Форум » Игровой архив » Нет ничего проще, чем усложнить себе жизнь » Ответить
Нет ничего проще, чем усложнить себе жизнь
Ги д'Арсе де Ливаро: 24 сентября 1576 года. Сен-Жермен. После полуночи.
Ответов - 12
Ги д'Арсе де Ливаро: Почему-то именно эта ночь выдалась наиболее прохладной. То ли сентябрь перед своим уходом хотел позабавиться, то ли Д’Арсе настолько привык к комфортной жизни и мягким подушкам кресел в приёмной Франсуа Анжуйского, что любое неудобство вызывало недоумение на его обычно довольной физиономии. Так и в эту ночь сентября Ливаро искренне удивился, когда ощутил, что продрог, проголодался и не прочь вздремнуть, но до окончания миссия, ради которой он пожертвовал сном, нечего было и думать о каких-либо удовольствиях жизни. Достопочтенный сеньор де ла Бати громко чихнул и ещё сильнее закутался в плащ. - У меня к тебе, друг мой Ги, будет всего два вопроса! – Ливаро шмыгнул носом. Ответа собеседника не последовало, поскольку барон, как всегда за неимением такового, обращался к самому себе. – Быть может, со стороны моя шкура выглядит толще, чем у других? Или я под влиянием винных паров имел глупость когда-то сказать, что обожаю прогуливаться по ночам, особенно в такую холодину? Д’Арсе поёжился. Он отстал от своих спутников, которые уже устали от его болтовни и, наверняка, были рады насладиться тишиной осенней, пусть и прохладной, ночи. Ночная «прогулка», естественно, не была инициативой самого барона. Нет, он, конечно же, согласился на неё добровольно и без принуждения, во-первых, потому что не мог отказать Бюсси, а, во-вторых, уж очень не хотелось нервировать монсеньора. Действительно, Ливаро уже прирос к бархатным пуфам в приемной принца. Наверняка, многие уже не представляли эту самую приёмную без физиономии Д’Арсе. А тут такой шанс отличиться. Правда, погодку можно было бы пожелать для объезда дозором Сен-Жермена и получше. Но основной задачей был даже не объезд. Ливаро должен был дождаться и сопроводить телеги с камнями для укрепления стен. Только вот Д’Арсе никак не мог вспомнить, сколько их должно быть: то ли пять, то ли шесть. Но обоз немалый. - Вот видите, мадам, Ваш внук тоже на что-то сгодился! – Гийом поднял гордый взгляд к звёздному небу, а это означало, что он нашёл нового собеседника, в лице усопшей бабушки Франсуазы де Ферьер. – Но вот Вы принесли нашему роду баронство Ливаро, а мой покровитель вряд ли способен на такие щедрые подарки. Хотя…было бы неплохо! – Де Ла Бати хохотнул, пришпорил коня и пустился догонять своих спутников.
