтому следовало позаботиться о свидетелях, которые докажут, что она невинна, как агнец. Опустив синюю вуаль на темные волосы, Рене, казалось, дремала в портшезе, прижимая к груди букет роз, но пару раз, когда носильщики сбивались с шага, она открывала глаза, и взгляд их был острым и насмешливым. Как у человека, который много думает и никому не открывает своих дум. Наконец, носилки прибыли на нужную улицу, маркиза, пройдя несколько шагов и свернув за угол, без приключений оказалась у двери одного дома, хорошо знакомого графу де Сен-Мегрен, и который, несомненно узнал бы граф де Келюс, случись ему тут быть. Дверь тут же открылась (ее ждали) и Рене, с выражением самой искренней радости на лице, заключила в объятия свою лучшую подругу. - Катрин! Катрин, как вы неосторожны, восхитительно-неосторожны, но я обещала себе, что не буду вас бранить, ведь благодаря этой неосторожности я снова вижу вас. Вот, - маркиза протянула букет роз Екатерине Клевской. - Это для вас. Они так же прекрасны, как вы, моя дорогая. И Рене нежно поцеловала щечку герцогини де Гиз, хотя с куда большим удовольствием задушила бы ее.
Екатерина Клевская: Одной любовью жива не будешь. Особенно, если любовник приходит ночами и исчезает с рассветом. Чем тогда прикажете заниматься весь день? Непоседливая и живая, Екатерина Клевская выбиралась в город, в лавки, разумеется, спрятавшись за маску и длинный плащ с капюшоном. Но, хотя такие вылазки имели приятный привкус тайны, они быстро наскучили. Герцогиню де Гиз развлекли бы сейчас придворные увеселения, но появиться на них она, разумеется, не могла. Как не могла встретиться с кем-либо из своих подруг или знакомых. Трудно было бы объяснить, отчего она в Париже одна, без мужа, и остановилась даже не в отель де Гиз, а в неприметном домике в предместье. Но в любом законе есть лазейка, в любом правиле исключения, да и в чем удовольствие совершать безрассудства, если ими нельзя похвалиться? Наши подвиги и наши безумства теряют половину своего блеска, если остаются неведомыми миру. И Екатерина, лукаво посмеиваясь, отправила записку в дом маркизы де Мезьер. Если бы герцогиню де Гиз спросили, как так вышло, что Рене Анжуйская оказалась вдруг ее задушевной подругой, поверенной тайн, Екатерина бы только пожала плечами и рассмеялась. Какая разница – как? Так вышло! Ей нравилось общество серьезной и спокойной Рене, в глубине души она сожалела, что ее предполагаемый брак с Шарлем де Лоррейном так и не случился, потому что, в таком случае, они были бы как сестры! О том, что может чувствовать Рене к семейству Гизов, Екатерина не задумывалась, к тому же, разве Рене не вышла замуж за старшего сына герцога де Монпансье? В этом ей повезло куда больше, чем бедняжке Катрин, ей пришлось выйти замуж за старого герцога и стать мачехой маркизы. Да и маркиза всегда казалась довольной своим положением. - Рене! Вы здесь! Екатерина сбежала вниз по лестнице, чтобы обнять свою подругу и тысячу раз сказать, как она счастлива. Счастье светилось в зеленых глазах принцессы, счастье запуталось в ее золотистых волосах, счастье, казалось, запуталось в жемчугах на ее груди. Вдохнув аромат роз, она рассмеялась. - Спасибо! Первые розы так прекрасны! Но пойдемте! Пойдемте же! Уже готово было уютное местечко у камина, гнездышко из мягких подушек, низких столиков с лакомствами и вином, и служанка стояла наготове, как часовой, готовая исполнить любую прихоть дам. Усевшись сама и усадив подругу, Екатерина с женской проницательностью и женской же ревностью оглядела ее с ног до головы, отметив, что время, прошедшее с их последней встречи, не оставило следов на этом спокойном лице. - Что нового при дворе, Рене? Расскажите, я сгораю от нетерпения! Дома я живу как затворница и решила немного побыть птичкой, которая упорхнула из клетки. Правда, скоро придется возвращаться, так, хотя бы, вернусь с новостями! Глаза Екатерины лукаво блестели. Конечно, она не расскажет Рене о Поле. Но как приятно знать, что маркиза никогда бы не осмелилась на подобное! Только не она, со своей осторожностью и благоразумием.
