Форум » Игровой архив » До встречи с тобой я не знал, что такое счастье и горе » Ответить
До встречи с тобой я не знал, что такое счастье и горе
Луи де Бюсси: 28 июня 1576 года. Франция, Париж, дворец Бюсси. День.
Ответов - 10
Луи де Бюсси: Сходя с ума от вынужденного безделья (вновь!), Клермон метался по своему дворцу, расположенному неподалеку от Лувра, на небольшой улочке Гренель-Сент-Оноре, как до того несколько месяцев метался по Анжеру. Да, Диана де Меридор была нынче в Париже, тут было место и ему, тут он дышал с ней одним воздухом, тут он ощущал себя в мнимой близости от нее. Но Реми, уже успевший выловить Гертруду на рынке близ Сент-Антуанского предместья, с упорством докладывал, что господин Бриан де Шамб не торопится оставлять свою жену в одиночестве, и почти не покидает их общий дом. Сама Диана выходит лишь в церковь по воскресеньям, да и то в его сопровождении. Бюсси никак не мог взять в толк, почему, прибыв в столицу, Монсоро не спешит нанести визит к королю в Фонтенбло. Немного зная уже нрав Главного ловчего, граф предполагал, что его честолюбие не позволит потерять ему ту должность, которую он получил по ходатайству Монсеньора. Однако, если барон де Поншато не поторопиться показаться монарху на глаза, и лето пройдет без охот, которыми должен распоряжаться никто иной, как Монсоро, Генрих Валуа отберет у него патент и передаст тому, кто не столь связан другими делами и семейными обстоятельствами. Короли – народ капризный, а уж насколько капризен был нынешний, д’Амбуаз знал не понаслышке. Ища встречи с Гертрудой вновь, Реми сбежал из дома еще с утра, так что у «правой руки» герцога Анжуйского не осталось даже возможности поговорить с кем-то на тему, которая его занимала больше всего. Хмурый, он сообщил Жерому, что будет в башне замка, в птичнике, где находились три великолепных сокола, принадлежавших потомку знаменитого рода, и приказал не тревожить его, даже если наступит вторая ночь Святого Варфоломея. Со своенравными пернатыми ему было сейчас приятнее говорить, нежели с людьми. Обычно, пусть и не совсем беспрекословно слушающийся его старый слуга, на этот раз нарушил приказ своего господина и появился в соколятне, спустя час после того, как туда поднялся сам граф. - В чем дело, старик? – в изумлении, Луи приподнял бровь, глядя на слугу. – Лувр провалился под землю? Я же сказал меня не тревожить, - держа на руке, обтянутой толстой кожаной перчаткой, доходящей до плеча, Поднебесного – сильную гордую птицу бурого цвета с белой шеей, мужчина старался не выказывать своего раздражения. Оно могло передаться крылатому любимцу, а тот не сильно церемонился с кем бы то ни было. Мог и клювом хватить. Жером замялся и потупил глаза. - Я знаю, господин граф, но вас желает видеть какая-то дама. По виду знатная, она хорошо одета и при ней служанка. - Вот как, - усмехнулся Бюсси. Не успел он осесть в Париже, как кому-то из его бывших пассий вздумалось его увидеть. – Скажи ей, что я занят. Пусть убирается. Только скажи галантно, - осекся он тут же. Ни к чему было настраивать против себя кого бы то ни было, пока Монсеньор не прибыл ко двору. – Придумай, что-нибудь. - Но ваше сиятельство, дама, как мне показалось, не из тех… - тут Жером прикусил язык, стараясь подобрать слова. – Она словно бы напугана и чувствует себя неловко. Изумление во взгляде бретера вновь сменило раздражение. Тем, которые были «из тех», было не свойственно смущение. - Ладно, узнай с чем она пожаловала, и, если у нее, что стоящее внимания приключилось, проведи сюда. Да, мой красавец, выслушаем незнакомку? - тон анжуйца сменился, при разговоре с птицей. Он протянул своему питомцу угощение в виде кусочка вяленого мяса, которое быстро было ухвачено мощным клювом.