Жорж де Шомберг: Ночь. Улица. Трактир. Звездное небо. Для Шомберга это не было поэзией, а было реальностью этого вечера, плавно перешедшего в ночь. Небольшая пирушка со швейцарскими гвардейцами затянулась почти за полночь. По мнению Жоржа они были славными ребятами. Их главной чертой была безграничная преданность сюзерену. И это при том, что воевали они не за свою страну, а за деньги. И служили они на славу, нередко предпочитая погибнуть, нежели отступить или предать. Не зря еще древнеримский историк Тацит так характеризовал жителей Швейцарии: "Это народ воинов, известный отвагой своих солдат". Вот отвагу, преданность и ценил больше всего сын саксонского дворянина. Швейцарцы оказались крепки не только в ратных делах, но и во хмелю. Крепкий организм Шомберга едва едва смог соперничать с уроженцами Альп. Но, к хмельным напиткам прилагалась добрая еда, а свежий воздух потом и вовсе развеял пары даров Диониса. Конь Шомберга хорошо уже знал дорогу в Лувр, а посему Жоржу оставалось лишь держаться в седле и наслаждаться ночной свежестью. Ехать было скучновато, и когда недалеко от Сен-Жермена Шомберг нагнал довольно приличный обоз с поклажей, ему стало любопытно, что везут тяжело нагруженные телеги под покровом ночи. То, что они были нагружены далеко не лебяжьим пухом, можно было судить по тяжелой поступи лошадей, да по тому, какую глубокую колею оставляли колеса телег. Пустив коня шагом, и следуя за телегами на довольно приличном расстоянии, Жорж де Шомберг к своему удивлению оказался у ворот Сен-Жермена. Но, большим сюрпризом оказалась одинокая фигура дворянина, словно дежурившая у дороги, что-то или кого-то ожидая. Подъехав поближе, Шомберг при свете луны узнал в том дворянине ни кого иного, как барона де Ливаро. «Вот так так…Еще один перебежчик от короля к его братцу», - саксонец невольно поморщился, вспоминая Гийом д`Арсе еще по Польше. Тогда он был в свите Генриха Валезе, а теперь… «За какие коврижки он променял службу у короля на службу герцога Анжуйского?», с досадой подумал он о бывшем товарище. - Доброй ночи, барон! – крикнул Шомберг, чуть пристав в стременах. - Ночка то нынче хороша! Какими судьбами тут?
Ги д'Арсе де Ливаро: Ливаро ждал появление обоза, как манны небесной. Он нетерпеливо ёрзал в седле, приподнимался в стременах, усиленно всматривался вдаль в надежде различить силуэты долгожданных телег. Но они не появлялись, а терпению барона приходил конец. Нет-нет, не подумайте, сеньор де Ла Бати был вполне выносливым малым, но сейчас в нетерпении Гийома был виноват его желудок. Вот уж, право, капризный орган. Как только приспичит ему проголодаться, покоя от него никакого нет. - Ну, потерпи, потерпи, дружочек ты мой. - ласково обратился Ливаро к своему желудку в ответ на очередное урчание последнего. - Думаешь, я не понимаю, как тебе сейчас нелегко? Прекрасно понимаю! И сам мечтаю о пироге с ароматной мясной начинкой, зайце под винным соусом и паре бутылок доброго вина, желательно из погребов самого монсеньора. - В желудке заурчало ещё сильнее. - Прости меня, друг мой, больше не буду тебя нервировать. Д'Арсе глубоко вздохнул и снова нетерпеливо заёрзал в седле. Стало уже так темно, что барон с трудом различал предметы на расстоянии вытянутой руки. О приближении обоза возвестил жеребец, начав приплясывать на месте. Видимо, благородному животному передалось настроение хозяина, и он был несказанно счастлив появлению телег. - Ну вот и славно! - Ливаро улыбнулся во все свои тридцать два крепких зуба, натянул поводья, призывая коня держать себя в руках, вернее, в его случае, в копытах, а затем двинулся навстречу обозу. - А я уж, честно говоря, думал, что Вы отправились в Нормандию передать привет моей матушке! - Д'Арсе улыбнулся вознице первой телеги так, что на щеках заиграли ямочки, которые при свете факелов были отчётливо видны. - Очень рад, что ошибался в своих подозрениях. - Ливаро по-дружески хлопнул возницу по плечу и отъехал в сторону, пропуская телеги к воротам. Бормоча себе под нос, Ги начал их