Форум » Игровой архив » Политика подождет, пока беседуют дамы » Ответить

Политика подождет, пока беседуют дамы

Диана де Грамон: 10 августа 1576 года. Бордо, замок графини де Грамон. День.

Ответов - 32, стр: 1 2 3 All

Маурицио Бернандито: Почтенный купец города Бордо, получив записку от графини де Гиш де Грамон, не стал заставлять ждать благородную даму. Велев седлать себе лошадь, а сопровождающим его людям мулов, ибо без сопровождения Маурицио Бернандито не решался везти столь ценный груз, купец подумал, что день сегодня, возможно, принесет ему удачу. Подойдя к шкатулке из резного дерева, он открыл ее, что бы еще раз посмотреть на камни, которые покоились там, обернутые в кусок бархата. Медленно развернув ткань, купец удостоверился, что шесть сапфиров каплевидной формы были хотя и не крупные, но имели необычный для сапфиров светло-розовый оттенок. Эти камни попали к нему совсем недавно, и он их никому еще не показывал. Когда зашедший к нему в лавку моряк высыпал на прилавок горсть камешков, и потребовал приличную сумму, Бернандито даже растерялся, могут ли стекляшки столько стоить, но, приглашенный для консультации знакомый ювелир, подтвердил, что это не мишура, а благородные корунды. Заперев шкатулку, мэтр Бернандито вложил ее в другую, снабженную крепкой цепочкой, которая крепилась к специальному поясу. Приняв такие дополнительные меры предосторожности, Маурицио почувствовал себя спокойнее. Взяв для виду из лавки другой товар – несколько отрезов бархата и венецианское кружево, мэтр Бернандито отправился в путь. В замке сенешаля, его провели в сад, и велели ждать. По всей видимости, тут готовилось празднество, или ужин. На небольшой лужайке стоял стол, накрытый на четыре персоны, было еще не темно, но факелы были наготове, как и светильники, расставленные в саду. Садовые скамейки были покрыты коврами, на них лежали шелковые подушечки, сад готов был вот-вот принять гостей. Мэтру Бернандито оставалось лишь почтенно ждать появления хозяйки дома.

Мишель де Роаннэ: Сколько времени займет дорога от доков до дома графини де Гиш? Ровно столько, сколько требуется, чтобы Ааро мог в подробностях рассказать герцогу о том, что два члена команды со «Смелого» попали в переделку, подравшись ночью в одном из кабаков. Один был тяжело ранен, второй убит ударом ножа в живот. Портовые драки дело обычное, а удержать команду от рейда по злачным местам Бордо, города большого, красивого, щедрого на развлечения, можно было только связав их по рукам и ногам, и привязав к каждому по пушечному ядру. Да и то, возможно, не помогло бы. - Узнай, есть ли у бедняги семья, если есть, выплати им его жалование за весь год, - распорядился Мишель, с удовольствием чувствуя под ногами твердую землю. Пусть он и проводил почти все время на «Смелом» но при любой возможности отправлялся на прогулку по городу. Будет что вспомнить долгими вечерами на корабле, пересекающем Атлантический океан и увозящей горстку людей к Земле Обетованной. Герцог поправил короткий испанский плащ, застегнутый на плече дорогим аграфом, в пару такому же, что красовался на шляпе с длинным пером. Сильные, не чурающиеся грубой работы, руки, были спрятаны в сиреневый шелк перчаток. Да и сама натура была де Роаннэ укрыта под дорогим, подобающим родовитому аристократу, нарядом, выставляя на всеобщее обозрение очевидное: богатство, стать, силу, власть. И скрывая все, что Мишель считал нужным скрыть. - Кто ранен? - Ван Меер, тот, что из Фландрии. Герцог приподнял бровь в неподдельном удивлении. Ван Меер отличался истинно северным темпераментом, был спокоен и флегматичен. - И что заставило его ввязаться в драку? - Он имел неосторожность сказать, что на его родине, в Брюгге, вино лучше, чем в Бордо. Мишель коротко рассмеялся. - Тогда ему повезло, что остался жив. Позаботься об этом глупце, он хороший моряк. Когда герцог де Роаннэ и его сопровождающий подошли к воротам замка, куда его пригласили любезной запиской, Ааро пренебрежительно кивнул в сторону порога. - Идите, господин. Я буду ждать вас здесь. Прогуляюсь немного, послушаю, о чем говорят. Мишель спорить не стал. Гордость каталонца не позволила бы Ааро сидеть на половине слуг, а в покои господ его бы не позвали. Море, своей соленой водой, смывает границы между сословиями, но только пока ты на палубе корабля. Рано или поздно всем приходится возвращаться туда, откуда они вышли, и Франция кому-то была матерью, а кому-то мачехой. Кивнув согласно, он взялся за тяжелое кольцо, вделанное в массивную дверь. - Герцог де Роаннэ, маркиз де Караваз, граф де Молеврье, по приглашению Ее сиятельства, - сухо, по-военному резковато, представился он слуге, демонстрируя ему записку, исписанную изящным почерком графини.