Диана де Меридор: Возвращение в Париж принесло Диане не так уж много радости. Да, ее сердце снова жило ради Луи де Клермона, да, она верила и знала, что он рядом, думает о ней и любит ее, но тем тяжелее было каждый день видеть рядом с собой графа де Монсоро, слышать его голос. Графиня снова побледнела, еда потеряла вкус, она жила, словно во сне, разделяя свои часы досуга между рукоделием, молитвами и управлением того небольшого хозяйства, что вмещал в себя скромный дом Бриана де Шамб. Оживляли эти дни краткие новости о любимом, которые Реми передавал Гертруде, а та своей госпоже в надежде немного развеселить ее. Наконец, случилось то, о чем Диана и молиться не смела, ее супруг отправился ко двору. Графиня же, верная заведенному обычаю, пошла со служанкой к воскресной мессе. Единственное развлечение, которое ей позволялось. Но, подойдя к дому божьему и смешавшись с толпой добрых христиан, Диана решительно потянула служанку в сторону. Сквозь прорези маски лихорадочно блестели глаза молодой женщины, во всем облике чувствовалась решимость. Еще прощаясь с графом де Монсоро она поняла, что если не воспользуется представившемся случаем, то, возможно, он уже не повторится вновь. - Ты любишь меня, Гертруда, - тихо спросила дочь барона де Меридор у верной служанки, и та закивала, гадая про себя, что задумала ее барышня. – Тогда послушай, мы сейчас не пойдем на мессу. Мы идем к графу де Бюсси. Дома же скажем, что после службы я захотела посмотреть Сену и мы заблудились. - Ой, милая госпожа, а ну как граф того… вас не ждет? Гертруда Жалостливо глядела в глаза Дианы. Понять госпожу было можно, но только не хотелось ей участвовать в таком опасном приключении. А ну как хозяин узнает? С другой стороны, там, наверняка, Реми, да и не отпускать же барышню одну. Покойный хозяин из гроба встанет, если его доченька одна пустится бродить по Парижу. - Он меня ждет, - с уверенностью женщины любящей и влюбленной заявила Диана. И ошиблась. Старый слуга был вежлив, но не пустил двух женщин дальше прихожей, но потом, видимо, проникшись сочувствием к двум усталым и взволнованным дамам (выдумка Дианы неожиданно оказалась пророческой, и, пытаясь найти Отель де Клермон, они и правда немного заплутали), все же согласился доложить графу о визитершах. Пока Гертруда постанывала, в полголоса жалуясь на спину и на натертые ходьбой ноги, графиня де Монсоро с жадным любопытством осматривала стены. Здесь жил ее любимый. Здесь он мечтал, грустил, смеялся. Видел сны, и, может быть, думал о ней. Сам воздух отеля де Клермон был для нее драгоценным! Ждать пришлось не долго, Диана вздрогнула, заслышав шаги, но тут же надежда сменилась разочарованием. Это бы не граф де Бюсси. - Его сиятельство спрашивает, в чем состоит ваше дело, сударыня, - почтительно, но твердо осведомился он. Пока Диана колебалась, можно ли назвать свое имя, пока раздумывала, какую причину ей придумать, чтобы увидеть любимого, вперед решительно выступила Гертруда. - Вы знаете мэтр Реми, сударь? Слуга, чуть опешив, кивнул. - Ну, так и я его знаю. Он меня, бедную девушку, обманул и обещал жениться, а не женился, - самозабвенно запела Гертруда песню, которую давно уже сочиняла, на всякий случай. Да, она хотела замуж. А кто нет? И Реми был для нее вполне удачной партией. – А моя добрая госпожа пришла уладить все формальности с месье графом. И если вы нас к нему не пустите, я отсюда никуда не уйду, тут и сяду, и тут ребеночка нашего рожууу… Гертруда так расчувствовалась, что и правда пустила слезу. Испуганный слуга замахал руками. Вот же молодой повеса, этот Реми, вот влетит ему от графа. - Пойдемте сударыня, пойдемте, - вздохнул он. – Чую я, попадет мне от графа, не любит он, чтобы его тревожили, но что уж теперь. А ты, девица (наставил он палец на Гертруду) постой здесь и подумай о своих прегрешениях.
