Форум » Игровой архив » Много шума из ничего » Ответить

Много шума из ничего

Catherine de Bourbon: 24 июня 1576 года. Франция.

Ответов - 13

Catherine de Bourbon: Инфанта торопливо писала. Слова неровно прыгали по бумаге, и Катрин обреченно думала о том, как отчитала бы ее за такое небрежение тетка, Элеонора де Бурбон, аббатиса Фонтевро, которой и предназначалось послание. Но не было времени ни обдумать слова, ни записать их. Клод де Монтгомери по просьбе брата должна была отправиться в путь как можно скорее, для того, чтобы привезти из аббатства часть спрятанного когда-то там приданого, определенного для Катрин матерью. Это решение Генриха заставило инфанту то и дело касаться четок, висящих на поясе, молясь о том, чтобы приданое ей понадобилось не в связи со сватовством Филиппа II. Уехать в Испанию, обручиться с младенцем-инфантом, принять католичество… для дочери Жанны д’Альбре это было равносильно сошествию в ад. Она попыталась было задать прямой вопрос брату, но Генрих только улыбнулся, потрепал ее по щеке и уверил, что сделает все, чтобы она была счастлива. Ответ, был, скорее уклончивый, нежели успокаивающий. Катрин присыпала бумагу песком, чтобы тот впитал в себя излишки чернил, и запечатала своей печатью с изображением пчелы и девизом: «честь и польза». Закончив, протянула его своей придворной даме. - Вот, мадам, возьмите. Отдайте его аббатисе Элеоноре и вас примут с распростертыми объятиями. И не пугайтесь того, что попадете в католическое аббатство. Прежде всего, оно аббатство моей тетки, мы, Бурбоны, всегда держимся вместе. Инфанта вздохнула, прижав руку к груди. Под фиалковым шелком платья тревожно и часто билось сердце. Так много волнений! Ее долг перед ростовщиком (правда, получив драгоценности, тот уверил, что готов ждать сколько угодно), сватовство испанцев, еще и Агриппа уехал в Тулузу, разумеется, в сопровождении маркизы де Сабле, и это именно тогда, когда Катрин надеялась блеснуть перед ним новыми модными туалетами. Право слово, если бы не суровая закалка, полученная ей от матери и в аббатстве Фонтевро, девушка впала бы в отчаяние! - Я тревожусь за вас. Прошу вас, берегите себя. Конечно, золото, которое вы привезете, поможет многим, уверена, что брат распорядится им самым благим образом... но никакие сокровища не стоят жизни верных нам людей! Моя тетка Элеонора повторяла мне это каждый раз, как мы с ней спускались в подвал аббатства, чтобы проверить, на месте ли мое приданное и золото брата.

Клод де Монтгомери: - Я не боюсь оказаться в аббатстве, ваше высочество. Не думаю, что меня там ждут какие-нибудь искушения. Клоди с осторожностью, словно бумага, на которой были начертаны рукой Катрин де Бурбон слова, обладала полной ценностью упомянутого в них приданого, приняла письмо и спрятала его в рукаве платья. Поручение можно было счесть знаком подлинного доверия, а необходимость для его выполнения посетить аббатство, если подумать, еще одним его знаком. Неприязнь к монашеству если и была свойственна Клодетте, то не в форме возмущения заблуждением, а скорее в виде легкого недоумения и даже, пожалуй, благодарности, что ее необходимость принести обеты коснуться не может. А ведь она дочь бывшего изгнанника, трагично распрощавшегося с жизнью, почти без денег, вообще без влияния, и все ее богатство - только имя и окружающий его ореол. Что может быть более благодатным началом для того, чтобы, если отвлечься от главного, ее с распростертыми объятьями принял бы монастырь? И чтобы родственники тому тоже потворствовали? Любая жизнь казалась Клодетте гораздо более желанной, чем монастырская, поэтому об аббатстве она думала со смесью любопытства и тайной радости. Счастье, что ее такая жизнь коснуться не может. Искушения ее там точно не ждали. - Я не задержусь, ваше высочество, - Клодетта склонилась перед принцессой и, получив последние распоряжения, поспешила покинуть ее покои.

