Форум » Игровой архив » Только раз бывает в жизни встреча... » Ответить
Только раз бывает в жизни встреча...
Луи де Бюсси: 7 августа 1576 года. Франция, Реймс, дворец То. Поздний вечер, переходящий в ночь.
Ответов - 14
Луи де Бюсси: Второй день лотарингскими дроздами праздновалась свадьба Шарля Майеннского и Генриетты де Савой. И к концу этого дня, граф де Бюсси, беспрепятственно миновав ворота, въехал в славный город Реймс в сопровождении своего верного лекаря и друга Реми ле Одуэна. Его высочество, герцог Анжуйский, никогда и ни в чем не желавший отставать от своего брата короля, решил отправить к лотарингскому принцу посла со своими поздравлениями и подарком. Во всяком случае, именно такой мотив для поступка Монсеньора был самым очевидным, и не мудрствуя лукаво, именно его он и озвучил своему верному Бюсси. Хотя что-то подсказывало Клермону, везшему в суме, прикрепленной к луке седла, две золоченые чаши – подарок принца новобрачным, что не только желание подражать Генриху Валуа, являлось причиной направить в То своего представителя. Ведь именно в тот же день Анжу решил и в Нерак отправить с приветом своих посланцев, и эта миссия возлегла на плечи графа де Гравиля и виконта д'Оди. Клермон сам бы предпочел встречу с жизнерадостным наваррцем, нежели с чопорными господами де Лоррейнам, и даже попытался бы настоять на том, чтобы поменяться с друзьями поручениями, но поездка в Реймс предполагалась быть значительно короче, чем путешествие в замок Жанны д’Альбре, а расставаться надолго с Дианой, с которой встречи стали и чаще, и длиннее, и чувственнее, граф вовсе не хотел. Он собирался по-быстрому исполнить все, что на него возложено, заехать в Фонтенбло с докладом герцогу, и вернуться в Фонтенбло, надеясь, что супруг графини де Монсоро до конца лета будет поглощен организацией охот сиятельным и коронованным господам. Кстати, Монсеньор утверждал, что Главный ловчий тоже отправился в Реймс, и даже не изволил с ним проститься, а лишь заручился разрешением короля. И, судя по тому, что Анжу утверждал это с обидой, сие являлось правдой.* То был переполнен народом, гости свадьбы приезжали и уезжали, но замок был забит под завязку. Многим приходилось селиться в близлежащих ко дворцу архиепископа Реймсского гостиницах, но Луи де Клермона подобное расселение не устраивало. Если бы гостем был он сам, то он с удовольствием бы нашел постой подальше от общей суеты, но сегодня он олицетворял собой принца крови, брата и наследника государя Франции, герцога Анжуйского, бумагу за чьей подписью он и сунул под нос местному дворецкому. По всей видимости, этот малый постарел за последние дни на несколько лет, ведь многие гости текущих торжеств имели высокие статусы и ранги. Вздохнув и просив подождать, он удалился. Спустя некоторое время спутника д’Амбуаза определили в людскую для слуг, а самого его проводили в небольшую, но вполне опрятную комнату, посредине которой стояла гигантская кровать. Гостевая, видимо, предназначалась для семейной пары, но граф был не прочь занять ее один. Решив для себя, что все церемонии подождут следующего дня, а отдых – дело святое, тем более, что можно было вдоволь помечтать о своей возлюбленной, Бюсси скинул с плеч плащ, и, приготовившись положить его вместе с подарком герцога в кресло, замер. На кресле уже покоились чьи-то вещи. Оглядевшись, анжуец заметил еще признаки обитания в этой комнате другого мужчины. Или женщины? Чья-то роскошная перевязь, призванная крепить к ней шпагу, говорила о присутствии некогда тут лица мужского пола, пудра на тумбе у зеркала и румяна, а также запах духов, витающий в воздухе, о том, что здесь поселилась женщина. Возможно, супружеская пара. Бретер отвел в сторону занавесь полога – кровать была прибрана, и по ней нельзя было определить, сон скольких человек она хранила минувшей ночью. В любом случае, Бюсси не собирался уступать. Кто бы не жил в этой комнате, ему, ей, или им придется оставить покои представителю принца. Если только дама была не прелесть, как хороша собой. Бретер покидал свои вещи прямо на покрывало кровати, положил шпагу в изголовье, сбросил с себя сапоги и дублет и развалился посреди ложа. - Спать и отдыхать, остальное все потом, - приказал он сам себе, и послушный данному себе слову, вскоре окунулся в сны, полные прекрасных видений, где царила его единственная любовь. *согласовано с Франсуа де Валуа
Жак де Келюс: Веселый, громкий свист и совсем не ритмичный стук каблуков сапог, гулким звуком отдающийся от стен, разрезали ночную тишину пустого коридора одного из верхних этажей замка То. Это возвращался к себе, в отведенные ему Людовиком де Лоррейном покои, изрядно подвыпивший представитель короля Генриха III. Келюс пребывал в Реймсе, на праздновании свадьбы Шарля Лотарингского, уже второй день. И нашел, что пребывание это вполне допустимо скрасить добрым вином, раз уж с добрыми друзьями здесь как-то не получалось. Да и надо же чем-то залить горечь обиды на государя за то, что послал его сюда, где он, ко всему прочему, разочаровался в своем товарище Ла Валетте. Хотя более тесное знакомство с Антуанеттой д`Омаль все-таки стоит отнести к разряду приятных моментов. А какие у нее ножки! О, граф помнил эти стройные щиколотки в шелковых голубых чулках, мелькавшие во время танца. С умильными