Форум » Игровой архив » Вступая в брак, смотри под ноги » Ответить

Вступая в брак, смотри под ноги

Генрих Наваррский: 2 июля 1576 года. Нерак, замок Альбрэ. После полудня.

Ответов - 26, стр: 1 2 All

Генрих Наваррский: Генрих в задумчивости ходил по саду замка Альбрэ в сопровождении двух молодых дворян из своей небольшой свиты. Молодые люди обменивались остротами, как и положено придворным, но Беарнец лишь рассеянно улыбался их шуткам. Можно было подумать, что государь всея Наварры просто прогуливается, наслаждаясь хорошей погодой, но это было не так. Он, сколько мог долго, откладывал разговор с сестрой, но дальше уже было тянуть нельзя. Пользуясь своим скромным опытом политика, он уже пару недель водил за нос испанского посла, прибывшего в Нерак, чтобы предложить от имени своего правителя брак инфанты Наваррской с сыном Филиппа II, не говоря ему ни да, ни нет. Хотя гасконец предполагал, что истинная миссия синьора де Кальво – шпионаж, что-то ему ответь было необходимо. Разумеется Катрин знала, о том, какая ей выпала «честь», но ее брат до сих пор избегал прямого разговора на эту тему и с ней. Наконец, Анрио вышел к небольшой лужайке, где юные создания из свиты его сестры беззаботно играли в жмурки. Никогда Генрих не был равнодушен к созерцанию женщин, не оставил он их без своего внимания и сейчас. Сделав знак своим спутникам остановиться, он сам не торопился обнаружить свое присутствие, пока не налюбовался вдоволь грацией и изяществом девушек, скрытый от незавязаных глаз пышной листвой белого шиповника. Наварра вдруг вспомнил, как эту игру любили при дворе его женушки, и как однажды он намеренно попался в лапки прелестной Габриэль де Тариньи, в надежде сорвать с ее капризных губок поцелуй. Но то было дело прошлых дней, сейчас следовало думать о будущем и настоящем, тем более, что от запаха цветов колючего кустарника, у Анрио уже щекотало в носу. - Виконт де Крюссоль, - обернулся он у юноше, стоящему за его спиной, чей родственник отважно погиб под Ла Рошелью в 1573 году, - окажите мне услугу – найдите Ее высочество, передайте ей, что я буду ждать ее у Старого пруда, и проводите ее ко мне. В саду замка было несколько прудов, они все были вырыты для того, чтобы в засушливые дни, слуги, отвечающие за красоту здешних мест, могли черпать из них воду для растений, но был один, который был вырыт еще при закладке крепости, грунт его котлована, замешанный с глиной, перемежал камни местных стен. Он находился в самом укромном уголке сада, и был люб Анрио больше всех остальных. Туда он частенько сбегал, прячась от сурового взгляда своей матушки, когда им доводилось жить в Нераке. Бросив последний взор в сторону играющих и смеющихся девиц, Бурбон беззвучно вздохнул и быстрым шагом направился к месту встречи, которую назначил Катрин.

Catherine de Bourbon: Иногда Катрин де Бурбон забывала о том, кем она должна быть и становилась тем, чем была, молодой девушкой, чьи желания просты и понятны. Немного веселья, немного нарядов, лакомства и игры, смех и шутки. Но из застенчивости, которую легко можно было принять за гордость, сама она не участвовала в шумных играх фрейлин, а только наблюдала за ними, сидя на подушках, разбросанных по цветастому ковру. Тут же сидели матроны постарше, отпускающие замечания, чаще всего неодобрительные, относительно юного выводка незамужних девиц, наполнивших приемную инфанты. Служить сестре короля большая честь, но так же хороший способ устроить брак, ибо туда нет-нет, да и заглянет Его величество со свитой, или кто-то из свитских, без Его величества. - У Мари де Пре прекрасное приданое, но зубы у бедняжки кривоваты. - Дорогая моя мадам, зубы можно и не показывать, а вот приданое всегда придется кстати. Инфанта едва сдержала улыбку, слушая такой разбор несчастной де Пре по всем статьям. - Да, вы правы, хотя бы потому, что богатых женихов в Наварре можно пересчитать по пальцам. - Одной руки, дорогая, моя, на вторую не хватит. - Тише дамы, тише, сюда идут. Дамы как по команде расцвели улыбками и начали обмахиваться веерами, бросая взгляды на приближающегося виконта де Крюссоля. Тот был холост, хорош собой, и не беден, то есть, в глазах кумушек, почти святой. Девицы, играющие в жмурки, были такого же мнения, и, не сговариваясь, стали перемещаться поближе к кавалеру. Но кавалер, не обращая внимания на этот рой чудесных бабочек, шел прямо к инфанте, и, поклонившись, передал ей просьбу брата. Катрин торопливо поднялась. Радостное настроение от чудесного дня, от забав, от нового платья из чудесного золотистого шелка с розовой отделкой сразу куда-то улетучилось, сменившись предчувствием чего-то серьезного, может быть, даже неприятного. Как брат, Генрих Наваррский менее всего желал бы причинить сестре огорчение, инфанта это знала. Но он был не только братом, он был королем. А она не только сестрой, но и принцессой крови. До Старого пруда путь был не таким уж долгим, но инфанте он показался бесконечным. Но вот, наконец, расступились деревья, открывая подернутую ряской темную поверхность пруда, заполненного до краев дождевой водой. Катрин сделала несколько шагов к Генриху и присела в чинном реверансе. - Вы хотели меня видеть, Ваше величество? Будь что будет. Главное всегда помнить о том, кто ты есть и в чем состоит твой долг.