Луи де Бюсси: По звуку приближающихся шагов камергера, перемешивающемуся с шорохом юбок дамского платья, граф понял, что Жером идет не один. У женщины, по всей видимости, приключилось нечто действительно из ряда вон выходящее, если старик, зная в каком настроении его господин, осмелился провести даму к нему. Еще до того, как дверь вольера открылась, Луи пересадил сокола с руки на большую жердь, где птица продолжила свою трапезу, не обращая больше на него внимания. Он еще не увидел ее лица, ее фигурки, скрытых спиной верного слуги, как сердце мужчины учащенно забилось, подсказывая ему, что ожидается встреча с чудом. - Ваше сиятельство, эта дама говорит, что наш Реми обещал жениться на ее служанке, а сам теперь скрывается от ответственности. Месье ле Одуэн человек не такого нрава, как мне показалось, чтобы это было правдой, но я не посмел не поверить вашей гостье, тем более, что она взяла на себя труд решать проблемы слуг… Жером говорил что-то еще, но Бюсси его уже не слушал. Он смотрел на Диану, боясь отвести взор, что видение, явившееся ему сейчас исчезнет, что все это бред его воображения. Но это действительно была она. Она! В его доме, она пришла сама в тот момент, когда он уже стал терять надежду на новую встречу. Отодвинув Жерома в сторону, бретер подошел к женщине, которую тот привел в птичник, следуя распоряжению своего хозяина, и все еще что-то говорившему в свое оправдание. - Да благословит тебя господь, старик, - бросил он ему, и взял обе руки госпожи де Монсоро в свои. Она не была видением, она была из плоти и крови, он чувствовал в ладонях тепло ее пальчиков, и, не сдержавшись, поднес их к губам, покрывая поцелуями, чувствуя себя счастливейшим из смертных. Но защитный кожух, в который была облачена левая рука мешался, он сдернул его и всучил Жерому. - Покорми птиц, отведи Гертруду на кухню… Ведь вы с Гертрудой, сударыня? – вспомнив, что слуга говорил о том, что дама со служанкой, он не сомневался, что ей была именно эта шустрая девчонка, но надо было что-то говорить, чтобы скрыть свое замешательство. – И теперь уж точно – я умер для всего белого света! Пойдемте, мадам, я провожу вас в гостиную, - подхватив Диану под локоток, он помог спуститься ей из башни, где находился вольер, в гостиную, и плотно притворил за собой дверь. Все еще не веря своему счастью, Клермон постоял с несколько секунд, не оборачиваясь, переводя дыхание, и стараясь усмирить разбушевавшееся в груди сердце. Но все было тщетно. - Диана, вы здесь…- через мгновение супруга Главного ловчего была в объятьях Бюсси, его губы нашли ее, и сорвали с них поцелуй, о котором он грезил так долго. Но теперь уже ничто их не прервет, ничто не помешает. Его дом – это его крепость, куда не подвластно проникнуть даже сквозняку без дозволения на то его владельца.
Диана де Меридор: - Я здесь, - эхом согласилась Диана, отвечая на поцелуи Луи де Клермона, сначала застенчиво, потом беззаветно отдаваясь на волю любимого. – Я больше не могла… знать, что мы так близко и так далеко, это было невыносимо. Сладок не запретный плод. Сладок тот плод, что свисает с ветви перед вашими глазами, достаточно близко, чтобы вы могли насладиться его спелым ароматом, но в то же время далеко, чтобы вы не могли до него дотянуться. Но, наконец, между ними больше не было преград в виде расстояния и недобрых взглядом. Пальцы графини де Монсоро прошлись в нежнейшей из ласк по обожаемому лицу бретера и любимца дам, по его волосам, по плечам, словно этими касаниями она старалась уверить себя и его в том, что все это не сон. - Обнимите меня крепко, мой друг, чтобы я знала, что все это не сон, - шепнула она. – Пробуждение было бы слишком жестоким. В самом деле, эта встреча больше напоминала сказку, сон, мираж, сладостную иллюзию. До сих пор им удавалось увидится наедине лишь урывками. Пусть старый парк Меридора надежно хранил тайны из встреч, но все же там всегда оставалась опасность быть застигнутыми. Здесь же, в доме своего храброго любимого, Диана было чувствовала себя в безопасности. Здесь ее любили, желали, здесь ее могли уберечь от всего. Это счастье. Счастье делает смелыми даже самых нерешительных женщин, а любовь растапливает сердца самых холодных натур, заставляя пылать. И, в руках графа де Бюсси, Диана пылала. Не важно было все, что было до этого мгновения, не важно, что будет после. Главное – здесь и сейчас. Но все же, повинуясь кокетству, которое в крови у каждой женщины, Диана чуть отстранилась от возлюбленного, расстегнув плащ, и отколов от волос вуаль. - К вам так нелегко попасть, месье граф, - негромко рассмеявшись поддразнила она Луи де Клермона. - Неужели для всех дам вход в вашу обитель под запретом? Я уже отчаялась увидеть вас, спасибо находчивости Гертруды, она убедила вашего слугу в том, что наша встреча совершенно необходима.