воспоминаниями о щиколотках мадемуазель д`Омаль королевский фаворит приблизился к своей комнате. Перевалив за порог и закрыв дверь, он прошел в сторону своей кровати, намереваясь поскорее бухнуться спать. Он не сразу заметил раскинувшееся посреди его ложа тело. А когда заметил, то сначала пошатнулся, а потом замер, как вкопанный. - Опа... - глаза миньона расширились, брови поползли вверх, а на лбу заиграли морщины, - Что за дела? Издав некий нечленораздельный звук, похожий на короткое рычание, граф инстинктивно схватился за шпагу, но потом понял, что это преждевременное действие. Задумчиво почесав макушку, он по-началу решил, что спьяну забрел не туда, перепутав комнату. Но тумбочка, где находились предметы его туалета, не давала усомниться в том, что он не ошибся. Подойдя к столику возле кровати, Келюс поставил на него запасливо прихваченный бокал с разбавленным водой вином (на случай, если посреди ночи он вдруг проснется, мучимый жаждой и сухостью во рту), часть которого расплескал по дороге вследствие неровной ходьбы. В темноте Жак де Леви не мог разглядеть, какая паскуда посмела занять его место, поэтому для того, чтобы сделать для себя новое открытие, ему пришлось зажечь свечу. Гнев уже вовсю бурлил в затуманенной голове миньона, который надеялся отправиться ко сну, а вместо этого теперь вынужден был выяснять, кто и по какому праву лишает его этой сладкой возможности. Гнев этот достиг апогея, когда он, поднеся свечу поближе, узнал, кто именно. - Бюсси?! - отшатнувшись, прошипел граф де Келюс, - Бюсси? - повторил он, словно не веря в происходящее, и ткнул себя в грудь указательным пальцем, - На моей кровати? Молодой человек помотал головой, как будто пытался прогнать злое видение. Но это было не видение и не хмельной бред. Это действительно был проклятый выскочка д`Амбуаз, которому Жак де Леви однажды ночью, год тому назад, продырявил бок на улице Сент-Антуан. Нахмурившись, вне себя от гнева, королевский фаворит наклонился и стал яростно трясти анжуйца за плечо, вырывая его из царства грез.
Луи де Бюсси: А Луи де Клермон действительно грезил. Он сумел провалиться глубоко в сон, и снилось ему Диана, окутанная солнечным светом посреди луга полного цветов, зовущая его, Бюсси, к себе. Потом она отчего-то оказалась в портрете, том самом, что висел в доме Главного ловчего на улице Сен-Антуан, и голос ее стал груб и полон гнева. Ее прекрасный лик вдруг сменила физиономия королевского миньона, Жака де Леви. Сон стал походить на бред, навеянный горячкой от раны. Как тогда, когда граф лежал у себя дома, обихаживаемый Жеромом. - Келюс, сволочь, опять похабишь мой сон, - прорычал д’Амбуаз сквозь зубы, - я тебе уши отрежу и местами поменяю, - повернувшись на бок, граф был уверен, что его угроза возымеет свое действие, и фаворит государя уберется из его сновидения. Но в этот раз этот нахальный миньон не собирался сдавать свои позиции, и образ дочери барона де Меридор вытеснил собой окончательно. Бюсси открыл глаза. Морды Келюса перед ним не наблюдалось. Зато он явственно чуял запах свежего перегара, ощущал как-то какая-то скотина трясет его за плечо, а из-за спины, Кровь Христова!, и вправду слышится голос Жака де Леви! Анжуец весь напрягся и постарался, как можно незаметнее, благо ночь была ему в помощь, взять в руку эфес свой шпаги. Когда это у него получилось, Клермон резко перекатился на дальний от Келюса край кровати и направил острие клинка ему в грудь, стоя на коленях на покрывале. - Кто черт возьми…?! – прохрипел он, не обретя еще спросонья привычный голос. – Келюс! – а это и вправду был граф собственной персоной, - Какого дьявола вы подкрадываетесь ко мне, сударь?! Однако, в руках у миньона Генриха Валуа не было оружия, а всего лишь свеча. А лицо его, хоть и было искажено гримасой гнева, но выражало не меньшее изумление, чем, наверняка, читалось на лице самого Бюсси. Приближенный Монсеньора быстро сложил в своей голове два и два ( перевязь в кресле и пудру с румянами на тумбочке), и пришел к выводу, что, дворецкий замка То, не зная куда поселить нового гостя высокого положения, просто-напросто подселил его к другому гостю (Келюсу), занимавшему в одиночку покои, предназначенные для двоих. А Келюс сюда был направлен королем с той же миссией, что и Бюсси герцогом – это не являлось секретом в Фонтенбло, но бретер как-то не рассчитывал на столь скорую встречу. Дворецкий же То понятия не имел, какие пылкие отношения связывают двух дворян, и что последствиями этих отношений может стать полуразрушенный замок архиепископа Реймса. - Остыньте, де Леви, - подавая пример, Бюсси откинул свою шпагу обратно за подушки, и поднялся с кровати. – Мы с вами оба стали жертвами хорошего чувства юмора наших господ, и неосведомленности местных слуг. Граф размял ноги, и обошел кровать, приблизившись к своему внезапному соседу, пока тот осознавал происходящее. Тут он заметил бокал с вином, и усмехнулся. - А вы чертовски любезны, месье де Келюс, - взяв со столика принесенный свитским монарха бокал, Бюсси отхлебнул из него. И тут же выплюнул все в сторону, на пол. - Что это за дамское пойло, граф? Это вы с него так нализались, что не можете держать ровно свечу? – надменно-насмешливо взглянув в голубые глаза миньона, Клермон поставил бокал на место, и переплел руки на груди.