Генрих Наваррский: Генрих тихо рассмеялся, глядя на сестру, и отпустил жестом молодого Крюссоля. До ее прихода, он бросал мелкие камешки в воду пруда, стараясь попасть одним из них по кувшинкам, цветущим в нескольких метрах от берега, и думал, что в этом уголке сада, наедине с самим собой, он такой же смертный, как и любой другой человек. Короли становятся королями во дворцах, их чело обезображивает корона также, как мысли со временем становятся искореженными от государственных забот и интриг. И только вдали от всей мирской суеты человек вновь может стать тем девственно-наивным, каким рождается. - Генрих, - улыбнулся он Катрин и поднял бережно ее с реверанса. – Давай договоримся, сестренка, что наедине друг с другом ты будешь звать меня, как и во времена нашего детства – Генрих. «Ваше величество» - это хорошо для церемоний, но оно уничтожает в том, к кому обращено, все человеческое, делая его лишь тем, кого в нем надлежит видеть. А кого ты видишь во мне? Только короля и не более того? Если так, то пусть будет «Его величество». Анрио чуть помрачнел, задумавшись, а кем он действительно является для своей сестры? Они долго не виделись, их жизнь была в годы разлуки кардинально разной. Укрывшись в стенах монастыря, Екатерина, хвала Всевышнему, жила в покое, тогда, когда ему пришлось познать горечь утраты друзей и близких, страх, унижение, боль, разочарование, ощутить на себе иглы ненависти и познать продажную любовь – все то, что сделало его таким, каким он был ныне. Но сильно ли он изменился под влиянием всех этих обстоятельств, или, быть может, в нем просто обострились те чувства, которые раньше и были в нем, но просто им не было надобности проявляться? Беарнец со здоровым цинизмом больше склонялся ко второму. А, если так, то никуда не делись и его беспечность, и его доброе отношение к людям. Также как и искренность мальчишеской улыбки, которая вновь заиграла на его губах, ободряя дочь Жанны д’Альбрэ. - Здесь ничего не изменилось с тех пор, как мы были тут последний раз, да? Разве, что деревья немного разрослись, да кувшинок стало еще больше. Выбирай любую, я достану тебе. Пока Екатерина думала и выбирала, Анрио уже беспечно стаскивал с себя колет и скидывал туфли.


Catherine de Bourbon: - Там пиявки и вы испачкаетесь… Генрих, - чопорно проговорила Катрин, невольно копируя интонации матушки, но, поддавшись азарту брата, взглядом уже искала самую красивую кувшинку. – Вон ту, у коряги, слева, я ее хочу! С юного личика сама сошла маска уверенности и серьезности, приоткрыв веселый задор и любопытство, и инфанта стала похожа на молодую рыжую лисичку, которой интересно все на свете, только, может быть, немного страшно сунуть свой любопытный носик чуть дальше привычного. Подобрав шелковую юбку, она подошла к самому краю воды. Ветер играл голубым кисейным шарфом, расшитый розовым бисером, ласкал щеки и открытую шею. После некоторых колебаний Катрин все же отказалась от тугих высоких воротников, и, по правде сказать, почувствовала себя от этого гораздо счастливее. Гадкий утенок в матушкиных платьях превращался в молодого лебедя, и она видела, как это превращение вызывает любопытство в глазах мужчин и зависть в глазах женщин. Катрин, любуясь отражением неба в воде, раздумывала над вопросом брата: «Кого ты видишь во мне». Всегда и прежде всего он был для нее главой их маленькой семьи, как и их маленького королевства. Инфанта знала, как многое брат делает, чтобы защитить их, их всех. Франция с одной стороны, Испания с другой, а между ними Наварра. Маленькая, но отчаянно желающая жить, молиться и любить так, как велит ей ее бог. - Что бы я ни думала, Генрих, но если вас сейчас кто-нибудь увидит, то нипочем не признает в вас короля, - рассмеялась молодая девушка, и ойкнула. Ветер едва не сорвал с плеч шарф. – Я вам завидую, мне теперь так просто в воду не зайти, а я бы все отдала, чтобы искупаться в этот жаркий день!