Рене Анжуйская: Неторопливо пригубив вино, Рене Валуа-Анжу улыбнулась герцогине де Гиз светло и нежно, будто перед ней сидела не взрослая женщина, жена одного из виднейших вельмож Франции, а избалованное дитя, которому все прощается за ее очарование. Но за этим светлым фасадом скрывались отнюдь не светлые мысли. Маркиза размышляла, что же привело Екатерину Клевскую в Париж и верны ли ее подозрения, что в этом замешан мужчина. Разумеется, не муж. Ради мужей не совершают глупостей. Но, увы, ни одно имя не шло на ум Рене. При всем своем кажущемся легкомыслии, Екатерина умел быть скрытной. - Душа моя, двор Генриха Валуа воистину скучнейшее место, и вы ничего не потеряли, укрывшись от света в этом очаровательном убежище! Маркиза с наигранным восхищением обвела взглядом убранство дома, хорошо зная цену каждой безделушке. Каждому гобелену и кубку. Потрачено было немало. Конечно, Екатерина могла себе это позволить, после смерти первого мужа она стала богатейшей женщиной Франции. Что, как подозревала Рене, и привлекло к ней герцога де Гиза. Но все же, если женщина так сорит золотом, делая из хижины дворец, значит, ей есть ради кого стараться. - Эти шелка… Готова поклясться, они с Востока, дорогая? Удивительная красота, достойная вас. Увы, красивые женщины нынче не ценятся при дворе, то ли дело красивые мужчины! Для них нынче рай, - маркиза притворно вздохнула, откусила от бисквита, пропитанного сладчайшей марсалой, и положила его на блюдо. Слишком приторно. Как и сама Екатерина Клевская. Хотя, возможно, в ней говорит женская зависть, от этого греха никто не свободен. Но, кроме зависти, душу внешне спокойной и безмятежной Рене разрывало множество иных чувств. Но что поделать, каждый одержим своими демонами. - Порадуйте меня, моя красавица Катрин. Скажите, что вы не уедете из Парижа слишком быстро, я так соскучилась по нашим задушевным беседам. Может быть, вам переехать из этого прелестного убежища в наш дом? Слава богу, мы живет отдельно от моего свекра и его супруги, под моим крылышком вам будет так же покойно, как здесь, но это более… прилично. В случае, если ваше отсутствие вскроется, скажем, что вы просто захотели повидать меня! Разумеется, вовсе не от добрых чувств маркиза предлагала герцогине Клевской свою помощь. Но даже великая притворщица, Екатерина Медичи, не нашлась бы к чему придраться. В облике маркизы все дышало искренней дружбой и самой теплой заботой о своей обожаемой подруге.
Екатерина Клевская: Похвала всегда приятна сердцу женщины, особенно, когда она звучит из уст подруги. Если бы мужчины знали, как мало женщины делают для них, и как много для своих подруг, то были бы обескуражены и, пожалуй, обижены. Екатерина Клевская с удовольствием выслушала комплимент себе, своему дому. Все, чего ей не хватало сейчас, это комплимента ее любовнику, красотой которого она гордилась, и Рене Анжуйская сама, невольно, дала герцогине де Гиз такую возможность. - Красивые мужчины? О, Рене, давайте поговорим о красивых мужчинах, - рассмеялась она с притворным легкомыслием. – Это такая приятная тема! Кто же нынче считается первым красавцем при дворе? Каков он из себя? В окружении короля было много красивых дворян, иногда казалось, что Его величество собирает их вокруг себя, как иные собирают заморские редкости. Но все же и среди них Поль выделялся статью, благородством черт, изяществом и особым очарованием. Так, во всяком случае, казалось влюбленной Катрин. - А потом мы поговорим о красивых женщинах, и о последних модах. Герцогиня смаковала вино маленькими глотками, жмурясь от удовольствия, чувствуя себя вполне свободно в этом маленьком домике, где могла распоряжаться собой по своему усмотрению. И уж конечно, она не желала менять его изящный уют на помпезность и величавость дома маркизы де Мезьер. К тому же, как прикажете принимать графа де Сен-Мегрена под бдительным присмотром Рене? То еще удовольствие.