Жан-Луи де Ногарэ: Так уж получилось, что Жан-Луи де Ногарэ слонялся внизу, пока дамы наверху переодевались к ужину, поэтому герцога де Роаннэ он увидел первым, и это, несомненно, была удача, поскольку только вчера ему принесли письмо от Его величества*. Так что каприз дам и затеянное им пари пришлись как нельзя более кстати. Теперь он сможет доказать этому вельможе-пирату, что не будет для него в тягость, что способен принести пользу, хотя бы уже тем, что исполнит то, что обещал. - Ваша светлость, - воскликнул он, почтительно раскланиваясь перед Мишелем Гуфье. – Добро пожаловать! Счастлив снова видеть вас, и счастлив сообщить, что у меня есть для вас вести, и вести добрые! Но давайте пройдем в сад, насколько я знаю, дамы там решили провести вечер, и не скажу, будто это плохая идея, в такую-то жару. Сад супруги графа де Гиш был под стать ее дому, уютен, изящен и взлелеян с любовью. Собственно говоря, наблюдая за тем, как Диана д’Андуэн умело ведет хозяйство, Жан-Луи открыл для себя понимание того, что супружество не обязательно есть зло. Главное, выбрать женщину, которая будет создавать уют и не создавать трудностей. Сад уже украшал собой некто почтенной наружности, кого Ногарэ решился определить как купца, мэтра Бернандито, а определив, кивнул ему с благосклонной улыбкой. Презирая, как многие дворяне, третье сословие, он не призирал их деньги. - Я получил ответ от короля Генриха, - понизив голос почти до шепота, сообщил он герцогу де Роаннэ. – Ваше прошение будет удовлетворено, как и моя просьба позволить мне отбыть в Новую Францию. Его величество наделяет меня полномочиями своего особого представителя. К вам же у него есть только одна просьба, но, клянусь честью, вам будет совсем не трудно ее выполнить. Более того, многие почли бы это за удовольствие. Король Франции был обеспокоен тем, чтобы прибытие его сестры к мужу было обставлено должным образом. Все же речь шла о престиже королевской семьи. Его величество желал, чтобы герцог де Роаннэ, представитель семьи знатной, влиятельной и очень богатой, встретил в Бордо королеву Маргариту, и сопроводил ее в Нерак, как почетный сопровождающий. Обо всем этом фаворит Генриха Валуа и рассказал Мишелю Гуфье, добавив, тонко улыбаясь: - Что скажете, Ваша светлость? Право же, не такая уж тяжкая это ноша, мадам Маргарита очаровательна, и еще никто не жаловался на необходимость провести время в ее блестящем обществе.