Генрих Наваррский: - Как скажешь, сестренка! Ту, так ту – воскликнул наваррец и рассмеялся. Катрин все-таки не удержалась. – Я и не стремлюсь быть похожим на короля сейчас. Завтра же организуем купальню для дам в одной из частей сада. Выбирай пруд, - эта мысль настолько понравилась почитателю женской красоты, что настроение его улучшилось в разы. Только представив себе, как юные девы в мокрых сорочках, прилегающих к упругим формам, плещутся и играют, спасаясь от жары в прохладной воде, Анрио почувствовал такое воодушевление, что счел за благо сигануть в пруд, прячась под его гладью от неискушенного взора родственницы. Послышался всплеск, и поджарая фигура Генриха Наваррского скрылась в темной воде Старого пруда. Могло показаться, что молодой монарх ведет себя опрометчиво, но он знал этот водоем и все его донные камни, как свои пять пальцев, в детстве не единожды купаясь в нем, а плавал он также легко, как ходил по земле. Вынырнув возле коряги, супруг Маргариты Валуа тряхнул головой и зафыркал, избавляясь от влаги на лице и в носу. - Эту? – уточнил он у инфанты ее выбор, и, не дожидаясь ответа, оборвал все кувшинки вокруг коряги. Темные глаза задорно сверкнули. Незаметно для Катрин, вместе с цветами Генрих сорвал толстую соломинку прошлогодней травы. Засунув ее кончик в рот, Беарнец вновь погрузился под воду, но всплыть не торопился, дыша через тонкую полую палочку. Отплыв в заросли рогоза, его макушка и глаза бесшумно показались на поверхности воды, скрытые от взора принцессы де Бурбон. Интересно было, как она поступит, увидев, что брат не появляется у берега? Сам же любопытствующий втихаря любовался дочерью Жанны д’Альбрэ. Катрин выросла, из девочки, превратившись в прелестную женщину, и разве справедливо было бы положить эту молодость и красоту, как жертвенную лань, на алтарь политики? Генрих не хотел уподобляться Валуа, когда-то жестоко презревшим чувства и желания Марго. Он выслушает свою сестру и поищет компромисс, который будет по душе им обоим.

Catherine de Bourbon: В Генрихе было все, чтобы женские сердца, даже сердце его младшей сестры, бились чаще рядом с ним. Мальчишеский задор, мужская стать, обаятельная улыбка и блеск темных, ласковых глаз. Катрин только покачала головой, улыбаясь, когда брат вынырнул возле коряги и принялся обрывать все водные цветы. Мысль о купальне понравилась инфанте, и она была уверена, что многие дамы, за исключением самых скромных, так же ее оценят. - Может быть, пруд возле старого Итальянского павильона? От него можно провести деревянные мостки и сделать ступени в воду, а в павильоне дамы всегда смогут привести себя в подобающий вид, вдали от нескромных глаз, которых, я уверена, будет достаточно. Генрих? В голосе Катрин появились дразнящие нотки, которые тут же сменились на тревожные, когда брат исчез под водой и больше не появлялся. - Генрих? Где вы? Инфанта в тревоге заходила по берегу пруда, уже не обращая внимания на то, что вода касается подола ее красивого наряда, расползаясь по светлому шелку темными неровными пятнами. Воображение любой женщины ее друг и ее же враг, потому что с невероятной скоростью рисует картины, в которые беспокойный женский ум тут же верит. Воображение Катрин уже нарисовало тело брата, которое лежит под толщей зеленоватой воды, на самом дне, там, где водоросли как длинные змеи едва колышутся, касаясь его лица. А в немигающих темных глазах навсегда застыло солнце, просвечивающее, как золотая брошь, сквозь толщу воды. Почти воотчую инфанта услышала укоризненный голос матери, раздавшийся с небес, и вскрикнув испуганно, влетела в воду пруда по пояс, готовая, если понадобится, искать брата и на дне.