Жак де Келюс: - А ну проснись! - бубнил Жак де Леви, тормоша прославленного потомка рода Клермонов своей пятерней, - Слышишь, э? Этот д`Амбуаз что-то промычал, но что именно - королевский фаворит, поглощенный своим настойчивым занятием и слышавший только собственный голос и собственные мысли, разобрать не смог. Наконец, первый дворянин из свиты Франсуа Анжуйского соизволил отреагировать. Да так резко, что Жак де Леви посторонился, чуть не потеряв равновесие, когда ему в грудь неожиданно нацелилось острие шпаги. Впрочем, эта небольшая заминка ничуть не угомонила буйный настрой графа. Какого дьявола он к нему подкрадывается? Ну, это уже перебор! - Какого дьявола вы, Бюсси, делаете в моей комнате и на моей кровати?! - взъярился в ответ молодой человек, невежливо тыча в Клермона пальцем свободной от свечи руки, - Вам тут что, медом намазано? Однако месье д`Амбуаз не проявил никакой враждебности, а, напротив, отложив шпагу, попытался вразумить разбушевавшегося миньона. Келюс, несмотря на количество выпитого, все еще берег остатки разума, а потому, пытаясь твердо стоять на обеих ногах, сосредоточенно слушал непрошеного гостя. А дослушав, пришел в ужас. Это что же, ему придется ночевать с этим наглецом и фатом? Уставившись в одну точку, граф продолжал осмысливать свое незавидное положение. Он был настолько занят данным процессом, что даже не обратил внимания на хамскую выходку анжуйца, который беспардонно отхлебнул из принесенного миньоном бокала разбавленного водой вина и так же беспардонно выплюнул его. - Господи-и-и-и... - простонал Келюс, затем осел на пол, вытянув ноги, и со смачным шлепком закрыл лицо ладонями, теперь приглушенно мыча, - Ну чем я провинился перед Тобой! За какие прргрершения, - некоторые слова графу не удавалось произносить с полной фонетической точностью, - Ты послал мне этого висельника... Наконец, еще немного помычав и пожаловавшись самому себе на свою печальную судьбу, Жак де Леви отнял руки от лица и посмотрел на графа де Бюсси снизу вверх помутневшими глазами. Пробуждение знаменитого дуэлянта недолго хранило для миньона свой отрезвляющий эффект. - Смею вас...уверить, сдрь... - Келюс цокнул языком и вызывающе поджал губы, - Если бы вы, как я, торчали здесь второй день, помирая от скуки, - официальный представитель Генриха де Валуа чуть-чуть покачивал головой, растягивая гласные, - То тоже нализались бы, мама не горюй, - граф упер свой понурый взгляд в пол, - Дурные новости и кругом враги...вот, чем наградил меня мой король за то, что я служу ему, не щадя жизни и нервов, - немного помолчав, Келюс вновь поднял взгляд на Луи де Клермона и протянул руку, призывно сжав и разжав пальцы несколько раз, - Сдрь...будьте любзны...передайте мне мой бокальчик.
Луи де Бюсси: Бюсси наблюдал за Келюсом со смесью жалости и веселья. И впрямь, королевскому миньону не посчастливилось оказаться в ненужном ему месте в ненужное время. Но анжуец не обольщался. Герцог с ним сыграл в не менее коварную игру, чем король с Жаком де Леви. Франсуа словно забыл, что его приближенный и герцог де Гиз некогда искали благосклонности одной дамы, королевы Маргариты Наваррской. И брат короля лично представил Клермона своей сестре в надежде, что знаменитый дуэлянт сможет вытеснить из ее сердца лотарингского принца. Бюсси тоже сделал вид, что не помнит всех этих интриг, не в его манерах было отступать, но Анжу мог бы и вспомнить, что командир его личной гвардии не имеет никакого права бросить перчатку в лицо герцогу де Гизу. И оттого за услугу, которую анжуец сейчас оказывал младшему из Валуа, он собирался спросить с него вдвое больше, нежели за любую другую. - Давно у вас такие замашки, Леви, называть своим все, к чему вы изволили прикоснуться? Помнится, еще в Польше вы были скромнее. Моя кровать, мой бокальчик, мой король… - протянул задумчиво Луи, но поднял вновь просимый миньоном бокальчик. Однако, до пальцев Келюса так его и не донес. Он подошел к принадлежностям для умывания и вылил это непотребное пойло в таз для умывания. - А ну-ка вставайте, сударь и приходите в себя, - вложив в ладонь де Леви свою вместо «бокальчика», Клермон с силой дернул фаворита Генриха Валуа вверх. – После всей этой заварушки, - свободной рукой возлюбленный Дианы де Меридор обвел выделенную представителям короля и Монсеньора комнату, подразумевая весь замок То в ее скромном пространстве, - даю слово чести, что нанесу вам достаточно оскорблений, чтобы мы могли скрестить с вами шпаги и закончить то, что уже начинали как-то, но оскорбить вас, месье, тем, чтобы позволить пить ту дрянь, которую вы притащили с собой, недостойно дворянина рода Клермонов и такого висельника, как я. Бюсси развлекался, понимая, что в его неожиданном соседе гордыня заспорит с хмелем, и про себя делал ставки, кто же из них победит. - Вы перебили мне весь сон, сударь, и за вами должок, - оставив Келюса в вертикальном положении, когда тот немного устоялся на ногах, граф натянул быстро сапоги и накинул дублет на рубаху. – Мне завидно, и я хочу сравняться с вами в состоянии, граф. Так, что собирайтесь, мы идем в ближайший трактир. Тем более, что вы утверждаете, что здесь невыносимо тоскливо. Говоря, бретер быстро собрался и насмешливо взглянул в глаза миньона. - Так вы идете, или предпочитаете ретироваться при первой же трудности, и найти привычный приют в подушках? – анжуйцы часто подшучивали над фаворитами монарха, что те похожи на ленивых избалованных котов, и сейчас в словах графа де Бюсси слышалась легкая издевка.* *Согласовано с графом де Леви
