Форум » Игровой архив » В каждой избушке свои погремушки » Ответить
В каждой избушке свои погремушки
Henriette de Cleves: 4 июля 1576 года. Франция, Шатодён. Поздний вечер перед поздним ужином.
Ответов - 8
Henriette de Cleves: - Ааай! – воскликнула рыжеволосая женщина, стоя посреди большой хозяйской спальни в Шатодене. – Люис, вы же не кобылу запрягаете! – вслед за возгласом послышался гневный шепот. – Нежнее, и не тяните так сильно за шнуры! Мадам де Невер уже несколько раз пожалела, что отправила Клодетту заниматься ее любимым делом – шпионить за теми, кто в замке, а для собственного одевания решила прибегнуть к помощи супруга. Им нужно было поговорить наедине, а ушки камеристки герцогини удивительным образом поглощали все то, что их не касается, зато то, что относилось непосредственно к ней, могли запросто и пропустить. Корсет в руках мужчины превращался в орудие пыток. Недовольно наморщив носик, сдувая с лица то и дело падающие на щеки и глаза локоны, и опираясь руками о край постели, Анриетта ждала, когда, наконец, ее муж справится с поставленной перед ним задачей. Это было невыносимо. Стальные пальцы Лодовико словно бы не чувствовали, что еще немного и ребра дамы хрустнут под давлением каркаса. Красота, конечно, требует жертв, но не ценой же жизни ее обладательницы. - Хватит, герцог! С обручами кринолина я справлюсь как-нибудь без вашего участия! Лучше сядьте вон на тот пуф, - тонкий перст указал на означенный дамой предмет мебели, украшающий собой угол комнаты, - и не заслоняйте мне свет и зеркало. Принцесса Клевская-старшая аккуратно выпрямилась и попробовала вздохнуть. Голова немного закружилась, но в целом было терпимо. Если бы не тошнота, которая ее преследовала последнюю неделю, то и вовсе все было бы замечательно. Подойдя к туалетному столику, мадам первым делом взялась за нюхательные соли и поднесла их к носу. На скулах появился признак румянца. Исполнив свой супружеский долг и произведя на свет двух очаровательных наследниц, супруги Невер не испытывали друг другу и тени страсти и вожделения, за последние годы они стали друзьями, не омрачая сии чудные отношения ревностью. Посему Генриетта спокойно курсировала перед посланником короля в корсете и панталонах, раскладывая на полу кольца для поддержки ткани юбки платья. - Марго рада отъезду в Нерак? Надеюсь, что рада. Мой кузен не из тех, кто будет изображать из себя собственника, и сажать жену под замок, - зеленый взор незаметно скользнул по лицу последнего любовника королевы Наваррской. Анри была рада поддержать Лодовико, но тот был слишком горд, чтобы показывать свои истинные чувства и переживания. - Кто все эти люди, мой дорогой, что прибыли сегодня в замок Лонгвилей? Ла Валетта я знаю, про него не трудитесь рассказывать. Лицо второго мужчины и темноволосую женщину, что прибыла с вами, я вроде бы и видела, но это было что-то мимолетное, не могу уловить, что именно, - пальчик дамы в задумчивости потер едва заметную морщинку на лбу между бровей, но даже это не оживило ее воспоминания. – Вторую женщину, я точно никогда прежде не встречала. Кто она? И почему вы ехали в обществе той брюнетки? Вы становитесь ветреником, Люис? – задорно улыбнувшись мужу, герцогиня перешагнула через все обручи и встала в центре среднего, самого маленького. Он не был замкнут, и к краям его были привязаны тонкие ленты, которым предстояло опоясать тонкий стан наперсницы Маргариты Валуа.* *согласовано с Lodovico di Gonzaga
Lodovico di Gonzaga: Затягивая корсет на стане жены, Лодовико невольно заметил про себя, что фигура ее все также тонка и изящна, как в те времена, когда они только поженились. Плечи и бедра стали чуть более округлы, но лопатки очерчивались под белоснежной кожей спины совсем по-девичьи. К стройности мадам добавлялись изумрудные глаза, моложавое лицо и копна огненно-рыжих кудрей. Вполне понятно, что у Генриетты при таких достоинствах, скрашенных изворотливым умом и острым язычком, недостатка в поклонниках всех возрастов не было. Гонзага интересовал из этой братии только один. Генрих де Гиз. Но пытаться вытрясти из супруги планы лотарингского вельможи, если он имел неосторожность ее посвятить в них, было равносильно попытке призвать дождь в пустынях Аравии. Но попробовать, не идя напролом, стоило. - Прошу прощения, мадам, если вызвал ваше неудовольствие. Знаете ли, к числу моих достоинств не относится умение затягивать женские