Диана де Грамон: Отдохнув после обеда в комнатах, Диана сменила наряд, отдав предпочтение своему любимому платью из шелка кораллового цвета. Для летнего вечера оно подходило как нельзя лучше, придавая теплый оттенок коже. Спускаясь в сад после небольшого отдыха в комнатах наверху, графиня де Гиш была в радостном настроении, предвкушая нескучный вечер на свежем воздухе. Но, не она одна была преисполнена хорошего настроения. Диану, как римскую богиню, сопровождала изящная гончая собака, никто иная, как борзая по кличке Счастливая. Грациозное животное было счастливо побыть со своей хозяйкой, как и радо было поиграть с Искоркой, которая сопровождала маркизу де Сабле.* Сад встретил дам приятной свежестью после жаркого дня. Солнце давно покинуло зенит, и готово было завершить свой путь, все ниже склоняясь к горизонту, но до заката было еще далеко. Те из цветов, которые не сомкнули свои соцветия к вечеру, наполняли сад приятным ароматом. В саду их уже ждали. Герцог де Роаннэ и месье де Ногаре о чем-то беседовали, будучи, по всей видимости, знакомы между собой. - Кажется, они уже знакомы и их не придется представлять друг-другу, - шепнула Диана маркизе де Сабле. Чуть поодаль Диана заметила фигуру мэтра Бернандито. - Предложите мэтру Бернандито присесть в беседке, мы его пригласим, когда понадобятся его услуги, - отдала распоряжение хозяйка дома ближайшему к ней слуге. Как бы она ни уважала почтенный возраст купца, но в первую очередь ее внимание будет уделено вовсе не ему. - Рада приветствовать Вас в своем доме, Ваша светлость, - поспешила она поприветствовать Мишеля де Гуфье, подавая руку для поцелуя. – Надеюсь, что дорога была не очень утомительной, и своим приглашением я не нарушила Ваших планов, герцог. – Сама не зная почему, Диана де Гиш была рада, что покоритель Новой Франции нашел время принять ее приглашение. - Как я вижу, Вы уже знакомы с месье де Ногаре, де Ла Валетт, д’Эперноном, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Диана д’Андуэн. - Полагаю, что и с Изабель де Лаваль, маркизой де Сабле Вы знакомы? – Графиня сделала шаг чуть в сторону, представляя свою подругу герцогу де Роаннэ. Собаки, оказавшись в саду, вовсе не скучали, погнавшись наперегонки за имевшей неосторожность пролететь мимо них птичкой. После недолгой пробежки по дорожкам сада и клумбам, Искорка вернулась с добычей, держа в зубах пойманного воробья. Счастливая шла чуть поодаль, виновато махая хвостом. Подойдя к своей хозяйке, она ткнулась мокрым носом ей в руку, и села у ее ног. Искорка же торжественно положила у ног маркизы де Сабле крупного взлохмаченного воробья, довольная собой, преданно смотря на свою хозяйку. - Вы уже рассказали герцогу о предложенном Вами нам с маркизой де Сабле пари? – обратилась Диана к месье де Ногаре, поглаживая свою собаку по голове. Сама атмосфера сада, своеобразная близость к природе, располагали к непринужденной дружеской беседе, чуть-чуть отодвигая на второй план излишне строгие условности этикета. *согласовано

Изабель де Лаваль: - Ваша светлость, - Изабель удостоила герцога де Роаннэ изящного реверанса. Тень от высокого кружевного воротника «Медичи» упала на щеку, шею, высокую грудь, слегка прикрытую веером, больше из соображений кокетства, нежели скромности. - Рада снова видеть вас, герцог. Сколько времени прошло с нашей последней встречи? Два года? Вы совсем не изменились, разве что вид у вас стал чуточку более надменный, а взгляд чуточку более властным. Других перемен в вас я не замечаю! В лукавых глазах маркизы прыгали смешинки. Это была приятная встреча, напомнившая ей о тех днях, что она проводила в свите королевы-матери. Это было так недавно, но все же так давно. Был жив король Карл, а Генрих Валуа звался герцогом Анжуйским. Жизнь казалась проще, а будущее виделось сквозь розовую дымку восторженных ожиданий. Впрочем, Изабель было грешно сетовать на то, что ее ожидания не оправдались. Сквозь сложное, и подчас кровавое время, она шла легко, ка кто и подобало музе Агриппы д’Обинье. - Вы согласитесь помочь нам с графиней, Ваша светлость? Ничего особенного, скорее просто баловство, мы поспорили о качестве самоцветов, которые есть у одного купца из Бордо, и нам нужен третейский судья, а на вашу неподкупность мы можем положиться, не так ли, герцог? Маркиза, улыбнувшись, положила руку на голову Искорки, вышедшей победительницей из маленькой битве за несчастного воробья. Победительница недовольно чихнула. От распашного рукава из золотистого шелка пахло духами. В саду разливалась прохлада, обещая приятный вечер. Изабель, дотянувшись, сорвала с куста полураскрывшийся цветок белой лилии, прикрепив его к расшитому драгоценностями корсажу. Женское тщеславие требовало выглядеть не просто хорошо – блистательно. Конечно, не ради месье де Ноагрэ, и даже не ради Мишеля де Роаннэ, которого в глубине души маркиза по-прежнему находила весьма привлекательным. Ради Агриппы, который, маркиза надеялась, не станет задерживаться надолго, и вернется хотя бы к ужину, раз уж пропустил обед.