Генрих Наваррский: Анрио то ли булькнул тихо, то ли рассмеялся, но звук этот смешался с шорохом рогоза, который скрывал его хитрую физиономию от глаз сестры. Она волновалась за него, и наверно даже любила, раз опрометчиво бросилась в воду, не раздумывая. О том, что в таком случае было бы разумнее позвать на помощь, Катрин не стала размышлять. Под чопорностью протестантского воспитания, под строгими матушкиными нарядами скрывалась пылкая натура, способная на поступки, подсказанные сердцем, а не диктуемые волей разума. В их жилах текла одна кровь. Просто девушка, в силу своего положения, была обязана скрывать тот огонь, который ее брат зачастую беспечно нес в раскрытой ладони. Поправив в губах соломинку, король Наварры вновь исчез в темной прохладе Старого пруда, взяв курс на инфанту. Он прикинул расстояние, которое ему потребуется проплыть, и вскорости преодолел его, чувствуя, что дно приближается, а значит берег уже близко. Вытянув руки вперед , он стал шарить ими в мутной воде, пока не почувствовал что пальцы его наткнулись на девичью ножку. Тихонько обхватив лодыжку Катрин, он бережно, но все же ощутимо дернул за нее, заставляя принцессу опуститься в воду по самую шею. И тут же вскочил на ноги, появляясь из воды, и поддерживая девушку, чтобы она не нахлебалась ее. Над старым прудом раздался звонкий мальчишеский смех. - Любое желание моей сестры должно исполняться! – воскликнул он, держа мадемуазель де Бурбон на сгибе руки, как маленькую девчушку, и совсем развеселился, глядя, как ее маленькие ножки стремятся к поверхности воды, повинуясь силам природы. - Вы хотели купаться, Ваше высочество? Пожалуйста! А вот и ваши кувшинки! – все еще смеясь, Генрих положил желтые цветы с длинными стеблями прямо на рыжую макушку. – Теперь ты похожа на русалку, Катрин! Назначаю тебя своей королевской волей главной русалкой в этом пруду! Подтащив сестренку чуть к берегу, он усадил ее на песок, прикрытый водой, так, чтобы юбки ее не покидали пруда, и уселся рядом сам. - Вот только один недомерок-водяной из соседнего озера жаждет получить эту русалку в невесты, - соломинка, при помощи которой Беарнец недавно дышал, прилипла к губе и вскоре перекочевала в зубы. Улыбка еще освещала лицо гасконца, но глаза его, устремленные на сестру, стали серьезны.

Catherine de Bourbon: - Платье, Генрих! Мое платье! Катрин не знала, плакать от досады, или смеяться, но выбрала третий путь, совсем не почтительно залепив в грудь брата горсть прохладного песка, смешанного с глиной, и, не удовлетворившись этим жестом праведной мести, дернув его за волосы, как в детстве. - Вот вам, братец. Разве можно так меня пугать? Я думала, вы утонули. Сев, инфанта сняла туфельки из тонкой кожи и аккуратно поставила их на траву, сушиться, потом подумала, и стянула шелковые чулки. Юбки промокли насквозь, так что Катрин, махнув рукой на здравый смысл, бережливость, и приличия, начала болтать ногами в воде. Вода была теплой, нагретой солнцем, и на личике инфанты расцвела счастливая улыбка. Кувшинки она прижимала к груди, как маленькие желтые звездочки. Даже слова Генриха не нарушили этого состояния детского довольства жизнью, может быть, потому, что давно Катрин не чувствовала себя так хорошо, как в это мгновение. В промокшем платье, с кувшинками в руках, рядом с братом, который вел себя совершенно возмутительно, но за это инфанта любила его еще больше. - Знаю я об этом недомерке-водяном, Генрих, - не открывая глаз, ответила она. – Его посол, дон Фернандо, каждый раз, встречаясь со мной, смотрит на меня, как на сочный персик, и улыбается так сладко, словно мечтает съесть. И я бы даже позволила ему меня съесть, принеси это хоть какую-то пользу нашему королевству. Катрин быстро взглянула на брата сквозь густые ресницы. Думает ли он так же? Или считает, что брак с малолетним сыном испанского короля пойдет во благо Наварре? - Я состарюсь, прежде чем мой предполагаемый жених достигнет брачного возраста, но это не важно, я войду в семью Филиппа II. Это значит, что его мечта объединить обе Наварры станет возможна. Разве мы этого хотим для нашей доброй страны? Католического ига? Костров инквизиции? Дочь Жанны д’Альбре пропустила сквозь тонкие пальчики мокрый песок. Пусть она молода, но она сестра короля. Да, ее брак будет продиктован политикой, а не ее сердечными склонностями. Но пусть он принесет счастье и процветание на землю, которую она так любила. А не войну и разорение.