Тереза де Лаваль: Кажется, замок д’Альбре принял Терезу, признал некой частичкой себя, именно замок, стены и переходы, ступеньки и ковры, быть может, длительное слияние с интерьером покоев короля Наваррского одарили фрейлину легко сходить за предмет меблировки или изящную драпировку портьер, как бы там ни было, у девушки обнаружилась очень удобная способность оставаться незамеченной, а вкупе с умением оказываться в нужном месте в нужное время составляла поистине великолепное и весьма необходимое при любом дворе сочетание. А не использовать свои таланты - непростительная роскошь. Итак, Тереза в очередной раз стала невольной и, главное, незримой свидетельницей беседы члена королевской семьи с госпожой де Монтгомери, на этот раз инфанта давала получение Клод. - Так, так, а это интересно. Что Клодетта забыла в аббатстве? Уж не надумала ли Ее высочество отправить ее в монастырь, - мысленно хихикнула мадемуазель де Лаваль, отложив в сторону нижнюю юбку инфанты, к которой она пришивала новую ленту на пояс. Убежищем Терезе на этот раз послужила гардеробная принцессы, где девушка сидела тихо, паки мышка, старясь слышать все, и, главное, самой оставаться незаметной. - Надо же, письма, золото, страсти то какие! Ну вот, готово. Мадемуазель аккуратно воткнула серебряную иглу в бархатную игольницу, висящую на поясе, и расправила юбку инфанты. На очереди был еще корсаж, к которому на завтра требовалось подобрать рукава и юбку, и отпоровшийся жемчуг на вороте. - Мне казалось, я придворная дама, а не белошвейка, - фыркнула юная плутовка, непочтительно отложив в сторону всю работу. - Жаль, конечно, что у меня нет богатого приданного, которое хранилось бы в каком-нибудь монастыре, дожидаясь меня. Клянусь невинностью Пресвятой Девы, оно бы мне очень не помешало. ну а раз нет... значит, пойдем прогуляемся! Решив, что юбки инфанты проживут день и без ее внимания, Тереза, воспользовавшись черным ходом для прислуги, покинула покои Катрин де Бурбон. Если ее хватится, она что-нибудь придумает. Чем Тереза действительно могла гордиться, так это тем, что она всегда что-нибудь придумает! От каменных стен и пола, мощеного плитами по испанскому образцу шла приятная прохлада. Раздумывая, куда пойти, в сад, или, может быть, спуститься к реке, Тереза увидела знакомую фигуру испанского франта. - Рада вас снова видеть, месье граф, - улыбнулась фрейлина дону де Сердани, - Как поживаете? Вас все еще интересуют последние придворные новости? Если да, то у меня есть для вас одна, но зато такая вкусная! Тереза кокетливо опустила реснички. В том, что граф заинтересуется новостью, она не сомневалась. А вот, что с него потребовать за эту новость - этот вопрос требовал обдумывания, и очень серьезного!