Жак де Келюс: - Ч-черт бы вас побрал...мсье, - пробубнил Келюс, грозно засопев, - Не напоминайте мне про Польшу...иначе меня стошнит, - миньон раздраженным жестом убрал со лба выпавшую из прилизанной прически прядь светлых волос, - Хотя...стоит признать, что даже там было веселее...чем здесь. Вопреки надеждам и ожиданиям графа, бокал не попал к нему в руки, а содержимое оного украсило собою бронзовый таз для умывания вместо того, чтобы наполнить желудок приближенного французского монарха. Однако Келюс даже не успел возмутиться по этому поводу - настолько быстро в его ладони оказалась крепкая рука Луи де Клермона, резко потянувшая его наверх. Королевский фаворит поднялся на ноги и, не без труда, сумел на них устоять. Немного покачавшись вперед-назад, он, наконец, занял более или менее ровное положение и воззрился на анжуйца. Предложение, озвученное д`Амбуазом, было встречено воинственным фырканьем миньона, нахмурившего брови. Жаку де Леви очень хотелось упасть на кровать, которая так и манила к себе своим простором и мягкостью, и провалиться в глубокий сон. Но природная спесь и заносчивость, коей граф де Келюс был одарен Творцом сверх всякой меры, требовали принять вызов капитана личной гвардии двуносого принца. Это он-то ретируется при первой трудности? Ну, погодите, милостивый государь! И не таким, как вы, бой давать приходилось. - Будь я проклят, если останусь вашим должником, Бюсси, - удивительно четко и разборчиво произнес миньон, глядя в лицо первого фехтовальщика Франции блестящими голубыми глазами, - Пойдемте. Я знаю дорогу. До ближайшего трактира четверть часа бодрой ходьбы. Неожиданная встряска, полученная им от еще более нежданного соседа, действительно несколько привела его в чувство. Келюс, организм которого был пропитан дарами Диониса, отличался необычайной способностью медленно пьянеть и быстро трезветь. Хотя движения его по-прежнему не выражали особой грациозности и координированности, взор, тем не менее, немного прояснился, а в голове перестало гудеть. Подойдя к стулу, на спинке которого висела золотистая перевязь и где лежали личные вещи графа, он взял с него свою суму. Запустив туда руку, Келюс выудил туго набитый кошелек, а также мешочек с кожаными стаканчиками и игральными костями. Экипированный таким образом, он накинул свой гранатовый плащ со стоячим воротником и последовал к выходу из покоев. Примерно минут двадцать спустя, оба дворянина, покинув замок То, приближались к постоялому двору на улице Ранфермери. Жак де Леви хорошо запомнил это место, проезжая мимо него два дня тому назад, когда только появился в Реймсе. Пешая прогулка на свежем воздухе и прохлада августовской ночи практически полностью отрезвили Келюса. Он ощущал себя вполне готовым составить партию сеньору д`Амбуазу. И даже готовым одержать в ней победу. Перед дверью, ведущей в трактир, он остановился и повернулся к Бюсси. - Только после вас, сударь, - оскалился фаворит Генриха III, шутливо кланяясь анжуйцу и пригласительным жестом указывая ему на вход.
Луи де Бюсси: Первым порывом анжуйца было желание посоревноваться в галантности с миньоном короля, и попрепираться с ним в дверях постоялого двора, куда Келюс его привел. Но, Бюсси оценил ту скорость, с которой де Леви принял его провокационное предложение, несмотря на то, что у графа была значительная фора в предстоящем соревновании. В отличие от месье Жака, Луи спал хоть немного за последние несколько часов, не пил в излишестве уже несколько дней и пока еще не являлся обладателем сухости во рту и смрадного дыхания. - Только с одним условием, сударь, - заметил он, тоже остановившись перед распахнутой дверью. – Платит за сегодняшний вечер тот, кто продержится дольше, - как бы там ни было, какую бы неприязнь приближенные принца Франсуа и дворяне короля Генриха не испытывали друг к другу, д’Амбуаз никогда не позволил бы себе пить и есть за счет государственной казны, из которой черпали свое благосостояние друзья короля, так же как и не позволял себе особо насмехаться над содержанием чужих кошельков. Никогда не зарекайся от тюрьмы и от сумы. Не дожидаясь принятия Келюсом своего требования, Бюсси переступил порог постоялого двора. В нос ударило тысячью запахов с открытой кухни. В Париже многие подобные заведения скрывали свои жаровни за перегородками, но в городах менее значимых, нежели столица Франции, кухни находились прямо в общем зале, и посетители могли видеть своими глазами, как скоро будет приготовлен их заказ. - А здесь недурно, месье де Леви. Я все еще помню, что вы всегда знали толк в подобных местечках. Это было действительно поразительно. Но в любом городке, в котором останавливался кортеж Хенрика Валезе, именно граф умел безошибочно находить самое достойное заведение для особ, приближенных к молодому королю, где и вино было сносным, и еда не пахла тухлятиной. Бюсси расстегнул аграф скрепляющий у горла полы длинного темно-синего плаща и скинул его на скамью В заведении было малолюдно. Ночь уже разогнала даже самых припозднившихся горожан Реймса. - Ну что, граф, заказываем вина, горячего, и я готов выслушать то, как вы по-королевски скучаете в этих краях. Почему прибыли сюда без компании своих друзей, и как докатились до того, что разбавляете вино водой? Иначе, - глаза бретера весело сверкнули, - эта новость в скором времени облетит весь двор в виде сонета. К дворянам подоспела девица с пышными формами, и Клермон подмигнул ей, указывая, чтобы слушала все наказы его спутника.