Луи де Бюсси: Поверить в происходящее было равносильно тому, что поверить в чудо. Но, тем не менее, чудо это свершилось, и Бюсси сжимал в своих объятьях, не в силах отпустить, не призрак, а живую женщину, из плоти и крови. Ее губы отвечали взаимностью, ее дыхание и пальчики ласкали кожу лица, тепло ее тела проникая сквозь ткани одежды соприкасалось с жаром, которым горел сам Клермон. - Моя Диана здесь, - вновь прошептал мужчина, не выпуская возлюбленную из плена кольца рук, любуясь грацией ее движений и бережно пряча в тайник воспоминаний каждое мгновение этой неожиданной, невероятной встречи. Судьба в очередной раз преподносила приближенному герцога Анжуйского урок, доказывая, что в любящем сердце не должно быть места сомнениям и отчаянью. - К чер…- анжуец осекся, избыток чувств - не повод чертыхаться при женщине, тем более при той, которой нет равных на земле. - Мне нет дела до остальных дам, сударыня, а вас я не чаял увидеть в своем логове, - назвать дворец Бюсси, сияющий изысканной роскошью, логовом мог повернуться язык только у его владельца. Смысл слов графини де Монсоро с трудом проникал в одурманенный счастьем рассудок бретера. – Гертруда получит любую награду, которую пожелает, - забрав плащ и вуаль из рук дочери барона де Меридор, Луи положил их на спинку одного из кресел и вновь сомкнул пальцы на женском стане.- Моя же награда здесь. – В нашем путешествии из Анжу в Париж мне стоило многих усилий не сделать вас вдовой, мадам. Но я даже мечтать не мог увидеть вас здесь. Как вы решились, как нашли меня? То, что любой парижанин знал, где находится дворец графа де Бюсси, в чем мог убедиться сам дворянин в утро после дуэли с миньонами и первой встречи с Дианой, ему не пришло в опьяненную любовью голову.
Диана де Меридор: Как чудесно это было, смотреть, не скрываясь и ничего не опасаясь на того, кто дороже тебе всех благ земных и спасения души. Луи де Клермон появился в ее жизни внезапно, но Диана свято верила в то, что он ее судьба, тот, для кого она предназначена отныне и вовеки. А значит, тот грех, что они совершали не мог считаться тяжким. Хотя Диана не ощущала это грехом. Грехом было бы позволить мужу прикоснуться к себе, и графиня де Монсоро дала себе клятву, что скорее умрет, че допустит такое. Она будет принадлежать либо любимому, либо богу, более же никому. Как чудесно было чувствовать его дыхание на своих губах, его руки, крепко обнимающие ее. У любящих мужских объятий есть волшебная сила, они защищают, оберегают, дарят тепло. В объятиях графа де Бюсси Диана чувствовала, как тает, стремительно тает лед, которым она окружила свое сердце и душу, что бы ничьи взгляды и прикосновения не оставили на них след. Как земля весной, под жарким солнцем, она пробуждалась. Обвив руками шею возлюбленного, графиня де Монсоро утопала в его глазах, счастливо смеясь. - Я сказала, что иду на мессу, - прошептала она. – Он в Фонтенбло… слуги не станут меня искать, даже если будут тревожиться, а я скажу что заблудилась. Гертруда знала, где искать ваш дом. Речь Дианы была бессвязной, слишком много ей хотелось сказать. «Он» - это, конечно, муж, но дочь барона де Меридор никогда бы не совершила такое святотатство, произнеся имя графа де Монсоро здесь, в доме Луи, где все сейчас дышало любовью и страсть. - Я бы пришла, даже если бы за это пришлось заплатить жизнью, - нежно проговорила она, прижавшись щекой к сильной ладони графа де Бюсси, чувствуя, как глаза ее невольно увлажняются слезами, так сильно было чувство, переполняющее сердце графини де Монсоро. В стрельчатые окна ярко светила солнце. До вечера, когда Диане придется вернуться в чужой, холодный дом ,где она была пленницей, еще целая вечность. Но и вечность скоротечна рядом с тем, кого любишь всей душой.