пересчитывать. - Одна, две, три, Шомберг, четыре... - Гийом чуть было не свалился с седла, но во время ухватился за гриву лошади. - Шомберг??? Первым порывом было юркнуть за ближайшую повозку, а ещё лучше прямо в неё и закопаться в камнях, да какая разница в чём закопаться, лишь бы не попадаться на глаза Жоржу. Но было уже поздно. Приближённый Генриха Валуа,зрячий каналья, уже успел заметить Ливаро и узнать его. - И Вам моё почтение, месье Шомберг!!! - Д'Арсе натянул на лицо приветливую улыбку и помахал миньону рукой. У Ливаро уже созрел план. Он сейчас заболтает Жоржа, что-что а это делать он умел отлично, а телеги тем временем скроются за воротами. Но внезапно вереница повозок остановилась прямо перед носом Шомберга. У головной телеги колесо попало в колею и, застряв, она перегородила путь остальным. Ливаро мысленно хлопнул себя по лбу. - Ночь и впрямь хороша! - Д'Арсе спрыгнул с коня и направился к приближённому короля. "Пффф...тоже мне, хороша. Это тебе, немец, хороша. Вы к холоду привыкшие!" Но второй вопрос миньона, конечно, был уже посложнее. Какими судьбами тут? Хм...не говорить же ему, что барон ждал обоз с материалом для укрепления стен крепости, чтобы младший братец из королевской семьи при случае омрачил жизнь старшему. Хотя было бы забавно увидеть реакцию миньона на подобное заявление. Но забавы забавами, а отвечать придётся. Гийом по-хозяйски подошёл к одной из телег, которая была ближе всего к Жоржу, и облокотился на неё. - А я, знаете ли, месье Шомберг, переезжаю! - Ливаро расплылся в любезной улыбке и поспешил сменить тему, искренне надеясь, что миньон короля не будет слишком любопытен. - А Вы как здесь, да ещё с таким душком? - Д'Арсе улыбнулся и театрально рукой разогнал воздух возле своего носа.
Жорж де Шомберг: - Видно выгодно служить принцу, что для переезда скопилось столько добра, что возить и не перевозить! – В голос рассмеялся саксонец, делая вид, что верит в эту побасенку. Шомберг насчитал пять телег. И не было похоже, что хоть одна из них гружена сундуками с одеждой или мебелью. Бросив заинтересованный взгляд в сторону возницы, пытающегося вызволить колесо телеги из колеи, а потом на барона де Ливаро, Жорж изобразил на лице счастливейшую улыбку, словно он был искренне рад за Гийома. - И не говорите, Ливаро, перевозить итальянскую мебель или сундуки лучше именно под покровом ночи, дабы не вызывать зависти горожан, - Жорж почтительно продолжал делать вид, что телеги гружены именно тем, о чем сообщил д'Арсе. – И почему я сам отправил в Лурв свои пожитки среди бела дня? Нет, нет, теперь только по вашему примеру, и никак иначе. Подул небольшой ветерок, ветки ближайших кустов зашевелились, конь саксонца повел ушами и переступил с ноги на ногу. Благородному животному наскучило стоять на месте. По мнению Винда они так славно ехали в сторону теплой конюшни и сытой кормушки, а теперь изволь стоять на дороге. Театральный жест барона рукой, пренебрежительно разгоняющий перед собой воздух у своего носа, напомнил Шомбергу двух дворян в лавке флорентийца. Те были озабочены закупкой духов в таком количестве, что впору было коней купать. - Вам не нравится? – Жорж сделал удивленное лицо. – Ливаро, вот уж не думал, что в окружении Его высочества собрались такие неженки. Это, конечно, не фиалковая вода и не розовая, как предпочитают ваши друзья. Закупите в лавке мэтра Рэне побольше ароматных духов, по примеру де Рибейрака и д’Антрагэ, и будет Вам счастье, сударь. Разглагольствуя на тему духов, Шомберг начисто ушел от ответа как он тут оказался. Да как оказался? Ехал и все тут. Конь вез. Не пешком же пришел он сюда. Хмель уж почти покинул голову королевского придворного, душа требовала общения, и Ливаро был не самой плохой компанией на этом свете. - Эх! Коли так щедро платит принц за службу, может похлопочете насчет местечка? Глядишь, и я обзаведусь таким богатым приданым, - саксонец ударил пятками своего коня по бокам, и подъехав к одному из возов, попытался приподнять холстину, укрывающую поклажу.