Рене Анжуйская: - Нам ли, замужним женщинам, говорить о красивых мужчинах, Катрин? Рене с притворной скромностью опустила глаза, чувствуя себя в это мгновение кошкой, которая выслеживает хорошенькую, шуструю мышку. Мышка может бегать кругами, но все равно попадется в лапы к кошке. А почему? Потому что, вместо того, чтобы сидеть себе спокойно в Шато-Рено, мышка побежала за приключениями в Париж. - Но если желаете, то я могу перечислить имена кавалеров, которых придворные дамы находят особенно достойными любви. Маркиза сделала вид, что задумалась, беспечно играя подвеской браслета, но на самом деле она размышляла. Мог ли любовник Екатерины Клевской принадлежать к высшему обществу и вращаться при дворе? Скорее всего, да, иначе, где бы они встретились. Любопытно, очень любопытно, кто этот безрассудный, не побоявшийся рискнуть головой ради запретного плода, жены герцога де Гиза. В каком-то смысле, Рене сейчас двигала обычная женская зависть. Сама она никогда не пускалась в любовные приключения, да и не чувствовала желания. По меркам света ее брак был вполне удачным. Но это не значит, что она не знала, что такое любовь, и не завидовала тем, вокруг кого она кипела, в то время как вокруг Рене Валуа-Анжу она давно напоминала стылое озеро во льду. - Конечно, самые привлекательные кавалеры состоят в свите Его величества, хотя, герцог Анжуйский старается не отставать от своего брата, - поведала она Катрин то, что и так было известно всем. – Граф де Келюс, например. Это если вам нравятся блондины. Месье де Ногарэ тоже весьма хорош, если вам нравятся юноши, похожие на нежные весенние анемоны. Маркиза д’Ампуи мы даже не обсуждаем, он принадлежит Юпитеру, или же Юпитер принадлежит ему, в любом случае, Людовик де Можирон безжалостен к тем дамам, что пытаются обратить на себя его внимание. Месье де бальзак-младший в этом смысле куда добрее. Ни одна дама на него не жаловалась. Еще ко двору вернулся виконт де Тюренн, но, кажется, он не отходит от королевы Маргариты! Лукаво улыбнувшись, Рене взглянула в глаза подруги, ища там отблески былой ревности. - Если же вы считаете, что темноволосые мужчины более темпераменты, как утверждают придворные астрологи, то у нас есть граф де Сен-Мегрен, Жорж де Шомберг и виконтде Рибейрак. остальные, так или иначе, их бледные тени. Случайно или нет, ей вспомнились слова одной фрейлины мадам Екатерины, многомудрой и многоопытной, которая заявила, что в любовники женщины берут мужчин, во всем не похожих на мужей? Опровергнуть или доказать эту любопытную теорию было сложно, поскольку дамы не спешили делиться именами своих возлюбленных, но все же, если поверить этой даме, любовника Екатерины Клевской следовало искать среди последних господ.
Екатерина Клевская: Екатерина Клевская даже прикрыла глаза, как сытая кошка, услышав из уст Рене имя своего любовника. Бедняжка, верна своему супругу, и это при том, что герцог-пэр Сен-Фаржо такой мрачный господин, помешанный на двух вещах, на любви к королю Генриху Валуа и на ненависти к Генриху де Гизу. Конечно, где тут найти силы на страсть к жене. Впрочем, все честолюбцы плохие мужья, а кто нынче не честолюбив? - Темные волосы, светлые волосы, не все ли равно, если кавалер галантен и знает, как сделать счастливой свою даму, милая Рене. Но, да, мужчины с темными волосами кажутся мне более привлекательными, в них есть что-то необузданное, они требовательнее в страсти. Во всяком случае, так мне говорили, - лукаво добавила она, откровенно дразня скучную маркизу де Мезьер откровенными намеками. Честное слово, ее дорогая подруга нуждается в помощи. Так можно и увянуть раньше срока! Это было бы обидно, все же Рене хороша собой. Это Екатерина признавала с великодушием красивой женщины, знающей о том, что она прекрасна, и много раз слышавшая похвалы своей красоте из уст любовника. - Скажите, Рене, вы никогда не думали о том, чтобы одарить какого-нибудь придворного кавалера своей благосклонностью? Честное слово, в этом нет ничего дурного, коли ваш возлюбленный будет хранить вашу честь и держать в тайне ваши свидания. Никто ничего не узнает, а вы станете гораздо счастливее! А разве мы живем не для счастья? На алых губах Екатерины Клевской, столь хорошо знающей терпкий вкус супружеской измены, покоилась невиннейшая из улыбок, словно она предлагала подруге отведать вина, а не преступить священные обеты верности и послушания мужу. Ну а что такого? Мужья тоже не слишком задумываются о том, как ранят их измены верных жен, так потом пусть не сетуют на то, что жены отвечают им той же монетой.