Генрих Наваррский: - Ах ты… - Генрих задохнулся от возмущения, когда получил шлепок грязью в грудь и почувствовал, что его чуть не лишили клока волос (благо, что природа одарила его густой шевелюрой!). Глаза его метали молнии притворного гнева, и он сделал то, чего не делал уже много-много лет – запустил обе пятерни в прическу принцессы и всю ее разворошил. - Вот тебе, вреднючая Ундина! – запальчиво проголосил он и расхохотался, глядя на то, что теперь не только платье у Катрин, но и волосы в полном беспорядке. В детстве это было одной из любимых его шалостей – дождаться, пока няньки причешут сестренку и пустить все их труды насмарку парой ловких движений. Опасаясь скорой расправы над собой, он, на всякий случай, чуть отодвинул свой зад от мокрых юбок инфанты. Крупные капли озерной воды, блестели подобно бриллиантам, покоясь на смуглой коже наваррца. Упрямые солнечные лучи золотили гладь Старого пруда, а Анрио слушал свою сестру. Слушал с нарастающим удивлением. Она размышляла не как девочка, а как политик, и готова была принести себя в жертву, свою красоту и молодость, свои душевные порывы, кои наверняка у нее были, на алтарь блага своей страны. Озорство, все еще гуляющее в крови государя Наварры, перемешалось в его темном взоре, обращенном на Екатерину, с восхищением. Мужчины складывали головы во имя своей веры и своей земли, а вот такие вот девочки, ради того же, готовы были пожертвовать куда большим. Необъяснимая сила, которой обладала Жанна д’Альбре, за которой войска готовы были идти в огонь и в воду, передалась ее дочери. И это было чудом, которое сейчас открылось перед Генрихом де Бурбоном, словно сама матушка, как когда-то, раскрыла перед ним страницы увлекательной книги. - Нет, сестренка, никаких костров инквизиции, и никакого католического ига. Обойдется сынок Филиппа без твоей руки. Наварра бедна, но она умеет ценит то, что имеет, - рассуждать о плюсах и минусах предлагаемого союза с Испанией, Генриху не хотелось. Он принял для себя решение, и этого было достаточно. – И мы же не откажем себе в удовольствие поводить синьора де Кальве за его длинный нос, как можно дольше? Он потеряет зря время. А любая потеря – это чья-то находка. Король резко ударил пяткой по воде и брызги маленьким фейерверком разлетелись во все стороны. - Кстати, такие чулки, - палец молодого человека указал на кучку мокрого шелка, а глаза приготовились наблюдать, как щечки сестры зальются краской смущения, - парижские модницы уже не носят.

Catherine de Bourbon: Ожиданий брата Катрин не оправдала, прежде всего, отказавшись покраснеть, затем показав ему непочтительно язык, и, наконец, соблаговолив снисходительно заметить: - Носят, братец, носят. Эти чулки точно такие, какие носит маркиза де Сабле, в этом меня заверил ее поставщик. Не будешь же ты отрицать, что госпожа де Лаваль скорее появится на людях голой, чем в чем-то, что не является образчиком самой последней моды? Инфанта фыркнула, вложив в этот негромкий звук множество чувств. И признание достоинств госпожи де Лаваль и осуждение недостатков этой дамы, которых, разумеется, было больше. Розовая пятка Катрин де Бурбон с наслаждением ударила по воде, от чего и ее и Генриха окатило теплыми брызгами. Поверженного противника нужно было добить, и принцесса безжалостно добавила: - Не огорчайтесь, Ваше величество. Вы были слишком заняты делами королевства, чтобы следить еще за чулками дам, но вот приедет мадам Маргарита, и просветит вас относительно последних мод! Приезда жены Генриха инфанта ждала с нетерпением, хотя бы уже потому, что надеялась обрети в ней союзницу, а еще потому, что побаивалась повторения инцидента с мадам де Гиш. Вокруг короля Наваррского женщины крутились, как мотыльки вокруг огня, теряя всякий стыд. Присутствие молодой и красивой жены убережет его от лишних искушений. - Или, может быть, нам вызвать третейским судьей дона Фернандо? Честное слово, Генрих, он так смотри на моих фрейлин, что мне хочется обязать его жениться сразу на всех. Я с удовольствием повожу графа за его испанский нос хотя бы из-за этого. Иногда, братец, я понимаю, что совсем не знаю мужчин, - со вздохом призналась она, не подозревая о том, как комично звучит это признание из уст юной девушки.