корсеты. Но, если вы настаиваете, я потружусь взять несколько уроков, - чуть поклонившись Анриетте, Великий магистр приората Сиона, поцеловал ее пальчики и послушно уселся на указанный ими пуф. Черный взгляд итальянца равнодушно следил за энергичными передвижениями дамы по комнате, но стоило ей подойти к зеркалу и взять в руку соли, как в нем появилась тень тревоги. - Вы больны, Генриетта? Быть может, не стоит выходить к ужину, а лучше позвать лекаря? – обеспокоенность герцога была искренней. Принцесса Клевская была неверной женой, но была верным другом и союзником в делах семьи. Кроме того, она была матерью его дочерей, и хорошей матерью, несмотря на то, что виделась с детьми нечасто. Но на щеках графини де Ретель вновь заиграл румянец, других признаков недуга не появлялось, и Невер не стал настаивать на приглашении медика. - С д’Эперноном ехали граф и графиня де Грамон де Гиш. Последнему король оказал честь и назначил его распорядителем предстоящего вояжа королевы Наваррской, - он подавил в себе желание назвать Маргариту по имени, - меня же сопровождала графиня Мария де Кандаль, старшая фрейлина сестры короля. Вы могли видеть Грамона и ее при дворе. Кстати, он из бывших гугенотов, чьего отца пощадил Карл Валуа в ночь Святого Варфоломея, а вдова де Кандаль до супружества носила фамилию Монморанси. Информации, предоставленной в распоряжение герцогини де Невер, могло вполне хватить, чтобы испортить вечер этой парочке, но ради справедливости, сын Маргариты Палеолог счел нужным не скрывать и того, что ему было известно о мадам де Гиш. - Жена графа так и не сменила вероисповедания, и осталась протестанткой. Кроме того, ходят упорные слухи, что именно ее ваш любвеобильный кузен одарил своим вниманием, сбежав в Нерак. Передавая жене то, что ему было известно о людях, путешествующих с ним, Лодовико рассчитывал чуть позже получить некие интересующие его сведения от нее. - Довольна ли Маргарита Наваррская своим скорым свиданием с мужем, вы можете спросить у нее сами, мадам. Путь королевы будет пролегать через Шатоден, и я буду иметь честь сопровождать ее, в роли полномочного представителя государя. Чуть печальная улыбка пробежала по губам друга короля Франции. Возможно, те дни станут последними, когда он сможет быть подле своей возлюбленной королевы.
Henriette de Cleves: Вопрос супруга, относившийся к ее здоровью, мадам де Невер не нашла интересным. Тихо фыркнув, рыжеволосая дама не стала на него отвечать. Он бы еще туже затянул корсет, а потом интересовался, чего это жена не дышит! - Грамоны? – зеленые глаза Анриетты опасно сверкнули. – Как жаль, Лодовико, что ваш любимый король Генрих придерживается нейтральной политики в отношении протестантов. Дьявольщина, лучше всего они смотрятся на кострах! А он пускает их к своей особе, словно бы сам выкармливал их с пеленок! Помяните мое слово, мой дорогой, еретики ему доставят еще много бессонных и отнюдь не приятных ночей. Вызовите дворецкого и распорядитесь, чтобы детей не выводили к трапезам, пока эти люди гостят в замке. Еще не хватало их знакомить с гугенотами. То, что граф де Гиш сменил вероисповедание в кровавый август 1572 года не имело никакого значения для непримиримой католички, какой являлась принцесса Клевская-старшая. По мнению герцогини, еще до того, как поборники ереси попадут в адское пекло, они должны быть изжарены в земном пламени. Перед госпожой де Ла Марка стояла нелегкая задача - поднять кольцо с лентами, лежащее у ее ног, к талии. Вроде бы и нетрудно, но как это сделать, если корсет не дает согнуться пополам? Присев на корточки, женщина дотянулась до одного из средних обручей, и встав в полный рост, быстро стала перебирать пальчиками по лентам, сцепляющим кольца с друг другом. Вскоре в ее ловких ручках оказались заветные ленты, которыми она опоясала свой стан и закрепила на нем кринолин. - Подайте мне платье, Люис, оно в гардеробной, приготовленное Клодеттой разложено на столе. Пока Невер исполнял просьбу Генриетты*, сама она вновь подошла к зеркалу и чуть пощипала себя за щечки. Бледность у нее была вполне естественная для дамы высшего общества, а вот к румянам не хотелось прибегать. - Монморанси, значит, - тихо прошептала она своему отражению. Конечно, женщина не могла быть в ответе за всех своих родственников, но один из братьев графини де Кандаль доставил достаточно неприятностей любовнику синьоры ди Гонзага, чтобы она не воспылала к ней нежными чувствами. - Любопытно, Марго доверяет вам или вашей спутнице, герцог, настолько, что не побоялась отправить ее с вами? В общем-то стоило признать, что опасности действительно не было никакой. Насколько Анриетта знала своего мужа, он был верным. Верным другом, верным подданным, верным влюбленным. Единожды избрав объектом своей страсти королеву Наваррскую, он не изменит ей даже с собственной женой. *согласовано с Lodovico di Gonzaga