Ги д'Арсе де Ливаро: - Фи, сударь, зависть – это смертный грех! – Ливаро глубоко вздохнул и, сложив руки на груди, набожно поднял глаза к небу. Сейчас оставалось самое сложное – вспомнить хоть пару слов из какой-нибудь молитвы. Но, как на зло, ничто не приходило на ум. – И с чего вообще, месье, Вы взяли, что монсеньор герцог Анжуйский богат? Бедный наш принц еле концы с концами сводит. Д’Арсе замолчал и проследил за направлением взгляда Шомберга. Возница головной телеги предпринимал отчаянные попытки вытащить её из колеи. Ему уже помогали и другие люди, сопровождающие обоз. И здесь на сеньора де Ла Бати напал приступ энтузиазма, который обычно приходил к нему всегда не во время. - Момент, месье! – Ливаро бросился к застрявшей телеге и кучке людей вокруг неё. – Ну, чего встали? – яростно зашептал Д’Арсе. – Здесь приближённый короля. Если он поймёт что в телегах, туго будет всем Ливаро выхватил из рук одного из возниц огромную палку и стал усердно ковырять ею грязь возле застрявшего колеса. Войдя в раж, Гийом иногда помогал себе руками. - Поняли как нужно?! Давайте живо! – Дав указание, барон вернулся к своему собеседнику. – Вот ведь болваны, ничего сами сделать не могут. – Д’Арсе снова натянул на лицо улыбку и, забыв, что на перчатках остались следы его недавней бурной деятельности, провёл рукой по лицу, размазав грязь по щеке. Вид барона был потрясающим. Вот когда пожалеешь, что ночная мгла способна скрывать детали. Взъерошенные волосы, грязные плащ и камзол, глупая улыбка и перепачканная грязью физиономия! Тем не менее, Гийом снова вальяжно облокотился о телегу, одним глазом следя за миньоном, а другим наблюдая за копошением теней возле застрявшей телеги. «Левее, левее копай! Господи, ну что за болваны?» - Насчёт местечка в свите монсеньора ничего обещать не могу! – Ливаро гордо выпрямился. – Быть принятым принцем, знаете ли, сударь, честь, которой удостаивается не каждый. Д’Арсе хотел добавить ещё что-то, но заметил, как рука миньона Генриха Валуа потянулась к холстине, которой было прикрыто содержимое «драгоценной» телеги. - Что Вы, что Вы, месье Шомберг! – Ливаро всем телом навалился на телегу, преграждая путь руке миньона. – Здесь вещички, которые достались мне от деда Антуана, который, между прочим, был рыцарем. Скажу Вам по секрету, - Д’Арсе, не смущаясь, оттолкнул руку Жоржа от холстины, - здесь рыцарские доспехи. Но видеть их может только тот, кому они перешли по наследству. И больше никто! Любого другого ждёт проклятье. Неудача в любви и поражения на поле брани! – Гийом так был доволен своей ложью, что даже облизнул верхнюю губу.