Жак де Келюс: Он последовал за Клермоном, молчаливо выражая свое согласие с теми условиями, которые были им поставлены. Как бы ни был крепок и закален Жак де Леви, а все же ощутил на себе действие винных паров, едва оказавшись внутри заведения. От тепла, идущего от открытых жаровен, и обилия ласкающих ноздри запахов у королевского фаворита слегка закружилась голова. Келюс ощутил непреодолимое желание поскорее присесть. Благо, ввиду практически полного отсутствия посетителей в столь позднее время суток, недостатка в свободных местах не наблюдалось. Последовав примеру Бюсси, миньон снял свой плащ и, аккуратно сложив, пристроил его на скамье, после чего опустился напротив своего давнего знакомца, который начал составлять ему конфронтацию после того, как Генрих де Валуа из короля польского превратился в государя французского. Комплимент своим топографическим талантам Келюс принял как должное, улыбнувшись и разведя руками в стороны, дескать, этим и правда славен, не отрицаю. - Жареная колбаса, сыр, паштет из угрей и раковый суп, - раздавал Жак де Леви указания подоспевшей девице, которая, послушно кивая на каждое заказываемое им блюдо, спешно протирала столешницу серой тряпкой, - А попить... Молодой человек задумчиво прикусил губу. Состязание с месье д'Амбуазом обещалось быть непростым. Если сразу заказать много, а его вдруг разморит, и он ухнется башкой в стол, не успев допить и половины, то проиграет анжуйцу и просто зря потратит деньги, во внеочередной раз вытащенные из королевской казны. Лучше подойти к этому стратегически и с разумной экономией. Взять немного - а дальше действовать по обстоятельствам. Или, вернее, по состоянию. - Четыре бутылочки бургундского, - осторожно сказал граф и, чтобы, паче чаяния, не выглядеть в глазах Луи де Клермона трусом, добавил, - Для начала. Девица улыбнулась благородным господам и побежала передавать заказ поварам, кокетливо покачивая своими пышными формами. Фаворит Генриха III, проводив ее ироничным взглядом, повернулся к анжуйцу. - Ах, господин де Бюсси, - вздохнул он, - Лучше поберегите ваши рифмы для более располагающих мест. Помимо того, что тут тоска смертная, так еще и общество, явившееся на свадьбу герцога Майеннского, не вызывает у меня ничего, кроме раздражения. Все эти чопорные богатеи, дипломаты и военачальники, которых собрал вокруг себя Гиз и которые с большей радостью будут лобызать подошвы сапог своего кумира, чем обнажат шпаги за своего короля... Тьфу. А мои друзья, - Келюс горько усмехнулся и пожал плечами, - Мои друзья благоразумно отыскали для себя занятия поприятней. Господин д'Эпернон отправился путешествовать, - на мгновение миньон поморщился, вспомнив, с кем повязался его товарищ, - А господин де Можирон... - он сделал неопределенный жест рукой, мол, что касается маркиза д'Ампуи, вы и сами должны все понимать, - Не позволяет нашему королю скучать. Вот я, граф, и оказался здесь один. И уже второй день вынужден слушать пение лотарингских дроздов, которые надеятся, что от их отравленной мелодии завянут французские лилии. Взгляд голубых глаз стал жестким, ожесточилось и лицо миньона. Жак де Леви не забыл о тех кознях, которые Лоррейны, прячась в стенах храма подобно ночным ворам, плели против Генриха и о которых стало известно благодаря смелости и ловкости Можирона. По иронии судьбы, на данный момент граф де Бюсси оказался единственным человеком, которому Келюс мог без стеснения выговориться, выплеснув то, что накипело у него за все это время.