Фернандо де Кальво: Послу полагается быть там, куда направил его господин, и граф де Сердани большую часть дня и проводил в Неракском замке, благо, он снял дом совсем неподалеку, и даже ночью из окон его особняка виднелись огни изящнейшего обиталища короля и, разумеется, инфанты. Катрин де Бурбон дон Фернандо посвятил целое письмо на пяти страницах, где давал своему господину подробное описание ее внешности, характера, привычек, не скупясь на похвалы. Но кроме похвал, он так же выражал осторожное опасение, что, не смотря на юность, инфанта является особой убеждений устоявшихся и непреклонна во всем, а особенно в вопросах веры. Но он был уверен, что его предупреждения не будут услышаны. Испанский король искренне полагал всех женщин особами кроткими, бесхарактерными и послушными мужской воле. Дон Фернандо подозревал, что Филипп II выдает, таким образом, желаемое за действительное, но бога ради, какой скучной была бы жизнь, будь это так. К счастью, француженок менее всего нельзя было назвать бесхарактерными, может быть, дело тут было в воспитании и более вольной, по сравнению с Испанией, жизни. И вот одна из этих прелестных созданий спешила к нему на встречу. Граф де Сердане расцвел, как майский пион, сердечнейший из улыбок и заворковал, как большой тетерев. - Донья Тереза! Ваши губки словно розы, ваши глазки словно звезды, а вы сама, как солнечный лучик! Какому доброму божеству я обязан встрече с вами? И кто бы сказал, что он лжет? Испанец боготворил женскую красоту, и относился к ней, как трепетный коллекционер к бесценному произведению искусства. Но это не значит, что он позволял своим чувствам управлять своим разумом. «Вот почему я до сих пор не женат», - гордо подытожил посол испанского государя. Но, вздохнув, пообещал себе по возвращению на родину найти чопорную, молчаливую, набожную девицу благородных кровей, которая, наверняка, родит ему таких же чопорных, молчаливых и набожных, но законных наследников. - Что за новость вы принесли мне, обворожительная? Поведайте мне ее, я весь в нетерпении. Галантно поклонившись мадемуазель де Лаваль, граф предложил ей руку, готовый сопроводить ее куда той заблагорассудится, в Испанию, на Луну, в опочивальню или в Ад, если интересы мадемуазель распространяются так глубоко.

Тереза де Лаваль: Рука об руку с пылким испанцем Тереза покинула стены замка, направляясь к реке, там меньше шансов столкнуться с кем-нибудь из придворных, случайных встреч на сегодня достаточно. Терезе нравились сладкие речи графа де Сердани. Девушка не была избалована мужским вниманием, ее не преследовали толпы поклонников и ее не осыпали комплиментами до приезда в Нерак. Напротив, в доме брата ее пытались убедить, что ни ослепительной красотой, ни выдающимися талантами она похвастаться не может. Жена брата, женщина склочная и недалекого ума, пыталась возвысить свою драгоценную особу в собственных глазах, принижая других, а брату важнее всего было не потратить лишней монетки на нужды сестры. Поэтому сейчас, слушая слова восхищения, мадемуазель де Лаваль впитывала этот медовый бальзам, как цветок воду после долгой засухи. - Вы так любезны, граф. Что ж, не стану томить вас в неведении, - ласково улыбнулась фрейлина дону Фернандо, пнув носком туфельки камушек, лежавший на дороге, - Дело заключается в следующем: некая Клод де Монтгомери получила из рук инфанты письмо, адресованное аббатисе Элеоноре де Бурбон, тетке Ее высочества. В письме сказано, что настоятельнице надлежит передать сей придворной даме хранящееся в аббатстве Фонтевро золото, часть приданого Катрин Наваррской. Как вам такая новость? Тереза, наклонившись, сорвала травинку и, помахивая ею на манер хлыстика, лукаво посмотрела на графа. Река неспешно несла свои воды, совершенно не интересуясь мелкими делами людей, таких незначительных в сравнении с вечностью, будь то короли или пажи - все они лишь прибрежные травинки, колышимые течением времени.