Lodovico di Gonzaga: Имя супругов де Гиш, а если быть точнее, сообщение о их прошлом и настоящем вероисповедании произвело на Генриетту должный эффект. Лодовико и рассчитывал, что мадам не останется равнодушной к появлению в доме протестантки и новообращенного католика. Если бы она узнала такие подробности потом от другого кого, то Невера ждал огромный скандал. А герцогу было жаль нервов и времени на укрощение справедливого гнева супруги. К тому же, он с удовольствием понаблюдает за графиней де Ретель, обильно приправляющей перцем, если не еду во время ужина, то беседу. - Пусть мадемуазель Катарина и юный герцог находятся в своем крыле замка, до тех пор, пока в доме посторонние. Это в соображениях их безопасности, - объяснил герцог появившемуся в дверях на зов сонетки дворецкому. Конечно, никакой угрозы люди, прибывшие с ним в Шатоден, не несли, но пусть прислуга будет приучена, что детей нужно беречь от всех и вся. Когда дворецкий удалился, понимающе кивнув посланцу короля, итальянец улыбнулся жене, воющей с кринолином своего наряда. - Оставьте Генриха Валуа в покое, моя дорогая. Мне не хотелось бы сегодня с вами ссориться, - персона государя, его стиль правления, прихоти и привычки, были вечным камнем преткновения в этой семье, и самым мудрым было не затрагивать подобные темы в разговорах. - Ваше платье великолепно, герцогиня, - подав Анри изумительной красоты наряд, цвета неспелой оливы, и помогая справиться со шнуровкой на нем, Его светлость отметил и богатство серебряного шитья, и отделку из изумрудов. Мужчинам всегда приятно одевать жен и раздевать любовниц, когда они хороши собой. И то, и другое льстит мужскому тщеславию. Он помнил, как в Париже, жена заказывала у модистки этот туалет, но тогда речь шла об обсыпке его крупным жемчугом, а не зелеными самоцветами. Сохранив свое изумление при себе, Великий магистр приората Сиона небрежным жестом открыл стоящие на тумбе у зеркала шкатулки. В одной из них красовался великолепный комплект украшений из колье и сережек, не принадлежавший никогда к наследию Франсуа Клевского, где главенствующее место занимали изумруды таких крупных размеров, коих ему еще видеть не приходилось. - Поклонники всегда были щедры к вам, Ваша светлость, - усмехнулся он, перебирая смуглыми пальцами драгоценные камни и ажурное плетение металла вокруг них. – А этот подарок был подобран явно с глубоким чувством, ибо, как никакой другой, идет вашим глазам. В эти самые глаза, о которых шла речь, и устремился черный взор вельможи. - Но самый большой подарок – это доверие, мадам, вы не находите? И, пожалуй, да, я могу гордиться тем, что королева Наваррская почтила меня им. Вы можете сказать то же самое о человеке, который подарил вам эти вещицы? И можете ли вы его с легким сердцем одарить тем же? – подойдя к госпоже де Ла Марка, Гонзага обвил ее шею колье, которое держал в руке, и аккуратно защелкнул замочек. Невер практически не сомневался, что некогда эти изумруды знавали длань Генриха де Гиза. Мало кто смог бы позволить себе подобную роскошь в дарах. Конечно, Генриетта была способна купить сама себе этот комплект, но в провинции, где она находилась последние недели, это было весьма затруднительно.* *согласовано с Henriette de Cleves
Henriette de Cleves: Генриетта благодушно улыбнулась, когда муж не стал вступать с ней в лишние споры. Она тоже была не намерена обсуждать персону Генриха Валуа. Мадам де Невер бесспорно признавала в молодом монархе все достоинства, которыми он обладал, но, как женщина не могла простить ему равнодушия к прекрасному полу. Кроме того, сын Медичи был лоялен к протестантам, и чем дольше правил, тем это становилось все явственнее. Появившийся дворецкий ничуть не смутил принцессу Клевскую, весьма довольную собой и тем, что справилась с кринолином. Если слуга будет много болтать о том, что ему довелось увидеть Ее светлость в неглиже, он лишиться и языка, и глаз. Хорошие слуги всегда