Генрих Наваррский: Одним из умений, приобретенным Анрио в стенах Лувра, было умение не только слушать, но и слышать, и быстро думать, сопоставляя известные ему факты со свежими новостями. Без этого навыка наваррец бы просто не выжил бы, находясь под опекой своей «любящей» тещи. Держать нос по ветру и улавливать малейшие изменения в воздухе стало его привычкой. Вот и сейчас, он продолжал беспечно смеяться над шутливыми рассуждениями сестры, а сам внутренне подобрался, как кот, почуявший, что мышка пытается утащить из его миски кусочек мяса. - Браво, моя дорогая! Я и не думал, что ты так быстро научишься модничать! Разумеется, при учете, какое общество пожалует к осени в Нерак, стоит быть во всеоружии! Только предупреждаю сразу, будучи добр к тебе, я не обещаю такой лояльности к твоим ухажерам. И не слушай никогда Марго, поверь мне, слишком много мужчин, растревожив свои сердца ее чарами, смогли найти им успокоение лишь в сырой земле. Они посидели на берегу пруда еще некоторое время, наслаждаясь прохладой, идущей с воды. Генрих, казалось, был беспечно счастлив, лишь только синяя жилка, чуть вздувшаяся и трепещущая под кожей на виске, выдавала его внутреннее напряжение. - Госпожа де Лаваль, бесспорно знает толк во всем, что касается последних новшеств в одежде, и не только. Но, насколько мне известно, услуги ее поставщика Констанзо стоят весьма недешево. Конечно, маркиза де Сабле богата, она исправно вносит в нашу казну солидные суммы, и может себе позволить некое расточительство, но что-то я не припоминаю, чтобы подписывал статьи расходов на чулки своей прелестной Катрин. Беарнец давно обратил внимание на то, что сестра стала одеваться лучше, что у нее появились новые наряды, совсем непохожие на те, которые она носила, едва вернувшись из монастыря. В некоторых ее платьях он узнавал матушкины, чуть перекроенные, но ткани их были немного выцветшими, кроме того, были и еще признаки, которые позволяли даже мужчине их отличить от свежесшитых убранств женских фигурок. И уж конечно, у матушки не было таких чулок, как те, что лежали сейчас рядом с мокрыми юбками Екатерины. - Признавайся, сестренка, ты нашла старинный клад и не поделилась со своим братом?

Catherine de Bourbon: Катрин слишком долго жила среди женщин, чтобы знать, как догадливы могут быть мужчины, к ому же женский монастырь это не то место, где молоденькую девушку будут обучать хитростям и уловкам, поэтому инфанта, проговорившись так бесхитростно, растерялась, столкнувшись с проницательностью брата. Да, услуги Биаджио Костанзо стоили не дешево, так же как портнихи, обшивающей маркизу де Сабле (а так же всех дам, у кого хватало на ее услуги смелости и средств), но один раз вкусив запретный плод от древа расточительности, Катрин уже не могла остановиться. Хотя, строго говоря, инфанта была скромна, заказывая ровно столько, сколько нужно, дабы не выглядеть на фоне своих дам провинциальным пугалом. Но все же у нее были долги. И было бы очень неприятно, если бы об этих долгах узнал Генрих. Ее высочество опустила глаза на намокшую шелковую юбку, ощущая в себе порыв праведного негодования. Ну конечно, братец, занятый своими делами, даже не думал о том, что его сестре нечего носить, кроме старых, перешитых платьев матери. Те отличались практичностью ткани, да и цвета были не маркие, но разве этого ждет девушка от своих нарядов в пятнадцать лет?! - А что, есть такая статья расходов? Хорошо, если есть, - лукаво усмехнулась Катрин, разглядывая свои ноги. Да, она все еще немного прихрамывала при быстрой ходьбе, но кривыми они не были. – Не волнуйтесь, братец, я трачу только то, что могу потратить, не больше того. Я хорошо помню нашу матушку, которая считала излишеством покупать новое платье, если старое все еще можно носить… но я так же помню эту мерзкую де Руэ, которая никогда не появлялась на людях в одном и том же. Счастлива вам сообщить, что намерена держаться золотой середины. То есть, я не опозорю вас старьем, пригодным лишь для прачки, а не для инфанты Наваррской, но и не введу в расходы своими чулками. Катрин еще хотела добавить, что если она найдет клад, то обязательно поделится с братом, но на дорожке раздались шаги и голоса, и, к ужасу Катрин, у пруда появились Изабель де Лаваль и Агриппа д’Обинье. Вот когда сестра короля Наваррского пожалела, что сама не утонула. Что может быть хуже: предстать перед соперницей и мужчиной, по которому вздыхаешь тайком в промокшем платье, босой, с кувшинками на коленях и мокрыми прядями, липнущими к лицу. Ее высочество послала брату взгляд, полный молчаливого упрека. Вот до чего довело их его баловство!