Жорж де Шомберг: - И то верно, сударь, чуть было не впал в грех зависти! – Жорж демонстративно сложил набожно руки, а затем перекрестился. Жалостливую тираду о том как тяжело жить принцу Шомберг пропустил мимо ушей. Беден принц или богат, служить он ему вовсе не собирался. Ливаро же был весьма озабочен своей собственностью, что даже собственноручно стал вытаскивать застрявшую телегу. Шомберг в этот момент даже проникся уважением к де ла Бати. Наблюдая со стороны, Жорж уже готов был оставить в покое барона и его телеги. Не побояться черной работы не каждый решится. И в ответ на слова анжуйца даже промолчал, что служить королю еще большая честь, чем Его высочеству, поэтому он не ищет себе другого господина. Удивило саксонца то, как отчаянно Ливаро препятствовал ему лицезреть перевозимые вещи во дворец Сен-Жермен под покровом ночи. - Что Вы говорите, месье! Рыцарские доспехи Вашего деда? – Шомберг понимающе закивал головой. Дескать понимает, уважает память рыцаря, чтит память героя. - Вы так заботливы, сударь в отношении меня! Однако так беспечны в отношении своего господина. – Жорж усмехнулся и повернул коня в сторону от повозки. – Вдруг герцог Анжуйский увидит эти доспехи? Неудача в любви и поражения на поле брани… И все по милости того, что Вы так неосторожно везете доспехи своего предка в его замок! Подумайте, Ливаро! Хорошенько подумайте, прежде чем эта телега въедет в ворота Сен-Жермена. То ли хмель еще витал в голове Шомберга, то ли д’Арсе проявил слишком рьяную заботу об удаче придворного Генриха Валуа, но еще раз взглянув на воз с поклажей, которую так рьяно защищал от посторонних глаз анжуец, Жорж внезапно расхохотался. - Не… господин барон, Вы только что сказали о проклятье? Вы чернокнижник или заключили сделку с дьяволом! Покайтесь своему исповеднику, - Шомберг осенил себя крестным знамением, словно ограждаясь от мнимого (или настоящего) проклятья. - Но, я не расскажу никому, что Вы везете в Сен-Жермен проклятые вещи. Это будет на Вашей совести, – уже шепотом добавил он своему собеседнику, и, тронув поводья коня, подъехал к другой повозке. - Милейший, Вы знаете, что в телеге? – указывая на телегу зловеще поинтересовался Шомберг у мужчины, что держал под уздцы лошадь, - проклятье рыцаря Антуана! – таким же наигранно зловещим тоном добавил он, не дожидаясь ответа возницы. Сомневаться в словах анжуйца у него не было особых причин, но, черт побери, вечер после пирушки со швейцарцами не должен перейти в скучное ожидание очередного дня. Каждый ищет развлечений в этой жизни как может, или как Бог пошлет, поэтому Шомберг не торопился покидать общество барона де Ливаро и его пяти телег. - А что, барон, все пять телег занимают проклятые доспехи? – полюбопытствовал Жорж, направляя своего коня к первой из телег, которая все еще преграждала путь остальным.
Ги д'Арсе де Ливаро: Шомберг упорно не хотел уезжать. Видимо, настырство у саксонцев в крови. Миньон занял позицию, как кот завидевший сметану. Ливаро даже на мгновение показалось, что дай немцу волю, он бы облизнулся и начал наматывать круги возле повозок. Вот ведь, право, навязался! Сеньор де Ла Бати ещё раз бросил взгляд полный надежды в сторону застрявшей телеги. Но, увы, повозка продолжала стоять на том же месте. - Ну что Вы, месье? Какой же из меня чернокнижник? Я смотрю, бургундское всё ещё бродит в Вас! – Ливаро прищурил один глаз. – Или что Вы там лакали сегодня, что несёте подобную чушь? – Д’Арсе мысленно осадил сам себя. Истинное отношение к приближённому Генриха Валуа чуть было не вырвалось наружу. Де Ла Бати взял себя в руки и прежним чуть шутливым тоном продолжал. - Да и вообще, милейший господин Шомберг, уже поздно, а ночью на улицах небезопасно. Если же с Вами что-нибудь приключится, - Д’Арсе наигранно покачал головой, - у нашего короля случится мигрень! Но приближённый Генриха Валуа возвращаться домой явно не собирался, во всяком случае в ближайшее время. Донимать разговорами барона ему показалось, судя по всему, недостаточным, дак он пристал ещё и к вознице. «Дьявол тебя принёс, не иначе. И чего тебе не спится, немец толстокожий, миньон напудренный…» Ливаро мог продолжать вереницу прозвищ саксонца до бесконечности, но, заметив, что Жорж двинулся в сторону застрявшей телеги, кинулся следом. Не иначе опять предпримет попытку проверить содержимое повозки. Д’Арсе оказался у телеги раньше, добежав до неё пешком, чем миньон, доехавший на коне. Ну, что поделаешь. Когда на кону стоит собственная шкура, приходится крутиться. - Месье Шомберг, Вы прямо читаете мои мысли! Вот и кто из нас чернокнижник? – Гийом хохотнул. - Я только что хотел просить Вас помочь нам вытащить повозку из этой проклятущей колеи. Вам же не составит труда подтолкнуть её, при Вашем-то великолепном телосложении! Ливаро описал рукой в воздухе овал, видимо пытаясь изобразить «великолепное телосложение» приближённого Генриха Валуа.