Луи де Бюсси: Кивнув девице, мол, не имею возражений никаких, насчет заказа сотрапезника, Бюсси удобнее устроился за столом. - Начало меня вполне устраивает, - усмехнулся он осторожности Жака де Леви. Ему самому было пока безразлично сколько выпить, потому что сильно трепетно к поручению герцога Анжуйского Клермон не относился. Вручить подарок Майенну и его супруге он собирался лишь следующим днем. Ничего страшного, если этот день растянется до вечера. - Итак, месье, говоря простым языком, друзья вас бросили, а король решил поиздеваться над вашим слухом, - подытожил граф стенания Келюса, бровью не поведя на то, что вид у миньона стал несколько грозен. Луи махнул рукой примирительно. – Не думайте, что я в лучшем положении, Леви. Антрагэ с Рибейраком поехали состязаться в остроумии с жителями провинции, а Ливаро остался караулить бесценную особу нашего принца, - дворянин негромко рассмеялся, представив физиономию Ги д’Арсе скисшую от созерцания вечно недовольного лица Франсуа де Валуа. – Но, скажу вам честно, граф, я предпочел бы быть подле Монсеньора, нежели любоваться в этом городе полетом дроздов. Однако, приказы господ не обсуждаются. Легкая ухмылка скользнула в усах анжуйца. Еще как обсуждаются. Особенно когда твой господин не король, а его младший брат, а ты носишь имя Клермона. Другое дело, что для этого мало хорошо владеть шпагой, не знать, что такое страх и быть обученным любому танцевальному па. С герцогом Анжуйским было непросто, он был хитер и тщеславен, то есть, обладал теми качествами, которые с успехом могут заменить изворотливый ум. - Ла Валетт покинул двор? – вот тут Бюсси искренне удивился. Он заметил отсутствие в свите короля этого гасконца последнее время, но полагал, что тот подхватил насморк и теперь холит и лелеет его, отсиживаясь в своих покоях и терзая Мирона. – А вот это жаль. Я так рассчитывал на нашу встречу с вами всеми, Келюс. Подобную той, что вы устроили у Турнельского дворца. Придется подождать его возвращения. Впрочем, в отличие от вас, сударь, он был не слишком ловок. Так что, я соглашусь на замену его кем-нибудь другим. Девица, обслуживающая приезжих господ, принесла вино и часть кушаний, заказанных фаворитом Генриха, и Бюсси положил на ее руку свою, останавливая. - Постойте, любезнейшая, я покажу вам на что способен мой сегодняшний друг. Расстегнув колет, д’Амбуаз задрал рубаху и показал трактирщице шрам, красующийся на его боку. - Отличный удар, не так ли? – глаза девушки округлились от страха, и Бюсси расхохотался. – Будь расторопнее, если не хочешь чтобы оставшаяся публика обзавелась такими же. - Ну что, граф, за везение или за крепкую руку? – бретер лично наполнил глиняные стаканы себе и своему вечному противнику, который на сегодня стал его собутыльником.
Жак де Келюс: Волею случая, беседа с известнейшим бретером своего времени заметно подняла настроение месье де Леви. Вопреки тому раздражению, а зачастую и злости, что испытывал граф по отношению к Бюсси, он, тем не менее, отнюдь не мог назвать его компанию неприятной. Скорее, наоборот. Особенно в сложившихся обстоятельствах. Веки миньона чуть заметно дрогнули, в голубых глазах промелькнуло любопытство. Вот значит как, Рибейрак и Антрагэ покинули столицу. В то, что эти господа просто так, на пару (хоть в свете последних событий графа уже никакой парой было не удивить), пустились любоваться провинциальными пейзажами и дышать свежим воздухом, разбавляя свой слух колоритной деревенской речью, ему не очень-то верилось. Скорее уж они исполняют очередное повеление Монсеньора. Но вот куда и к кому направил их двуносый принц? К своим сподвижникам в Анжу? К своим сообщникам в Нерак? Или, может, к каким-нибудь новым друзьям, которых Франсуа имел свойство менять и обменивать, например, в Шампань? Так или иначе, несмотря на то, что Келюс любил слушать сплетни двора, нередко находя некоторые из них полезными для себя и умея использовать их в своих целях, он предпочитал не лезть в личную жизнь тех людей, которые не были ему близки, и никогда не навязывался с вопросами о том, как они проводят свой досуг или как они несут службу своему сюзерену. Поэтому он не стал допытываться у д'Амбуаза, в какую именно провинцию и с какой конкретно целью, помимо "состязания в остроумии", отправились его товарищи анжуйцы, решив оставить при себе свои предположения на сей счет. Не стал он и заострять внимание на словах Клермона о том, что приказы не обсуждаются, хотя от него не укрылась та ирония, тень которой пробежала по лицу полковника французской армии и нотки коей прозвучали в его голосе. Жак де Леви не сомневался, что даже если они, миньоны, при всей своей преданности, нет-нет да и бессовестно пользуются любовью к себе короля, то уж такой, как Бюсси, при всех своих данных, наверняка крутит таким выродком, как Франсуа де Валуа, являясь хозяином прежде всего самому себе. Но озвучивать это граф не стал, тем более, что как раз по этой самой причине и недолюбливал дерзкого дуэлянта. Однако упоминание ночной засады у Турнельского замка не могло остаться без ответа. - Я бы сказал, подобно той встрече, сударь, которую устроили мы, - ухмыльнулся Келюс, не сомневавшийся, что Бюсси поймет его правильно, ибо изначально именно от него исходила инициатива, завуалированная романтической историей, однажды в «Трех Кабанах». Первым делом, когда была принесена часть ожидаемого заказа, Жак накинулся на колбасу, приправляя ее стеблями молодого зеленого лука. И чуть не поперхнулся от очередной выходки анжуйца, оценив всю комичность момента и не сумев сдержать приступ хохота, правда, несколько приглушенного ввиду того, что еще не до конца прожевал находившуюся во рту пищу. - Этот синьор очень скромен, - решивший не оставаться в долгу, королевский фаворит кивнул напуганной трактирщице на дворянина, заголившего бок, где красовался оставленный им шрам, - Потому как сам имеет ничуть не менее впечатляющий почерк. Недаром мы с его батюшкой тезки, - графу приходилось слышать о храбром дворянине Жаке де Клермоне, бароне де Бюсси, первом, кто соединил имена двух знатных родов, Клермон и д'Амбуаз, - Жаль, правда, что все, кто мог бы подтвердить мои слова на собственном примере, уже давно пребывают на том свете, - обворожительно улыбнулся миньон, похоже, еще больше перепугавшейся девице, которая поспешила за второй частью заказа. - В наше время, граф, крепкая рука значит не много без ласковой улыбки Фортуны. Тогда как если рука не крепка, то и на удачу рассчитывать не стоит, - философски заметил Келюс, следя за тем, как Бюсси собственноручно наполняет их стаканы, - Посему, предлагаю выпить и за то, и за другое. Отсалютовав анжуйцу глиняным сосудом, он осушил его до дна, после чего с лукавой улыбкой достал из-за пазухи мешочек с игральными костями и стаканчиками и помахал им перед лицом своего собутыльника. - Кстати об удаче. Может, проверим, кому она сегодня благоволит?