Мишель де Роаннэ: - Это действительно добрая весть, - улыбнулся герцог де Роаннэ своему собеседнику. Как всегда, близость ко двору и к государю решала если не все, то очень многое, и Мишель, очевидно, совершал ошибку, пренебрегая этой стороной светской жизни. Но невозможно быть везде и сразу, увы. – Поздравляю вас, сударь, вы вписали свое имя в историю Франции, Старой и Новой. Такая честь выпадает не каждому. Конечно, я буду счастлив встретить Маргариту Валуа и сопроводить ее в Нерак, вы можете на меня положиться. Но давайте отложим наш разговор на потом, не будем заставлять скучать дам. То, что Жан-Луи де Ногарэ исполнил свое обещание так быстро и так полно, стало для герцога де Роаанэ неожиданностью, но неожиданностью приятной. Мишель никак не мог избавиться от несколько предубеждённого отношения к королевскому фавориту, слишком уж тот выглядел изнеженным и щеголеватым. Второй приятной неожиданностью стала встреча с Изабель де Лаваль, появившейся в саду вместе с графиней де Гиш. Мишель склонился над рукой хозяйки дома, почтительно ее поцеловав. Как любой мужчина он, прежде всего, видел в Диане д’Андуэн женщину, а не делового партнера. Причем, женщину весьма привлекательную. Как был не ответить на ее письмо, и лишить себя общества интересной и утонченной дамы? Это та роскошь, которая доступна только во Франции, и герцог не видел смысла лишать себя этого удовольствия. - Благодарю вас за приглашение, мадам, счастлив снова видеть вас, - серые глаза Мишеля блеснули искренней радостью при виде графини де Гиш. Доброта, красота, ум, эти качества не так часто уживаются вместе, и герцог умел их ценить по достоинству. – Нет таких дел, которые нельзя было бы отложить ради счастья провести вечер в вашем обществе… и в вашем, мадам де Сабле. Вторую женскую руку герцог поцеловал со странной смесью веселья и легкой грусти. Маркиза, как бы ни сложилась ее жизнь за эти годы, не растеряла своего очарования, смешливости и ребяческого задора. Жаль, что он не мог сказать того же о себе. - А вы стали еще красивее, мадам, - заметил он, выпрямившись из поклона и посмотрев в светлые очи Изабель де Лаваль. – Вот уж не думал, что что-то способно вас оторвать от жизни при дворе. Белокурая красавица, которая чувствовала себя как рыба в воде в придворных интригах, когда-то очень помогла ему, замолвив словечко перед всесильной Флорентийкой, и Мишель этого не забыл, как и не забыл удивительный цвет глаз маркизы. Точь в точь, как вода в заливе Святого Лаврентия в солнечный день, когда лучи пронизывают волны почти до самого дна. - Что за пари, дамы? Я готов быть судьей, хотя и не поручусь за свою беспристрастность, если ставкой будут ваши улыбки.