Жорж де Шомберг: Именно благодаря остаткам брожения бургундского, анжуйского и прочих винных запасов того трактира, где Шомберг так славно провел вечер в компании швейцарцев, на долю Ливаро досталась лишь ухмылка. Слова анжуйца можно было счесть оскорблением. Впору было заставить этого владельца добра на пяти телегах ответить за свои слова насчет лакания и чуши. Но, слушать барона де Ливаро было занятнее, чем перспектива посмотреть какого цвета у него кровь. Пока конь саксонца неторопливо шел к телеге, сеньор де Ла Бати, оказавшись проворнее благородного животного, стоял уже возле застрявшей телеги. «Конечно, пока мой конь четырьмя ногами: раз, два, три, четыре…, он на своих двоих: раз-два, раз-два, раз-два» - усмехнулся про себя де Шомберг, слушая просьбу барона де Ливаро. Про-о-о-си-и-и-ть? – растягивая гласные звуки, протянул саксонец. Ухмыльнувшись, хотел уж было предложить попробовать ему высказать свою просьбу. Нет, подряжаться толкать телегу с добром он не собирался, но, черт побери, неплохо было бы заставить этого анжуйца поупражняться в составлении просьб. Тем временем, поглядывая на увязшее колесо, Шомберг все более сомневался, что телеги гружены домашним скарбом. Мелькнула мысль, что там действительно доспехи, но предназначены они для солдат. А может и оружием запасается Его высочество. Эта мысль была здравой, железо это весомый груз. Однако, эта мысль мелькнула и пропала, как упавшая звезда. - Камнями что ли Вы их грузили? Надеюсь, драгоценными? - съязвил Шомберг, даже не догадываясь насколько он близок к истине. - А может, Вы прикажете сгрузить часть своей поклажи? Глядишь, лошади будет легче. – Это был чисто практический совет, приближенному Генриха Валуа уже было безразлично доспехи ли там дедушки или молитвенники бабушки, да хоть и то и другие, в придачу с приданым самого Ливаро. - Или поступите более решительно, - Жорж де Шомберг обнажил свою шпагу и дал легкий тычок в бок животного. Лошадь, если и была привыкшая к кнуту, то не знакома со шпорами, а уж тем более с уколом шпаги. Попятившись назад, она с силой рванула вперед, и наконец-то вытянула телегу. Правда, ценой такого усилия было то, что лошадь была сильно возбуждена, и ею вряд ли можно было сейчас управлять. Вдобавок к этому еще пара лошадей из вереницы начали фырчать и беспокойно себя вести, оживляя ночную тишину ржанием.