Фернандо де Кальво: - Однако, как доверяют правители Наварры госпоже де Монтгомери, - неподдельно изумился Фернандо ди Кальво. Такое поручение свидетельствовало о том, что дочь Гоабриэля Монтгомери стала незаменима пр дворе короля Наварры, либо же о том, что для нее приготовили ловушку, чтобы избавиться от шпионки еретички Елизаветы Тюдор. Граф де Сердани привык в первую очередь предполагать самое худшее в людях и событиях, и редко ошибался. Но что бы ни стояло за таким ответственным поручением, почему бы не внести в него свои коррективы? - Новость, донья Тереза, потрясающая. Но тише… тише… я буду мыслить и мечтать, мечтать и мыслить глядя в ваши чудные глаза. Ваши глаза напоминают мне родину, такие глаза, темные и огненные, у наших красавиц, но, конечно, у них нет мягкости черт, свойственной француженкам. Вы вдохновляете меня, донья Тереза, как Лаура вдохновляла Петрарку, Беатриче Данте, а прекрасная Бэзилия де Толедо вдохновила моего друга Антония Сен-Хосе отправиться в Вест-Индию обращать дикарей в истинную веру крестом и мечом и погибнуть там, прими Господь его благочестивую душу, аминь. Как истинный дипломат, дон Фернандо мог запросто нести всякую милую чушь, что не мешало ему сосредоточенно размышлять над услышанным. В голове зрел план, который наверняка одобрил его король. Лишить наваррского государя денег - значит ослабить его, а слабый сосед лучше сильного соседа, особенно теперь, когда все силы Испании уходили на непокорную Фландрию. - Скажите, великолепная моя, слышали ли вы о каком-нибудь опознавательном знаке, которая госпожа де Монтгомери должна предъявить в аббатстве? Если нет, то что вы скажете на мое предложение немного сжульничать и перехватить приданое инфанты? Господь завещал делиться, вот Ее высочество и поделится с нами золотом, тем более, вы, донья Тереза в том восхитительном возрасте, когда Господь велел девушкам создавать семью, а блеск золотых монет чудесно оттенит вашу красоту и очарование, не так ли?

Тереза де Лаваль: Немного сжульничать? Нет, Тереза была не против немного сжульничать... Но то, что предлагал дон Фернандо, кажется, называется немного иначе и уж точно ничего общего с делом богоугодным не имеет. Мадемуазель де Лаваль не была святой и даже не пыталась казаться более благочестивой, чем была, но и согласиться очертя голову на подобную авантюру она не торопилась. - Ах, благородный идальго, вы делаете щедрые предложения... Насколько щедрые, кстати? Какого именно размера частью своего золота так великодушно поделится инфанта со своей скромной фрейлиной? - Червячок сомнения еще ворочался в душе девушки, но она прекрасно понимала, что позаботиться о ней некому, - сестра в любой момент может указать на дверь - что без хорошего приданого ей не составить хорошей партии, а значит, не обеспечить хоть сколько-нибудь достойного будущего, а богатых покровителей у нее не было, да и не тянуло ее на эту стезю, а посему позаботиться о своем положении ей придется самой и упускать возможности она просто не имела права. - Думаю, вы правы, блеск золота прекрасно подходит к цвету моих волос и блеску глаз. И нет, ни о каких опознавательных знаках Ее высочество не упоминала, к тому же, думаю, я слышала достаточно, чтобы убедить аббатису в том, что меня направила к ней ее племянница. Тереза подняла с земли небольшой камешек и бросила в воду, по неторопливо текущей реке пошли неровные круги. Человеческие поступки, как камень, брошенный в воду, но бывают случаи, когда гадать о последствиях - роскошь, так что в антрацитовых глазках юной авантюристки уже горел огонь, обещающий приключения.

Фернандо де Кальво: В душе испанский граф возликовал, и даже посмотрел на Терезу де Лаваль с гордостью, словно она была его личным созданием, но нет, не он вложил в головку этой хорошенькой девушки такие очаровательные принципы, вернее сказать, их отсутствие, но кто бы то ни был – да наградит его Господь. Прошло всего два дня со времени их беседы, а эта маленькая птичка уже летела к нему с новостями, более того, согласна была сама поучаствовать в этой маленькой авантюре, а без ее помощи дону Фернандо было бы невозможно добраться до наваррского золота. - Четверть всего будет вашей, золота, драгоценностей, - пообещал он, делая вид, что проявляет невероятную щедрость. - Я обеспечу нас лошадьми и охраной, но придется ехать быстро и тайно. Вы ездите верхом, донья Тереза? Сможете сегодня же сказаться перед инфантой больной на несколько дней? Слуг в доме лучше всего щедро подкупить, дабы при необходимости они подтвердили вашу болезнь. План графа был смел, если не сказать, что попросту дерзок. Но Фортуна любит дерзких, главное не сомневаться в ее благосклонности. Тереза де Лаваль выдаст себя за Клод де Монтгомери, а в случае чего, все что сможет описать аббатиса Фонтевро, это цвет волос, глаз и общие приметы той, что забрала золото. Но кто подумает на благонравную фрейлину Катрин де Бурбон, которая, к тому же, лежала все эти дни в лихорадке? Главное – действовать быстро, и опередить госпожу де Монтгомери хотя бы на день.