Жан-Луи де Ногарэ: - А все очень просто! Госпожа графиня рассказала нам, что у купца Бернандито есть сапфиры необычного розового цвета. Я выразил сомнение, могут ли эти камни сравниться с тем великолепным образчиком, что украшает собой руку маркизы де Сабле. Жан-Луи де Ногарэ, обмахиваясь маленьким веером в виде флажка, подошел к живописной группе из двух дам и одного кавалера. Он был весьма доволен собой, и прямо-таки лучился любезностью и удовольствием. – Мадам де Гиш была столь любезна, что признала, что с камнем в кольце госпожи де Лаваль мало что способно сравниться. Но все же захотела узнать, достойны ли эти камни королев, назначив королевами сегодняшнего вечера себя и госпожу маркизу. Гасконец улыбнулся, но улыбка вышла немного пренебрежительной. На придирчивый взгляд придворного, любовника королевы Луизы, того, кто имел удовольствие любоваться красотой и безупречным вкусом мадам Маргариты, госпожа Диана несколько польстила себе и подруге. Не стоило и пытаться тягаться с королевскими особами. - Маркиза де Сабле неосторожно пообещала купить сапфиры, если они окажутся не хуже того, что она носит в совем кольце. Я же смиренно пообещал исполнить любое желание дам, если окажусь не прав. Я ничего не перепутал, дамы? Фаворит короля Генриха, улыбаясь, поклонился двум прелестным нимфам Бордо. Каким бы ни был исход пари, вряд ли он окажется в проигрыше сегодня вечером.

Диана де Грамон: - Все именно так, как изволил пояснить месье де Ногаре, - подтвердила графиня де Гиш. – Для этого я и пригласила достопочтенного мэтра Бернандито. - Я все же надеюсь на Вашу беспристрастность в этом пари, герцог, - мягко улыбнулась Диана, - иначе мы не сможем принять верного решения. Сам по себе результат спора не имел для Прекрасной Коризанды особого значения. Это было своего рода развлечение, и в нем была доля риска и азарта. - Лучше увидеть то, о чем мы только догадываемся, не так ли? – дружелюбно обратилась Диана к месье де Ногаре, словно не замечая его пренебрежительной улыбки. – Вы столько времени провели при дворе нашего монарха, что вполне можете судить о том, какие камни носят королевы. Не так ли? – В словах графини не было никакого подтекста или иронии. Она лишь исходила из того, что в Париже Жан-Луи де Ногаре часто мог видеть и королеву Луизу де Водемон, и королеву Маргариту Наваррскую, и королеву-мать Екатерину Медичи. А все его усмешки, порой пренебрежительный тон, Диана списывала на то, что королевский фаворит находит общество в Бордо скучным для себя, особенно после яркой придворной жизни. Если это так, то пусть винит во всем… графа де Гиш, пославшего, или сославшего его в Бордо. Оказывая ему гостеприимство, как хозяйка дома, Диана все же недоумевала порой по какой причине этот господин, которого она считала другом своего супруга, гостит в Бордо, когда сам граф отсутствует. - Пригласите сюда мэтра Бернандито, - распорядилась графиня. Слуга, поклонившись, поспешил исполнить поручение хозяйки дома. - Но самыми строгими судьями будем мы с вами, маркиза! – искренне улыбнулась она своей подруге. – И сама Фемида будет примером нашего беспристрастного суждения.

Маурицио Бернандито: Маурицио Бернандито терпеливо ждал, когда господа соизволят взглянуть на его товар. В садовой беседке он мог свободно присесть на скамью и отдохнуть. Возраст дает не только жизненный опыт, мудрость, связи, с годами потихоньку уходят силы. Не то, что бы настало время жаловаться на здоровье, но и той энергии, как в двадцать лет, позволяющей весь день провести на ногах, а потом еще половину ночи гулять с друзьями уже не было. Всему свое время. Философские размышления прервал слуга, который известил, что графиня де Грамон просит показать его то, что он привез. Мэтр Бернандито степенно вышел к благородным господам, и учтиво поклонившись, поставил на столик шкатулку. Отперев ее ключом, достал уже ларец поменьше, в котором хранились сапфиры. Развернув черный бархат, взору господ предстали шесть сапфиров, размером с голубиное яйцо, отличительной их особенностью была необычная неправильная грушевидная форма и розовый цвет. Направляясь сюда по приглашению графини де Гиш, Маурицио не думал застать столь блестящее общество. Только присутствие герцога де Роаннэ делало его почти королевским. О знатности и богатстве этого рода ходили легенды. Осмотр корабля «Смелый», беседа с некоторыми членами команды, знакомство с его проектами относительно Новой Франции, делало Мишеля Гуфье в глазах Маурицио Бернандито, не просто потомком древнего и богатого рода, а человеком, способным на великие дела. Но, кто интересуется мнением простого купца? - Принесите огня, - попросил Бернандито слуг. Взяв невысокий подсвечник, Маурицио направил его так, что бы огонь свечей отразился в гранях сапфиров, заставив их показать свою красоту. - Мадам графиня, дамы, господа, позвольте представить вашему вниманию эти камни, - поклонившись господам, купец города Бордо отошел в сторону. Благородство самоцветов пусть говорит само за себя.