Рене Анжуйская: - Мы живем ради семьи и долга, милая моя, легкомысленная Катрин, любовь - она для тех, кому не посчастливилось родиться в таких знатных семьях, как наши. Они могут позволить себе безумства, потому что если их репутация пострадает, семья это переживет. Если гаснет светляк - кто это заметит. Если потухнет солнце - заметят все! Только подумайте, что было бы, если бы, к примеру, вы оказались так опрометчивы, что изменили своему супругу, а герцог де Гиз об этом узнал! Страшно подумать, оскорбленными почувствуют себя и его братья, и его сестра, герцогиня де Монпансье, и ее муж, и мой муж, и ваша сестра, герцогиня де Невер! Возможно, маркизе не стоило говорить так резко с Екатериной Клевской... Но, возможно, и самой Екатерине стоило бы быть более благоразумной? Рене раздраженно вздохнула, призывая себя к спокойствию. Никто не любит, когда его наставляют. Катрин не права, но как настоящая женщина, она обвинит в своей неправоте кого угодно, но не себя. В своих глазах она всегда будет ангелом. - Я не верю в то, что любовник может сделать меня счастливой, Катрин, - уже сдержаннее ответила она, заставив себя улыбнуться краешком губ, хотя улыбка вышла несколько натянутой. - К тому же, я довольна мужем. Мне кажется, вам тоже нет причины жаловаться на своего, разве не делает герцог де Гиз вам ребенка каждый год? Он выполняет свой долг мужа, если вы будете выполнять свой долг жены - то обретете то самое счастье, о котором вы мне говорили. Рене де Валуа-Анжу и сама понимала лицемерность своих рассуждений, но сдайся она хоть на пядь, и Екатерина, чего доброго, выйдет на площадь проповедовать супружескую неверность, или появится при дворе под руку со своим любовником. Увы, такого никому не простят, если только твой любовник не герцог де Гиз, и то, как уж имя Екатерины Клевской полоскалось придворными сплетниками.
Екатерина Клевская: Прекрасные глаза Екатерины Клевской наполнились слезами. Она считала Рене своей подругой, но разве подруги говорят друг другу такие ужасные вещи? Нет! Отчего же маркиза поступает так несправедливо? Герцогиня де Гиз сразу нашла ответ – Рене ей просто завидует! Она спряталась в свою добродетель, как устрица в раковину и боится даже нос высунуть за ее пределы. Муж, двор, семья, благотворительность – все, что она знает и все, что она хочет знать. А Катрин не такова, она живет, дышит, чувствует! Пусть вот так – урывками, тайком, но это лучше, чем прожить жизнь и не узнать, что существует так много радостей. И что с того, что они запретны? Рано или поздно, все запреты нарушаются, и пример тому – ее муж и ее сестра! Так почему им можно, а ей нельзя? - Вы несправедливы ко мне, Рене, - с достоинством ответила она, вставая. Высоко поднятая голова помогала ей удерживать слезинки на самых кончиках ресниц и придавала молодой герцогине величественный вид. – Но я не буду с вами спорить. Как не буду слушать ваши поучения, мадам маркиза. Я не юная демуазель, нуждающаяся в наставлениях дуэньи. Возможно, я не образчик святости, но зато я не лицемерна. Одно дело воздерживаться от греха чистотой души и верой, Рене, и совсем иное просто бояться согрешить и поэтому проповедовать добродетель. Прошу меня извинить, маркиза, но у меня ужасно разболелась голова. Наверное, мне стоит прилечь. Особенность женской дружбы в том, что она легко может перерасти в непримиримую вражду, тихую войну, последствия которой бывают весьма разрушительны, ибо женщины, эти нежные создания, очень жестоки друг к другу.
Рене Анжуйская: Рене неторопливо поднялась, кивнула служанке, которая поторопилась подать ей плащ и перчатки. Возможно, ей следовало бы быть снисходительнее к Екатерине, но она так была достаточно добра к герцогине де Гиз, не открыв тайну ее приезда в Париж никому, даже мужу. Но теперь, если мадам де Гиз желает вести себя как легкомысленная девчонка, а не супруга одного из первых вельмож королевства – на то ее воля и право. Маркиза пообещала себе, что и пальцем не пошевелит, чтобы уберечь Екатерину от бед. - Сожалею о вашем нездоровье, - холодно улыбнулась она, чувствительно задетая словами подруги о лицемерии. Но лучше уж прослыть лицемеркой, нежели неверной женой. – Возможно, вам и правда стоит прилечь, а мне пора возвращаться. Вряд ли мы увидимся с вами до вашего отъезда, Ваша светлость, поэтому примите мои пожелания здоровья. Чуть склонив голову в безупречном поклоне, Рене выплыла из «гнездышка» Екатерины Клевской, спиной чувствуя все негодование и обиду, которые сейчас теснились в сердце его хозяйки. Себя она утешала тем, что поступила правильно и праведно, указав заблудшей женщине на ее ошибки. Уж лучше она! Но уже сев в портшез, Рене задумалась. Может быть, она неправа? Может быть, следует пресечь все прямо сейчас и немедленно, пока дурное поведение Екатерины не всплыло на поверхность и не разразился скандал. Конечно, скандал будет, но кулуарный, семейный, и не выйдет за стены отеля де Гиз. А она с удовольствием понаблюдает за тем, как порок будет наказан, добродетель восторжествует, а герцогиня получит жестокий урок. Подумать только, она еще посмела предложить ей, Рене Валуа-Анжу, завести любовника! - В Лувр, - велела она слугам. Эпизод завершен
полная версия страницы