Тереза де Лаваль: Следующий камешек едва не полетел в испанца, впрочем, Тереза быстро взяла себя в руки, бросила гальку в траву и резко повернулась к Фернандо де Кальво: - Я, вероятно, ослышалась? Благородный идальго не позволит себе обирать бедную, беззащитную девушку, не так ли? - В глазах мадемуазель де Лаваль прыгали искры негодования и возмущения. О какой четверти может идти речь, если основная работа и весь риск ложится на ее хрупкие плечи?! Нет, дражайший граф, менее, чем на половину всех ценностей она не согласится! - Если что-то пойдет не так, опасность грозит именно мне, вы же останетесь в тени, к аббатисе идти мне, что если она сможет меня описать?.. К тому же в моей власти сообщить ей некоторые подробности, способные ее убедить, без меня вам не обойтись. Так что я готова ехать верхом, оставить двор на несколько дней под предлогом болезни, но не менее, чем за две трети всех богатств. - Если же это вас не устраивает, что ж, можете попробовать добыть золото сами - расскажете подробности по прибытии, - Тереза, не дожидаясь ответа, пошла в сторону замка, не оборачиваясь, но и не спеша, давая испанцу время подумать над ее заявлением. Как бы там ни было, юная авантюристка не сомневалась, что далеко она не уйдет, без ее участия в этом деле графу неракского золота не видать. А пока он собирается с мыслями, девушка медленно, но гордо шествовала по дорожке, гадая на только что сорванной ромашке, на какую часть согласится ее компаньон.

Фернандо де Кальво: Удивительный оборот приобретал разговор «благородного» идальго и «бедной и беззащитной» девушки. Жаль, не нашлось у него достойного свидетеля, из тех дарований, что перенес бы на бумагу все происходящее. Недурная бы вышла комедия о человеческих нравах. - Ну что вы, донья Терезита, какая вам может грозить опасность, вы же будете под моей защитой, - пылко воскликнул испанец, догоняя мадемуазель де Лаваль. Чертовка была права, без ее помощи о внезапно обнаружившемся золоте можно только помечтать, но не больше, но две трети, конечно, это слишком. – Давайте условимся на половину всего, моя благородная дама, все же мы равно нуждаемся друг в друге. Граф улыбнулся, белоснежная улыбка сверкнула на смуглом лице, глаза прямо-таки источали мед, обволакивающий хорошенькую фрейлину инфанты с ног до головы. Любопытно, как эта милая птичка распорядится нежданным богатством? Будь на ее месте другая, дон Фернандо предсказал бы скорое счастье торговцев, в кошельки которых потечет золото в обмен на безделушки, наряды, веера, украшения и прочие дорогие женскому сердцу милые вещи, и самого графа умиляла эта страсть дочерей Евы ко всему, что блестит, переливается, манит роскошью. Но эта юная девушка была из другого теста. - Ну что, мир, прекрасная воительница?

Тереза де Лаваль: Тереза еще не успела оборвать у ромашки все лепестки, когда услышала от графа те слова, что и ожидала услышать. Вот и отлично, половина ее вполне устроит. - Ну что же, дорогой граф, - маленькая бестия выдержала паузу и, выбросив ненужную теперь ромашку, продолжила, - не соглашусь с вами, что мы равно нуждаемся друг в друге: я могу обратиться к кому-то другому за помощью, а вы нет. Но учитывая ваше авторство идеи и мое к вам искреннее расположение, я соглашусь на половину всех добытых нами богатств. Так что, несомненно, мир, разве может быть иначе - женщины не приемлют войны, они рождены для любви. Мадемуазель де Лаваль одарила испанца снисходительной улыбкой и обмахнулась веером. - Как только мы вернемся в замок, я сообщу о внезапном недомогании, вот только не уверена, что получится подкупить слуг... Откуда у бедной бесприданницы возьмется золото для этой цели? - Тереза печально вздохнула и опустила ресницы, теребя веер тонкими пальчиками. - Впрочем, быть может, это и необязательно, возможно, моей скромной особой никто и не будет интересоваться... Итак, как только вы добудете лошадей, я готова пуститься в путь.