Луи де Бюсси: Все еще сложно было поверить, что можно вот так просто, ни на что не оглядываясь, держать в руках ту, ради которой билось сердце Луи де Клермона. - Моя храбрая девочка, - только и смог вымолвить граф, выслушав короткий рассказ Дианы. Его волновало все, что касалось этой женщины, но влюбленные жадны, и он услышал то, что она пришла к нему не навсегда, а всего лишь до вечера, когда ей нужно будет возвращаться на улицу Сен-Антуан. Он слишком долго ждал, и не мог больше ждать ни минуты. Губы бретера в нежнейшей из ласк собрали заблестевшие в уголках голубых глаз соленые капли и вновь нашли уста любимой руки теснее сомкнули кольцо объятий. Тело мужчины горело огнем, мучая его, желая, требуя. И нежность его становилась все более настойчивой, пальцы уже чувствовали нежность кожи шеи, Бюсси задыхался от переполняющих его чувств и желаний, мечтаний, которым уже ничто не могло помешать осуществиться. Подхватив Диану де Меридор на руки, он больше ни сказал не слова, говорили его глаза, его ладони, умело и бережно избавляющие графиню от одежд. Он отнес свою нежданную гостью в свою спальню, где занавеси закрывали окна и отгораживали их от всего белого света, уложил на кровать, в которой провел столь много часов, в грезах о своей любимой, иногда сомневаясь, что она не призрак, и опустил шторы полога. Настало их время, тогда, когда любовь не только обжигает пламенем души, но и тела не могут больше существовать раздельно друг от друга. В гостиной старый Жером покачал головой, обнаружив плащ и вуаль дамы, он аккуратно смахнул с них видимую и невидимую пыль, и отнес в холл, разложив все там, как положено. Господину и его гостье, кем бы она ни была, вскоре понадобятся вино и еда. Уж это-то старик знал хорошо. И не его дело было задавать лишние вопросы, зато ему надлежало позаботиться об удобствах потомка рода Клермонов.
Диана де Меридор: В тот день, рядом с Луи де Клермоном, родилась новая Диана. Познав один раз совершенное счастье принадлежать тому, кого любишь всем сердцем, и кто в полной мере отвечает тебе такой же горячей любовью, она уже не смогла бы жить, как раньше, даже если бы захотела. Жить робкой надеждой на встречу, жить в страхе перед мужем и в ожидании вестей от любимого. Граф де Бюсси был возлюбленным, стал богом. Муж был мучителем, стал врагом, поскольку стоял между ними вечной угрозой. Пока что все эти мысли теснились неясной тенью в душе Дианы, ослепленной тем счастьем, которое ей открылось, но потом, когда на нее навалится бессонная ночь в холодной постели, в нелюбимом и чужом доме, они встанут перед ней с болезненной ясностью, и она их примет. Примет, потому что готовая отныне лгать мужу ради возможности пусть изредка, пусть украдкой быть с Луи, Диана никогда не станет лгать себе. Единственное, что она не могла, это судить себя со всей строгостью, потому что ей, как и многим женщинам до нее, не верилось, что вот эта невероятная радость, одинаково пронизывающая и душу и тело, есть грех. В полумраке опочивальни легко было забыть о времени, и Диана гнала от себя мысли о том, что за стенами их убежища, должно быть, уже вечер, а значит, ей нужно возвращаться. Уходить из кольца рук графа де Бюсси, уходить из этих дружеских, надежных стен было так же страшно, как первым людям было страшно уходить из Эдема. Графиня де Монсоро откинула на плечи белокурые пряди, выбившиеся из прически, прижалась губами к плечу Луи де Клермона, молчаливо прося прощения за то, что ей придется вскоре его покинуть. - Не знаю, сон ли это, друг мой, или явь, но я счастлива, - тихо прошептала она, несмело проведя пальцами по руке графа де Бюсии. Трудно было поверить в то, что она может прикасаться к этому сильному мужчине так свободно. Она, и больше никто. – Как бы я хотела остановить время… Но время не желало останавливаться, и влюбленным все же пришлось это признать. При помощи Гертруды Диана привела в порядок свою прическу и наряд, чувствуя, как сердце разрывается от предстоящей разлуки. Когда служанка застегнула на ней плащ, графиня де Монсоро порывисто вложила свои руки в руки Луи де Клермона. - Прошу вас, скажите мне что-нибудь, что придаст мне силы, - прошептала она. – Вы подарили мне рай, и пока я не увижу вас снова, мне предстоит жить в аду. Но вы мое спасение, я всегда помню об этом.