Изабель де Лаваль: В угасающем свете дня, окружённые свечами, сапфиры казались живыми. Глаза Изабель мечтательно заблестели. Может быть, королевы нашли бы эти камни недостаточно роскошными, но они, безусловно, как нельзя лучше подходили для знатной дамы. Не следует затмевать солнце, можно сгореть, но почему бы не быть самой яркой среди звезд? Шесть камней вполне могли превратиться в шесть подвесок, которые украсят придворный наряд, раз уж теперь в Нераке есть свой двор. - Что скажете, господа? Коли уж мы заключили пари, то я бы хотела узнать ваше мнение, месье де Ногарэ и ваше, герцог. Изабель неохотно отошла от шкатулки с драгоценным содержимым, давая и другим возможность посмотреть на предмет спора. Для женщины не существует слово «достаточно». Драгоценности, духи, наряды, любовь и восхищение, сколько бы этого у нее ни было, всегда хочется еще немного. - Иногда я корю себя за расточительство, - шепнула она Диане. – Но жизнь коротка, молодость и красота уйдут, зато останутся эти маленькие чудесные воспоминания. Как говорит Агриппа - carpe diem. С того самого дня, как покойный маркиз де Сабле привез меня ко двору, я живу этой философией, и знаете, Диана, ни разу ни о чем не пожалела. Искорка убежала в сад, преследуя ночную бабочку, имевшую неосторожность прилететь на огонь. Изабель проводила ее взглядом, улыбнувшись неподдельной жизнерадостности грациозного животного.

Мишель де Роаннэ: Мишель не любил корыстных и самовлюбленных женщин, но удивительным образом эти качества в Изабель де Лаваль не вызывали в нем раздражение, скорее напротив, порождали в его сердце что-то сродни восхищению. Маркиза была очень непосредственна в своих чувствах, касались ли они драгоценностей или мужчин. Она словно вкушала жизнь большими глотками там, где все остальные отваживались лишь пригубить этот напиток. Герцог задумчиво скользнул взглядом по соблазнительной женской фигуре, облитой солнечным шелком, размышляя про себя, кто же тот, кто сумел заставить маркизу де Сабле покинуть двор, столь ею любимый, и, повинуясь ее желанию, шагнул к шкатулке. - Жаль, что освещение не слишком удачное для того, чтобы оценить чистоту камней. Брови Мишеля сошлись у переносицы, обозначив резкую и глубокую складку. Он к каждому делу относился со всем вниманием и ответственностью, не собирался изменять своим правилам и сейчас, пусть речь шла всего лишь о нескольких камнях, которые, скорее всего, найдут себя на женской шейке или пальчиках. - Сейчас я могу сказать лишь, что огранка удачна. Меня настораживает то, что сапфиры не поменяли цвет. Если речь идет о розовых сапфирах, то при искусственном освещении они должны были отливать зеленым, как я вижу, этого не произошло. Возможно, камни подвергались нагреванию, чтобы улучшить их цвет, либо же их обрабатывали специальной пастой. Она скрывает мелкие трещинки и несовершенства, ею охотно пользуются венецианцы. Впрочем, возможно, это всего лишь природная особенность сапфиров. Мишель выпрямился, поклонился Изабель де Лаваль и Диане д’Андуэн. - Я бы посоветовал вам, дамы, осмотреть камни еще раз днем, при достаточном солнечном свете. В это время сапфиры не так хороши, как вечером, но все их недостатки, если они есть, будет легко рассмотреть.