помнили о таких мелочах. Мадам быстро и легко оказалась в платье, позволила мужу помочь ей с застежками и небрежно пожала плечами на его замечание о великолепии наряда. - То, что я живу с детьми не в Париже последнее время, не означает, что должна выглядеть, как провинциальная дворяночка, мой дорогой, - на подвижном лице дамы появилась вредная гримаска. Нельзя было сказать, что Гонзага был фатом или ненаблюдательным человеком, поэтому Анриетта внимательно проследила за его взглядами и жестами. Разумеется, увидев драгоценности, коих у его супруги ранее не было, он понял откуда они появились. - Это знак внимания, Люис, не поклонника, а родственника. Мой деверь, Генрих де Гиз нашел, что мне эти камни подойдут больше, чем моей сестре. А я не стала жеманничать, и приняла эти вещицы от него. Герцогиня не видела смысла отрицать очевидное, но и заявлять Лодовико в открытую, что с принцем Жуанвилем, в ставке Главнокомандующего французскими войсками, ей доводилось делить не только кров, но и ложе, не следовало. Изумруды легли на белую кожу и сверкнули в свете свечей. В унисон с ними сверкнули и глаза графини де Ретель. Генрих прислал свой подарок, спустя неделю после того, как Генриетта покинула расположение армии, и мадам, как и ее супруг, нашла то, что выбран он был с любовью, поэтому и оставила у себя, а не отослала обратно.* Тонкие пальцы знатной дамы скользнули в перстни, и закрепили в ушах серьги, входящие с колье в комплект. Оставалось соорудить прическу из рыжей гривы локонов. Невер уже раскрыл все шкатулки, из одной Анри вытащила тонкий гребень и начала медленно, снизу вверх, расчесывать свои волосы, чуть склонив голову вниз. - Благодарение Господу, герцог, мой … родственник, о котором вы спрашиваете, тоже считает меня достойной его доверия, и, разумеется, - госпожа де Ла Марка подняла голову и отправила супругу обворожительно-насмешливую улыбку, - я отвечаю ему тем же. И нахожусь пока в Шатодене только потому, что считаю это место наиболее безопасным для юного принца крови и его невесты. Пока поблизости находится королевская армия, возглавляемая Генрихом де Лоррейном, нам не страшны ни испанские войска, ни анжуйские, ни протестантские, ни какие-либо лазутчики и прочие злодеи. Шпильки с изумрудами и жемчугом проворно подхватывали огненные пряди и крепили их одну к другой. *согласовано с Henri de Guise
Lodovico di Gonzaga: Смотря в глаза жены, сквозь отражение в зеркале, герцог де Невер невольно залюбовался ей. Столько уверенности в себе и столько осознания бесподобности себя самой он не встречал ни в одной женщине. Это притягивало и завораживало, заставляло, если не любить, то восхищаться. Иногда у Люиса, как его называла принцесса Клевская, на манер тех земель, где он вырос, складывалось отчетливое ощущение, что застань он свою супругу воочию в постели с любовником, то она смогла бы вполне обоснованно и доказательно объяснить необходимость присутствия постороннего мужчины в своей постели. - Мой поклон герцогу де Гизу, когда вы встретите его в следующий раз, - он даже не старался прикрыть иронию, которой были наполнены эти слова, но голос Великого магистра приората Сиона вдруг стал сухим и резким, темные брови нахмурились, а из зеркала на Генриетту де Клев смотрел строгий взор. – Мадам, - начал он, уже не шутя и не иронизируя, - мне абсолютно все равно, кто вам дарит подарки, равные по своей стоимости небольшому баронству, любовник ли то или родственник, или и тот, и другой сокрыты в одном человеке. Пусть ваши женские тайны останутся с вами, да и все политические игры вашего лотарингского родственника меня не интересуют настолько, чтобы я поставил под угрозу наши с вами добрые взаимоотношения. Но меня интересует, получили ли вы от Лоррейна уверения в том, что малолетний принц крови и его невеста не будут подвержены нападкам с его стороны? Мне нужно это знать сегодня, чтобы в ближайшем будущем я смог позаботиться о безопасности детей с других сторон. Играть в кошки-мышки с Анриеттой можно было бесконечно долго, но у Гонзага не было на это времени. Он должен был обладать нужной ему информацией до встречи с Лурье в Шательро. До сих пор госпожа де Ла Марка не давала повода усомниться в верности семейным интересам, и Лодовико не имел причин не доверять ей. Он машинально подобрал пропущенный герцогиней в процессе укладки волос в прическу локон, струящийся по ее спине, и подал его ей.