Агриппа д'Обинье: Агриппа хорошо помнил мудрость, что деньги не главное получить, главное суметь их сохранить и доставить до того, кому они были предназначены. Поэтому, как только, вследствие дипломатических усилий господина де Торе, от хозяина Лангедока были получены двадцать тысяч экю золотом для короля Наваррского, д'Обинье со всеми предосторожностями и не без помощи хитрости вывез их из Тулузы. Помощниками ему в том стали: его несравненная возлюбленная, хозяин маленького постоялого двора на окраине города и мельник- обладатель роскошной скрипучей телеги, с шатающимися колесами. Двое простолюдинов были протестантами и сентонжец доверял им, как себе самому. Он не раз убеждался, что самыми верными соратниками в борьбе за веру становятся не отпрыски знатных семейств, чьи сундуки набиты деньгами, а простые люди, которые привыкли зарабатывать себе на жизнь трудом и потом. Когда охрана отвлеклась на то, чтобы полюбоваться изяществом и грацией маркизы де Сабле, мешки с золотом заменили мешками с мукой. И мельник неспешно покинул Тулузу, увозя деньги на оружие для армии кальвинистов, тогда как его товар под солидной охраной направился в сторону Нерака. К удивлению поэта добрались до замка Альбрэ без приключений, где люди Генриха де Монморанси распрощались с гостями своего господина и отбыли восвояси. Но лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть. До приезда мельника было еще не меньше суток, и д'Обинье, подхватив свою музу под белы рученьки, потащил ее в ее же маленькое, уютное гнездышко, где предавался с ней утехам любви, ел, пил и спал, позабыв о политике и делах государственных. В назначенный день, мельник прибыл, телега была разгружена в подвалы королевской резиденции, и верный слуга, наконец, решил, что настало время появиться перед королем, и сообщить ему о том, что про него не забыли. Придерживая Изабель де Лаваль под локоток, лохматый поэт, будучи точно в том же облачении, в котором пребывал в тулузе, приближался вместе с дамой своего сердца к Старому пруду в саду замка. Виконт де Крюссоль, с недавних пор состоящий в свите молодого государя Наварры подсказал, куда направился Его величество, и таинственным голосом сообщил, что туда же была приглашена и инфанта Катрин. - Интересно, наш Анрио решил поиграть в доброго брата, или он все же решил отдать свою сестру в жены сыну Филиппа? - пробурчал недовольно Агриппа, обращаясь к Изабель и себе самому. Не нравился ему этот шаг дона Филиппа, ох как не нравился! О судьбе принцессы, которой было предложено стать невестой малолетнего испанца, протестант заботился мало, ему было важнее, что его единоверцы не примут и не поймут подобного шага от короля, на которого было возложено много надежд и чаяний. Последние слова, сказанные девичьим голосом, заставили брови служителя Каллиопы, Эвтерпы и Эрато изогнуться, а глаза в удивлении обратились к той, чью ручку он бережно и любовно придерживал. - Ого, моя прекрасная маркиза, мы, кажется, пропустили в свое отсутствие много любопытного. Речь, я слышу, идет о казне и чулках. Сомневаюсь, что наш знакомец-месье Гийом согласится взяться за добычу денег на последнее. Интересно, кто из них кого в чем так активно убеждал, что оба они мокрые? - уже шепотом добавил он на ушко Изабель. Однако, они подошли к королю и принцессе уже достаточно близко, пора было склониться в приветственном поклоне, что сентонжец и проделал, несколько неуклюже, но, все-таки, вполне изысканно. - Сир, рад приветствовать вас в здравии, и, надеюсь, что вы будете рады мне не менее, ибо у меня для вас добрые вести. Беарнец не был слишком требователен к этикету, поэтому д'Обинье позволил себе обратиться к нему первым.