Луи де Бюсси: - А вы знаете, Келюс, я же ваш должник, - Бюсси одернул рубаху, не заботясь о том, чтобы заправить ее. Это было правдой. Если бы не Жак де Леви, потрудившийся подробно описать маршрут, которым бретер следовал одной весенней ночью, не сворачивая с пути, и ожидая встречи с острыми шпагами миньонов короля Генриха Валуа, то Луи де Клермон никогда бы не встретил женщину, которая изменила всю его жизнь. Он не познал бы, что такое любовь, не ощутил бы какое счастье держать в объятьях ту единственную, ради которой стоило дышать и быть. - Я обязан вам столь многим, что вы себе и представить не можете. Так что, согласиться сейчас с вами, сударь - это самое малое, чем я могу вам отплатить. За крепкую руку и благосклонность мадам Фортуны, - опустошив стакан, начальник личной гвардии Монсеньора наполнил его вновь, и вновь опустошил. За крепкую руку – один, за удачу – другой. В таких делах мелочиться не стоило. Внезапно Бюсси помрачнел. Его ночной сотрапезник сказал, что все, кто мог бы подтвердить красоту росчерка д’Амбуаза были на том свете, а вот сам Бюсси в том уверен не был. Он до сих пор не понимал, к какому дьяволу провалился Беранже тогда в Анжере. Уж тело-то должны были найти по любому. Но труп начальника тайной полиции словно бы испарился. А нет трупа – нет уверенности, что дю Гаст почил, пусть и не с миром, но хоть как-то. Хотя удар ему тогда достался крепкий. Пальцы графа сжались в кулак, вспоминая, как держали дагу, вогнанную в грудь его противника по самую рукоять. - Давайте сыграем, граф, - философично согласился Бюсси на предложение королевского фаворита. – Кстати, вы не знаете куда подевался господин де Беранже? Что-то я давно не видел его кислую физиономию. Усмехнувшись, Бюсси откупорил следующую бутылку и вновь разлил вино по стаканам. - Прежде, чем играть, предлагаю решить для нас весьма важный вопрос. И его мне бы не хотелось отдавать на решение дамы, за которую мы с вами выпили. На столе появилась еда и ее запах приятно защекотал ноздри. Клермон одобрительно улыбнулся девушке, ее подающей. - Покои нам с вами в То достались одни на двоих. И кровать там одна. Уступать ее вам даже в порыве сильнейшего благодушия я не намерен. Полагаю, и вы не уступите. Драться с вами из-за постели на потеху лотарингскому выводку я не собираюсь. Обойдутся. Идеи есть, как решим эту щекотливую ситуацию?
Жак де Келюс: Граф де Келюс окинул капитана личной гвардии Монсеньора взором скептическим и чуть насмешливым. Он был несколько удивлен необычным признанием, которое совершил его сотрапезник. В сущности, чем таким может быть обязан ему Бюсси? Видимо, намекает на неприятные последствия того удара, которым Келюс наградил его на улице Сент-Антуан, и свою задетую гордость, а под дружелюбием и учтивостью маскирует свое обещание отплатить королевскому фавориту, скрестив с ним шпаги. Что ж, пусть так. Хотя Жаку де Леви не нужно было напоминать о том, о чем он и без того всегда помнил и на что в связи с этим рассчитывал, он оценил галантность Клермона. - Мне кажется, вы преувеличиваете, - граф, в свою очередь, налил себе тоже, однако пить, в отличие от анжуйца, пока не торопился. Если тот продолжит в таком же темпе, то быстро наклюкается и потеряет свою фору, что даст Келюсу хороший шанс на победу в нынешнем состязании, - Но коли уж вы чувствуете себя обязанным мне, Бюсси д'Амбуаз, - фаворит Генриха III широко улыбнулся своему ночному собутыльнику, показывая, что не только понимает (как он был уверен), но и полностью поддерживает его в известном начинании, - Избавьтесь от этого гнетущего чувства как можно раньше, не держите в себе. В конце концов, долг платежом красен. Имя начальника тайной полиции заставило миньона нахмуриться. Бюсси был не единственным, кого интересовало, куда запропастился мрачный царедворец. При дворе уже в шутку шептались о том, что дю Гаст однажды продал душу дьяволу, и вот теперь Люцифер, наконец, явился, чтобы потребовать то, что ему причитается. Келюс и сам считал внезапную пропажу маркиза более чем странной и непонятной. Возможно, по одному лишь ему известным причинам скрывается в какой-нибудь глуши и тайно от всех проводит какую-нибудь политическую разведку. А возможно, прибит какими-нибудь умельцами с большой дороги, которые устроили засаду в лесистой местности, надеясь поживиться на одиноких путниках - мало таких, что ли, в провинции. В последнее Жаку де Леви, впрочем, не особо верилось, ибо дю Гаст был из тех людей, кто скорее сам поживится на разбойниках, вздумай они напасть. Но других объяснений исчезновению высокопоставленного королевского приближенного он найти не мог. - Нет, и понятия не имею, где он может быть, - отозвался граф на вопрос о господине де Беранже, - Последний раз я видел этого коршуна перед тем, как он улетел в Анжер клевать мозги вашему господину, герцогу Анжуйскому. А вы? Достав из бархатного мешочка два кожаных стаканчика, в каждом из которых было по пять игральных кубиков, миньон протянул один из них графу де Бюсси. Другой рукой он наливал анжуйцу бургундское. - Положение и впрямь почти тупиковое, сударь, - кивнул он, соглашаясь с тем, что нужно как-то разрешить проблему ночевки, - Признаться, лично я вижу только один выход, - Келюс наполнил стакан своего собеседника до краев и еще немного подлил себе. При этом, его стакан оказался лишь наполовину полон, - Раз уж слуги архиепископа Реймсского сыграли с нами такую шутку, мне думается, нам ничто не мешает посмеяться в ответ. Пошлем за нашими вещами, переберемся на оставшееся время сюда, и черт с ними, с этими Гизами, - миньон сделал пару глотков и посмотрел на Луи де Клермона с заговорщическим весельем, - Что скажете?