Луи де Бюсси: В тот день рядом с Дианой де Меридор родился новый граф де Бюсси. Никогда он уже не сможет стать прежним, беспечным бретером, не ценящим в жизни ничего, кроме своей собственной чести. Пригубив любовь женщины, о которой мечтал уже столько времени, он познал счастье. Осознав неизбежность разлуки, ему еще только предстояло испить из другой чаши, чаши страданий. Все, что было до сего момента, показалось ему таким несущественным, вся та боль, которую он испытывал, в ожидании ее взгляда, улыбки, такой незначительной… потому что сейчас сердце его разрывалось от отчаянья, познав сладость счастья, ему теперь надлежало познать и горечь разлуки. - Время – предатель, и будь оно проклято, - едва слышно прошептал Клермон, одной рукой прижимая к себе трепетно возлюбленную, а другую невольно стискивая в кулак до боли и хруста в пальцах. Но время не вызовешь на дуэль, не заставишь повиноваться своей воле ни силой, ни мольбами. -Я провожу вас, - глаза анжуйца блеснули надеждой. Еще несколько минут подле нее, еще хоть немного не выпускать из вида ее лик. Когда Гертруда, хитро поблескивая глазами во все стороны, закончила причесывать свою госпожу и графиня де Монсоро приобрела точно такой же вид, в каком появилась утром на пороге дворца Бюсси, дворянин высунулся за дверь и громко крикнул: - Жером, колет и шпагу! И пошевеливайся, старик! – все требуемое было подано быстро. Слуга, обихаживающий своего хозяина с детских лет, хорошо знал, что когда синьор д’Амбуаз изволит требовать что-то таким тоном, то лучше не медлить. - Когда вернется этот повеса Реми, скажи ему, что у меня с ним серьезный разговор будет, - принимая из рук Жерома шпагу, он незаметно ему подмигнул, чтобы было понятно, что весь этот грозный вид предназначен только для женщин. Сжав нежно пальчики Дианы в своих ладонях, он заглянул в самую глубину ее голубых глаз. - Я люблю тебя, - шепнули беззвучно губы, а голос произнес: - Ходите в церковь почаще графиня, и, если заблудитесь – этот дом всегда с радостью приютит вас. - Ты слышал, старик? Не важно дома я или нет, для этой женщины мой дом – ее дом. Он прижал тонкие персты к горящим губам и покрыл их поцелуями, не в силах отпустить.
Диана де Меридор: В дом графа де Монсоро Диана вернулась, снова обретя обманчивое спокойствие ледяной статуи, под которым билось и трепетало горячее сердце, познавшее счастье любви. Дочь барона де Меридор понимала, что от ее выдержки и самообладания зависит то, сможет ли она снова беспрепятственно выйти из дома, и «заблудиться» по дороге в церковь. На расспросы взволнованных слуг молодая женщина отвечала спокойно, даже сухо, так, что ни у кого не возникло мысли, будто в ее отсутствии крылась какая-то тайна. Слуги, больше всего опасавшиеся, что за эту отлучку их накажет хозяин, предпочли принять на веру каждое слово госпожи и забыть обо всем случившемся. Гертруда, то и дело бегавшая на кухню, где вечерами собиралась вся челядь, требующая то вина, то горячей воды, то сладкого сиропа, вдохновенно живописала страшные картины того, как они заплутали, как устала и испугалась госпожа, как она выбилась из сил, и только смелость и преданность служанки позволила ей найти дорогу домой. Диана же, с отсутствующей улыбкой принимая ухаживания верной Гертруды, перебирала в памяти, как бусины четок, драгоценные воспоминания этого дня. Лицо Луи де Клермона, когда он увидел ее в своем доме. Страсть и нежность, которую он подарил ей, когда занавеси алькова упали за ними, и океан, целый океан наслаждения, доселе не ведомого Диане, знавшей только ненавистные объятия супруга. Его слова при их прощании. Все это были бесценные сокровища, которые графиня укладывала в шкатулку своей памяти, чтобы потом снова и снова доставать их и любоваться их сиянием. Гертруда делала горячие компрессы к ногам госпожи, не привычным к долгой ходьбе. - Завтра я напишу письмо графу де Бюсси, а ты отнесешь его, хорошо? - Как прикажете, моя госпожа, - послушно согласилась служанка, предвкушая, как увидит Реми. Он, конечно, будет рассержен за сегодняшнюю шутку, но она сможет объяснить, что все это на благо графа де Бюсси и графини де Монсоро. - Я счастлива, - прошептала Диана, закрывая глаза. Чуть припухшие губы молодой женщины все еще хранили невидимые следы от поцелуев ее возлюбленного. Но куда сильнее и долговечнее были те, что остались на сердце графини де Монсоро. - Я только твоя, - прошептала она уже сквозь сон, надеясь, что ее слова чудом донесутся до ее любимого, и он их услышит. Любящее сердце всегда слышит. Эпизод завершен
полная версия страницы