Фернандо де Кальво: Испанец неодобрительно хмыкнул. - Я бы не стал так на это надеяться, мадемуазель. Инфанте может понадобиться ее фрейлина, а когда вернется ваша сестра, она непременно расспросит слуг о том, как вы вели себя в ее отсутствие, кого принимали, куда ходили. Или я ошибаюсь? Вздохнув, и смирившись в душе с неизбежностью, Фернандо отцепил от пояса кошель, достал оттуда несколько золотых монет. Сколько слуг в доме? Вряд ли много. - Вот, отдадите вашей прислуге. Но этого мало, вам придется дать им более-менее сносное объяснение, куда вы исчезаете на несколько дней. Самое простое и понятное – списать все на любовную интрижку. Сестра уехала, и вы захотели воспользоваться свободой для того, чтобы без помех увидится с возлюбленным. Граф, улыбнувшись, взглянул в темные очи доньи Терезиты, в которых жило пламя, еще раз удивившись про себя, как разнятся внешностью родные сестры из рода Лавалей, нет ли здесь какой-то тайны? Дон Фернандо любил чужие тайны, они давали ему власть над людьми. Власть же над двумя умными, красивыми и такими разными женщинами и вовсе равносильна открытым вратам в рай. - У вас есть возлюбленный, прелестная донья? Вы уже отдали кому-то свое сердечко? Может быть, тот, о ком вы думаете остался в доме вашего отца? Где находится ваше родовое гнездо? Далеко от Парижа? Если даже это так, то не кручинитесь, богатая женщина имеет право сама распоряжаться собой и может выбрать в мужья того, о ком поет ее сердце, а если все пройдет так, как мы задумали, вы будете очень богаты, и довольно скоро.

Тереза де Лаваль: - Да, месье, вы, безусловно, правы! Сестра непременно поинтересуется, чем я была занята в ее отсутствие, - Тереза обворожительно улыбнулась, принимая золотые монеты из рук графа де Сердани,- Вот только к чему придумывать любовную интрижку? Нет уж, дорогой граф, увольте. Очередные слухи о любовных приключениях, едва только монастырское заточение перестало грозить девушке? К тому же в письме брата она прочла о новой угрозе - предполагаемой свадьбе неизвестно с кем... Стоит сейчас подать Изабель повод и та выдаст Терезу за первого, кто согласится на ее призрачное приданое. - Зачем изобретать что-то еще? Пусть сестра тоже считает, что я провела несколько дней в постели, а моя милая Жанна сидела у моей постели, меняла компрессы и развлекала беседой - моя камеристка всегда на моей стороне, она подтвердит все и даже добавит достоверных подробностей, - по-девчоночьи хихикнула мадемуазель де Лаваль. - Вы задаете так много вопросов, - Тереза улыбалась, но глаза ее стали серьезными. Конечно, она не собиралась раскрывать перед испанским идальго все свои сердечные тайны, но на несколько мгновений ее захлестнули воспоминания: его глаза, прикосновение его губ к ее руке... Если бы он был рядом, если бы ему удалось получить разрешение на развод, она была уверена, ей не пришлось бы участвовать в неблаговидных предприятиях, не нужно было бы никого обманывать... Но все это мечты, граф де Гиш в Париже, а реальность стоит перед ней и ждет ответа. - С домом моего отца меня не связывают приятные воспоминания, там нет никого, кто занимал бы мои мысли. Если вас интересует расположение нашего родового замка, то находится он рядом с городком Лаваль, это недалеко от Нанта, а до Парижа три дня пути. Париж, Париж... Он по-прежнему манил Терезу, а значит, ей необходимо золото, много золота... Что ж, благородный идальго, седлайте лошадей... Эпизод завершен



полная версия страницы