Жан-Луи де Ногарэ: - Я согласен с Его светлостью, - поспешил заявить Ногарэ. Пока что для него все складывалось как нельзя лучше. Если маркиза купит эти сапфиры, решится ли она приобрести ожерелье? Конечно, женщины неумеренны в своих тратах, но все же золото с небес не падает в их жадные пальчики. – На первый взгляд камни хороши. Но я бы хотел увидеть их при свете дня. Розовые капли, застывшие на бархате, были, кончено, красивы и глупо было бы это отрицать. В другое время Жан-Луи и сам бы очаровался этими драгоценностями, но, как говорит Экклезиаст, время разбрасывать камни и время собирать камни. Для того, чтобы отправится в Новый Свет, ему нужны деньги. - Не огорчайтесь, мадам, - негромко обратился он к Изабель де Лаваль. – Если хотите, я покажу вам драгоценность, действительно достойную королевы. Мне нужны деньги, поэтому я продаю кое-что. Сапфировое ожерелье с подвеской в виде сердца, оно великолепно, но я отправляюсь в путешествие, и мне нужны свободные средства. Жан-Луи издал прочувствованный вздох, чисто и бесхитростно глядя на госпожу де Лаваль. - Мой ювелир предложил разобрать ожерелье на камни, обещая, что так они быстрее найдут покупателя, но клянусь вам, было бы настоящим кощунством разрушать такую совершенную красоту. Его может носить как дама, так и кавалер, - заметил он невзначай, рассудив, что, может быть, не для себя, так для своего любовника маркиза захочет приобрести эту вещицу.

Диана де Грамон: В отличие от супруга маркизы де Сабле супруг графини де Гиш не был покойным, и не неизвестно как бы Филибер де Грамон отнесся к данной философии. До сих пор Диана не позволяла себе чрезмерного расточительства. А все траты на наряды и драгоценности, сделанные в Париже и во время визита в Фонтенбло, считала просто необходимыми расходами, дабы соответствовать статусу и положению ее супруга при дворе. Графиня де Грамон любовалась на представленные им камни. Они действительно, как заметил герцог де Роаннэ, были неплохой огранки. Не удержавшись, Диана взяла один из них из коробки и посмотрела на солнечный свет, который был уже не ярок. Солнечные лучи скользнули по граням, рассыпавшись маленькими радугами. - Я и не знала, что розовые сапфиры при свечах отливают зеленым, - обратилась она к Мишелю де Гуфье. Ей не стыдно было признаться в своем незнании таких деталей, как нагрев камней, покрытие пастой. И потом, ей казалось, что в присутствии Его светлости невозможно лукавить или лгать. Как же он отличался от тех мужчин, что ранее ее окружали. - Да, согласна, давайте отложим окончательное принятие решение до завтрашнего дня, - Диана тоже не хотела делать поспешного решения относительно сапфиров, - но тогда Вам, герцог, придется остаться до завтра, раз Вы наш судья. Тем более дороги не безопасны в позднее время, - последнюю фразу Диана произнесла чуть тише, боясь, что ее слова могут быть расценены, как сомнение в смелости Мишеля де Гуфье. - Мэтр Бернандито, - подозвала графиня своего поверенного. – Мы еще раз взглянем на эти камни завтра днем. Дабы Вам не рисковать поздней дорогой, можете остаться. Вас и сопровождающих Вас людей разместят в замке. В любом случае я должна получить одобрение супруга на такую серьезную покупку, если их не решит приобрести маркиза де Сабле, или кто-то другой. В это время к ней подошел дворецкий и, поклонившись господам, доложил, что если на то есть соизволение, то ужин готов быть подан в сад. Счастливая не погналась подобно своей ветреной дочери за ночной бабочкой, а держалась подле хозяйки, осознавая, что такое случается не столь часто, как ей бы хотелось. - Господа, мы можем продолжить обсуждение сапфиров за столом, поэтому позвольте предложить Вам небольшой ужин в саду. – Слуги тем временем зажигали в саду и вокруг стола светильники и лампы с ароматным маслом. - Мадам маркиза, но где же месье д'Обинье? Если он не появится к ужину, то я смогу предположить, что он пренебрегает моим гостеприимством, - Диана улыбнулась своей подруге, - мне искренне жаль, что наш поэт задерживается, и ни в коем случае не думайте, что я сержусь. - Ваша светлость, - Прекрасная Коризанда на правах хозяйки дома подала руку самому высокопоставленному гостью, дабы тот сопроводил ее к столу.