Henriette de Cleves: - Обязательно передам, мой дорогой, - язвительно улыбнулась мадам де Невер мужу, глядя на него также, как и он на нее, через зеркало, и продолжила свое занятие. Расчесывать длинные вьющиеся волосы – дело хлопотное, и, казалось, Анриетта совсем не слушала все то, что ей говорил Лодовико, полностью отдавшись распутыванию небольших волосяных узелков. Но это только казалось. Герцогиня не пропустила ни слова. Ее муж настолько редко демонстрировал свою волю, несгибаемость которой для супруги была спрятана за ширмой обходительной вежливости и добродушной покладистости, что не слушать его в такие моменты было бы верхом глупости. - Разумеется, получила, сударь! – пришлось резко дернуть гребнем, и переплетённые волоски навсегда покинули голову дамы. – Неужели вы позволили себе допустить мысль, что могло быть иначе? – капризно очерченные губки женщины надулись в обиде, но, спустя мгновение приоткрыли белоснежные зубки в кокетливой улыбке особы, весьма довольной собой. Конечно, она любила де Гиза всем сердцем, но разве это мешало ей наслаждаться своей маленькой победой над этим властным и гордым вельможей? - Детям ничто не угрожает со стороны Его светлости, напротив, я полностью могу рассчитывать на его поддержку. Взамен, он может надеяться не только на мою благосклонность, но и на то, что, если когда-нибудь Екатерина станет королевой Франции, то его семья займет при ней и ее супруге место не худшее, чем занимали его предки при правлении Франциска Второго, - сама же госпожа де Ла Марка при такой расстановке фигур вокруг французского престола метила на место, ни больше-ни меньше, королевы-матери. Забрав последнюю прядь из пальцев герцога де Невер, наперсница Маргариты Наваррской подколола ее к простой, но богатой за счет драгоценных камней в шпильках, прическе, и посмотрела снизу вверх на отца своих детей. - Оденьте мне туфли, Люис, и давайте с вами договоримся, пока я забочусь о себе и нашем общем для всех будущем, вы будете заботиться о себе и общем для нас настоящем. Туалет герцогини был почти закончен, оставалось только чуть смочить ворот платья, и открытые участки кожи духами. Флердоранж был оставлен для Парижа, в провинции же графиня де Ретель предпочитала запах менее вызывающий и более теплый, запах мускатного ореха, пузырек масляного эфира которого венецианцы ценили не меньше, чем свое кружево.
Lodovico di Gonzaga: Иначе и быть не могло. Генриетта всегда получала то, что хотела. Суровый лотарингский вельможа тоже дрогнул, обещав матери позаботиться о благополучии ее дитя, в ущерб своим собственным интересам. Впрочем, сделка с герцогиней была не столь и убыточна для принца Жуанвиля. Жена Лодовико ди Гонзага никогда прежде не отрекалась от своих слов, а следовательно, де Гиз может рассчитывать на то, что, если придется, она сдержит все свои посулы. Но это было будущее, а сейчас требовалось подумать о настоящем. - Я всегда восхищался вашей мудростью, мадам. Вы правы, мы поступим так сейчас, так будем поступать и впредь. Я прошу вас оставаться в Шатодене до приезда королевы Наваррской, моя дорогая. Мне будет спокойнее, если вы позаботитесь о размещении королевского кортежа лично. После этого, вы, как всегда, будете вольны в своих передвижениях, только не забывайте мне писать. Великий магистр приората Сиона вновь отправился в гардеробную, откуда появился, держа на ладони, маленькие расшитые серебряной нитью туфельки. Опустившись на колено перед супругой, герцог помог ей в них облачиться и поцеловал с почтением подол ее платья. Ее светлость была готова к тому, чтобы появиться перед гостями, посетившими родовой замок герцогов де Лонгвиль, и Лодовико подал ей руку, помогая подняться с небольшого пуфа, что стоял перед зеркалом. - И еще, я прошу вас, сударыня, быть милосердной сегодня. Если не к моим спутникам, то ко мне самому. С графом де Гиш мне предстоит не только завершить наше нынешнее путешествие, но и доставить Маргариту Валуа к ее супругу, - скула герцога де Невер чур дернулась. Он понимал неизбежность расставания с Маргаритой, но смириться с этим было сложно. Взглянув еще раз в насмешливые зеленые глаза старшей из дочерей покойного Франсуа Клевского, Лодовико бесшумно вздохнул. Если первую его просьбу мадам выполнит, то вторая была столь же тщетна, как народные мольбы за мир во всем мире. Эпизод завершен
полная версия страницы