Ги д'Арсе де Ливаро: Наконец-то головная телега была вызволена из колеи, и обоз мог продолжать свой путь. Но, чёрт возьми, какой ценой! Казалось, Небу надоело наблюдать, как куражились друг над другом два дворянина, и оно послало на землю хаос. Лошади ржали и фыркали пританцовывая на месте, отчего телеги скрипели так, что казалось ещё немного, и они развалятся на куски, представив свою поклажу взору приближённого короля. Ливаро широко открытыми глазами смотрел на весь этот спектакль, причиной которому был Жорж де Шомберг. Негодный саксонец практически испортил всё дело. Во всяком случае, бесшумно сопроводить телеги Д’Арсе не удалось, но оставалась надежда скрыть от немца, что везут эти повозки. На лицо сеньора де Ла Бати набежала тень гнева. - А вот это Вы зря сделали, господин миньон! – Ливаро схватил Шомберга за руку, в которой приближённый Генриха Валуа продолжал держать шпагу повинную в творившемся хаосе, и, с силой дёрнув, стащил миньона с седла на землю. – Бог мой, месье Шомберг, как неловко получилось! - Съязвил Д’Арсе. – А во всём виновато вино. В седле вон даже еле держитесь. Или Вы так рьяно кинулись толкать телегу? В таком случае, благодарю Вас, месье, но мы справились без Вас! – Скрипнул зубами анжуец. – Трогай! Чего встали?! – Последние слова были обращены к возницам телег. Обоз медленно тронулся. - Ну что, господин прихвостень короля, - барон обнажил свою шпагу, - продолжим общение сейчас или всё же отложим нашу встречу до тех пор, пока Вы не протрезвеете? Ливаро необходимо было выиграть время, пока телеги не скроются за воротами. - Ну же, месье Шомберг, поднимайтесь! Что Вы барахтаетесь в грязи? Или это Вам Ваш король посоветовал делать грязевые примочки? – Д’Арсе захохотал во всё горло (что уж скромничать, все равно уже перебудили всю округу!). Но веселился анжуец недолго. Поскользнувшись, достопочтенный сеньор де Ла Бати плюхнулся в грязь рядом с приближённым Генриха Валуа. - Хорошо сидим! – Хохотнул неунывающий Ливаро, обращаясь к саксонцу. От гнева на лице Гийома не осталось и следа. – Надеюсь, об этом весьма неловком случае никто не узнает. – Продолжал Д’Арсе, намекая на то, чтобы миньон держал язык за зубами. Ливаро поднялся на ноги, снова поскользнулся, но на этот раз удержал равновесие. – Давайте я помогу Вам. – Ги протянул руку саксонцу. – Или Вы собираетесь остаться ночевать здесь, господин Шомберг? В таком случае, добрых Вам снов. – При этих словах Ливаро резко повернулся и направился к своему коню, надеясь на то, что миньон ещё нескоро придёт в себя от подобной наглости.
Жорж де Шомберг: Вроде и конь немецкого фрайгерра была довольно высоким в холке, да Ливаро все равно умудрился стащить того с седла. Шомберг не ожидал такого подвоха от французского дворянина. Вдобавок ко всему, Жорж весьма неудачно упал, подвернув под себя ногу, и не сразу смог встать. Ему только оставалось осыпать анжуйца отборными ругательствами на немецком языке. - Verdammt noch mal*!!! Это Вы называете неловкостью? – Первая попытка встать закончилась неудачей. За это время Ливаро успел произнести целую проповедь насчет неумеренности в винопитии, благословить в путь обоз с поклажей, да в придачу обнажить шпагу. Жорж так и не успел вложить шпагу в ножны после такого благого дела, как подбадривание лошади, но именно на правую руку он сейчас опирался при падении, продолжая сжимать оружие. - Вы ответите за слова в адрес короля! – злость дала силы Жоржу подняться, но поскользнувшись на разъезженной колее, снова упал под насмешки анжуйца. Но, сколько бы де Ла Бати ни смеялся, вскоре сам упал, оказавшись в то же злосчастной колее, где ранее застряла телега. И у него еще хватило наглости предлагать ему помощь! - Думаете, я подам Вам руку, Ливаро?! Черта с два! – саксонец сам поднялся на ноги, в ярости сжимая кулаки. - Scheisse**! – Шомберг наклонившись не побрезговал поднять с земли один из лошадиных орешков, щедро рассыпанных на дороге, и запустить его в спину удаляющемуся де Ла Бати. Удар пришелся аккурат между лопаток.