Луи де Бюсси: - Обязательно постараюсь избавиться, месье де Леви, - ухмыльнулся Клермон, наблюдая, как граф предусмотрительно не торопиться выпить. Что ж, Бюсси мог позволить себе дать фору своему собутыльнику. – Но не здесь, и не сейчас. Хотя и ничего не имею против Реймса, однако, положение обязывает воздержаться от уплаты по всем векселям. Клермон подцепил пальцами жареную колбасу и отправил ее в рот. - Хм, - промычал он с некоторым недоумением. – Очень недурно, - комплимент анжуйца относился то ли к кушанью, то ли к тому, как оно приготовлено, но в целом – он был доволен. - Я тоже видел нашего разлюбезного месье дю Гаста давно. Как раз в Анжере. Но поскольку выражение лица у него всегда кислое, то трудно было понять, не доволен ли он приемом, оказанным ему Монсеньором, или же просто съел нечто неудобоваримое. Взяв протянутый ему стаканчик с костями, анжуец зажал его в кулаке, продолжая жевать свою колбасу. Если Бог справедлив так, как о нем говорят и в него верят, то Людовик де Беранже горит в этот час в аду. Он достаточно жизней искалечил на этом свете, прикрываясь верной службой королю. В ином случае, Бюсси был уверен, дю Гаст еще обязательно появиться на небосклоне королевского двора. Он был не из тех людей, которые легко уступают свое место кому-то, или же внезапно, по велению погрязшей в пороках души, стригутся в монахи. - А мне нравится ваша идея, Келюс. Поселимся здесь, и будем появляться только на действах, где нам полагается быть. Кроме того, я не собираюсь в Реймсе задерживаться надолго, и надеюсь, что мое общество в этих стенах, - д’Амбуаз обвел взглядом трактир, - стеснит вас не более чем на эту ночь и следующую. Герцог не требовал от меня присутствия в Реймсе до конца торжеств, поэтому, я вручу подарок от него Шарлю Майеннскому и тронусь в обратный путь, в Фонтенбло. Пока еще Бюсси и Жак де Леви не знали, что судьба распорядится за них, и совсем иначе, и начали испытывать благоволение красотки Фортуны, начав игру в кости.
Жак де Келюс: А игра у посланников Его Величества Генриха III и Его Высочества Франсуа Анжуйского проходила весело. Молодые люди, сопровождая партию задушевными разговорами и подтрунивая друг над другом, уже не сдерживались в возлияниях. По придуманным на ходу условиям, каждый раз, когда кто-то из них выкидывал старшую комбинацию*, он обязан был до дна осушить содержимое своего глиняного сосуда. Четыре бутылки бургундского, заказанные Жаком де Леви по приходе в трактир, уже давно опустели. На столе, за которым кутили придворные, их сменили еще шесть. Поелику Келюсу госпожа Фортуна нынче улыбалась больше, чем его сотрапезнику, то и утробу свою ему приходилось наполнять куда активнее. В конце концов, тот факт, что миньон сегодня пил практически весь день, перешедший в ночь, не имея возможности передохнуть, набраться сил и восстановить резервы своего организма, все-таки сыграл свою роль. Месье де Леви напился до совершенно скотского состояния. С трудом ворочая языком, он объявил, что признает свое сокрушительное поражение и отправляется спать. Однако, встав из-за стола, чуть не потерял равновесие. В результате чего, граф де Бюсси, видимо, осознав, что его сегодняшний собутыльник не в том положении, в котором мог бы добрести до комнаты самостоятельно, благодушно пришел ему на выручку, поддерживая во время подъема по лестнице и далее по коридору, вплоть до искомого помещения. Упиравшийся по-началу, будучи уверенным, что и сам сможет дойти, Келюс несвязно пробормотал слова благодарности и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Спустя минуту, комната огласилась богатырским храпом друга Генриха де Валуа. Проснувшись наутро с жуткой головной болью и кислым привкусом во рту, королевский фаворит долго пытался прийти в себя, не в состоянии вспомнить ни одной детали минувшей ночи, кроме самого факта попойки на пару с капитаном гвардии Монсеньора. Он даже не помнил, кто вчера победил за игрой, хотя отчетливо осознавал, что в главном состязании победу одержал анжуец. Однако, к утешению своему, обнаружил, что кошелек его заметно пополнел. Это означало, что вчера он все-таки обыграл в кости Луи де Клермона. Что ж, на фоне всего остального, Келюс, обогатившийся за счет дворянина из свиты двуносого принца, не мог сказать, что зря потратил время. *покер на костях **согласовано с Луи де Бюсси Эпизод завершен
полная версия страницы