Изабель де Лаваль: - Чулки это святое, Агриппа, не богохульствуйте, - почти серьезно отозвалась Изабель, приподняв край жемчужно-серой юбки, чтобы продемонстрировать поэту творения испанских мастеров, обтягивающие стройную ножку. В женщине все должно быть прекрасно. Правда, господа придворные не согласились бы с этим утверждением, напомнив, что в мужчине тоже. Ежели уж они демонстрируют ноги в то время, как дамы их прячут под юбками, то и выглядеть должны соответствующе, так что еще неизвестно, кто больше обогащал торговцев, меняя звонкие монеты на шелковые или бархатные чулки. Брата и сестру маркиза поприветствовала почтительным реверансом, успешно притворяясь скромной, но привлекательной тенью месье д’Обинье. - Ваше Величество, Ваше высочество, надеюсь, вы в добром здравии, - мило улыбнулась она. Ей не меньше любимого поэта было интересно, к какому решению пришел король Наварры относительно сватовства испанцев, но, к сожалению, задавать вопросы в лоб королям неприлично, даже если короли насквозь промокли, видимо, охотясь за кувшинками. Водяные цветы, украшавшие собой инфанту Катрин, сияли и переливались влажными каплями. Изабель тоже с удовольствием обзавелась бы подобным украшением, но мокнуть ради этого была не согласна. Поэтому предпочла завидовать на расстоянии. Больше всего маркизе было интересно, расскажет ли Агриппа своему другу и королю о драке двух братьев Монморанси? Не смотря на обилие архитектурных изысков, коими была богата Тулуза, Изабель упрямо продолжала считать это зрелище главной достопримечательностью их маленького путешествия.

Генрих Наваррский: Личико Екатерины в долю мгновения претерпело несколько изменений. Пристальный взгляд Беарнца заприметил на нем и возмущение, и решимость, и испуг, и упрек. Столь много всего, что его сестренка пока еще не научилась скрывать. И это было хорошо для него, но плохо для нее. Не только Генрих Наваррский умел читать по женским лицам то, что не говорят уста, но чувствует сердце. И далеко не все будут любить дочь Жанны д’Альбрэ так, как любил ее он сам. Но, она права, ему стоило больше уделять внимания ее маленькой особе, чтобы потом не заставлять чувствовать себя неловко. Посмотрев поверх рыжей макушки инфанты, он увидел, что усилило ее смущение в разы. Вернее, кто. По небольшой аллее к королю и принцессе приближалась парочка их хороших знакомцев. Они перешептывались и вели себя так, как и положено вести двум влюбленным. Анрио еще раз посмотрел на Катрин и под усами его тонкой нитью мелькнула улыбка. - Ааааа, госпожа де Лаваль! – воскликнул он, поднимаясь с мокрой земли на ноги, ничуть не смущаясь своего почти раздетого вида, где мокрые штаны оставались последним оплотом нравственности. – Вы будете долго жить, мы только что вспоминали о вас, - наваррец беззаботно рассмеялся. С детства общающийся запросто с простым людом, он довольно поднабрался народных поговорок и примет. – Могу добавить, что у висельника, который вас сопровождает, и заставил меня себя ждать, таких шансов нет. Ибо вкупе с вами мы вспоминали не его, а вашего поставщика чулок. Ее высочество весьма довольна его товарами и услугами, и я намерен просить вас, маркиза, чтобы вы в ближайшие дни привели его ко мне. Скоро в Нерак пожалует королева Маргарита, и мне не хотелось бы, чтобы она воротила от меня нос, как от деревенского увальня. Ему безумно хотелось расспросить Агриппу о всех новостях, которые тот привез, ибо для них двоих положение дел в округе и поддержка некоторых людей, таких как де Тюренн, уверения в которой поэт и ездил получить, было самым насущным и важным делом, но и оставить сестру, в отличие от него самого явно стесняющуюся своего вида, он не мог. На дне темных, как спелые вишни, глаз гасконца чертенята заплясали танец лукавства. - Вы вовремя. Так и быть оба, - смилостивился король, и хлопнул по плечу своего друга и соратника. - И я, опять же - так и быть, дарую тебе прощение за задержку, приятель, если ты быстрее меня доплывешь до того берега пруда! А если не примешь вызов, то обвиню тебя в государственной измене, ибо сейчас мы решаем подойдет ли вода местных прудов для купания принцессы и фрейлин, а это дело государственной важности! – подмигнув д’Обинье, Генрих с разбегу прыгнул в воду, причем позаботился это сделать так, чтобы и ворчуну-протестанту и его музе досталось брызг, что воды из ушата.



полная версия страницы