Маурицио Бернандито: Почтенный купец города Борда смиренно стоял в стороне, пока высокородные господа рассматривали и обсуждали его товар. Маурицио был спокоен, он не был шарлатаном и не предлагал подделку. Да, после того, как он со своим знакомым ювелиром осмотрел сапфиры, его друг сказал, что камни нуждаются в шлифовке и чистке. Подменить камни ювелир не мог. Кроме деловых отношений их связывали не только узы дружбы, но и будущего родства. Бернандито осенью женил одного из своих сыновей на дочери ювелира. Кроме того слово чести существует не только у дворян. У людей не имеющих дворянского звания слово чести ценится порой куда как весомее, ведь у них нет титулов и обширных земельных угодий. Все что у них есть это их ум, трудолюбие, связи. - Как будет угодно господам, - поклонился мэтр Бернандито графине и ее гостям. Не торопясь он упаковал драгоценные камни, заперев их в шкатулку, что крепилась цепью к его поясу. Даже если графиня де Грамон или кто-то из присутствующих здесь господ не соизволит купить камни, Маурицио их продаст, когда в Бордо приедет королева Маргарита Наваррская со свитой. И продаст куда дороже, чем предложил бы их графине и ее друзьям. Везде свой расчет, везде свой процент. - Если господа соизволят, то завтра я смогу показать еще отрезы бархата и кружево из Венеции, - с очередным поклоном Бернандито предложил свои услуги, и удалился вслед за слугой, который готов был его проводить из сада в дом.

Мишель де Роаннэ: - Мадам, я был бы счастлив остаться, но за воротами меня ожидает мой помощник, Ааро. Я не могу бросить его на улице в эту ночь, - Мишель, с лёгким поклоном, подставил руку графине де Гиш и повел ее к столу. На губах его играла улыбка. Диана была как красивый цветок, радующий взгляд гармоничностью красок и форм, изяществом и тонким ароматом. – После ужина я вернусь на корабль, но утром буду у вас, дабы выполнить свои обязанности арбитра. Когда совершенство заключено в какой-нибудь предмет, будь то драгоценность или ваза, барельеф или статуя, ты видишь это, ценишь и восхищаешься, но знаешь, что все это вышло из-под руки создания божьего, в какой-то счастливый момент ставшего причастным волшебному процессу творения. Когда же ты любуешься красотой цветка, или неба, или моря, или женщины, ты испытываешь особый трепет, потому что эта красота не от мира сего, она дана нам для радости большей, чем для радость обладания. Но, какими бы соблазнительными ни были эти радости, герцог де Роаннэ прежде всего помнил о долге перед своими людьми. Капитан последним сходит с тонущего судна, последним ложится спать, и последним садится к огню. Иначе как требовать от людей повиновения и уважения и преданности? Последний моряк, ходящий на его кораблях в Новый Свет, знал, что Мишель Гуфье позаботится о нем на этом свете, а, если придется покинуть его, то и на том. Поэтому Мишель, как бы ни было ему приятно общество Дианы де Гиш и Изабель де Лаваль, не мог позволить Ааро бродить вокруг замка в ночи, а его людям ждать его у причала с лодкой. Вечер был словно создан для неторопливых бесед, для шуток и неспешных прогулок. Разлитый в небе закат нес сердцу покой, и Мишель на какое-то краткое время позволил себе забыть о тоске по дальним странам, вечно раздирающей его сердце, о тревогах и беспокойствах, витающих в воздухе вместе с именами Валуа, Бурбоны, Гизы… Король Испании, королева Англии. Рим и Женева. Сейчас, в это мгновение, ничего этого не было. Был вечер, был сад, запах цветов, серьезный и теплый взгляд Дианы д'Андуэн и лукавая улыбка Изабель де Лаваль. Иногда в одной капле воды заключено все море.



полная версия страницы