*** Был большой соблазн проучить вконец обнаглевшего анжуйца, тем более, что шпага так и не вернулась в ножны. Шомберг уже сделал шаг, что бы догнать Ливаро и заставить его скрестить с ним шпаги, но здраво оценив диспозицию и расстановку сил, решил, что пусть за де Ла Бати будет должок, который тот ему вернет как придет время, да еще с процентами. Нет, драться он сейчас не будет. Поймав за поводья своего Винда, Жорж легко вскочил на него верхом. - Вы дорого заплатите за сегодняшнюю дерзость, Ливаро! – Жорж отмел идею пройтись кнутом вдоль спины своего обидчика. Тот был все же дворянином, и так унизить его на глазах у черни, Шомберг посчитал низким для себя. Сойтись в кулачном бою или сразится на шпагах это одно, но бить по спине дворянина, словно холопа, значит уронить свою честь. Но, где не ранит металл, может ранить слово. - А знаете, думаю, что мне нужно будет уточнить у Вашего кузена одну деталь. Я ослышался, или Вы сказали: «Ваш король». Заметьте, не сказали: "наш король". Значит, барон де Ливаро не признает Генриха Валуа своим королем? Это уже не Ваш король? Вы присягали на верность королю Испании или Наварры? Впрочем, если Вы сейчас извинитесь, то я, возможно, и забуду Ваши слова, месье. * Черт возьми (нем) ** дерьмо (нем) *** согласовано
Ги д'Арсе де Ливаро: Ливаро гоготал во всё горло, эхом вторя проклятьям и ругательствам приближённого Генриха Валуа. - Не ругайтесь, господин Шомберг. Что-то Вы какой-то нервный стали. В Польше, месье, Вы были более сдержаны. Стареете? Или, быть может, Вам вреден воздух Парижа? Нет-нет… – де Ла Бати перебил сам себя, чтобы подавить смешок, - всё дело в пьянстве. – Очередной взрыв хохота нарушил только было восстановившуюся тишину ночи. - Хотите, я раздобуду для Вас успокоительный настой? - Д’Арсе остановился на безопасном расстоянии от саксонца, так, чтобы ни он, ни его шпага не могли добраться до цели. – У Бюсси есть прекрасный лекарь, способный мёртвого воскресить, ну а Ваши нервишки-то уж точно подлечить сможет. – Снова взрыв хохота. Ги с трудом удержался, чтобы не показать миньону короля язык. Издалека оценив вид приближённого Генриха Валуа, перепачканного грязью, анжуец позволил себе ещё пару смешков и, повернувшись к саксонцу спиной, продолжил свой путь к лошади. Но не успел сделать и пары шагов, как почувствовал, что между лопаток ударило что-то … Ливаро вспыхнул гневом, когда понял, что это что-то точно не камень и не комок земли. Резко наклонившись, Д’Арсе в темноте стал судорожно собирать всё, что попадало под руку с явным намерением учинить несносному немцу обстрел по всем его неприкрытым бастионам. Но осуществить замысел Гийому помешал слуга, который подвёл ему коня, молча указав на последнюю телегу, которая въезжала в ворота Сен-Жермена. Вскочив в седло, Ливаро придержал жеребца, потому что слова миньона короля не могли остаться без внимания с его стороны. - Уж, поверьте, Шомберг, в долгу я не останусь! – Казалось, возбуждённое состояние седока передавалось коню, он нетерпеливо перебирал ногами. – А король, конечно же, Ваш, господин миньон. Вы также, как и мой кузен, лижите ноги своему сюзерену. А я свободен. Слышите, ищейка короля? Я не пресмыкаюсь. – Конь встал на дыбы, но Ливаро справился с ним. - Извиниться? – Д’Арсе развернул жеребца и дал ему шпоры. – Иди ты к чёрту! Переведя коня в галоп, Ливаро удалялся всё дальше, пока не скрылся за воротами Сен-Жермена. Нет, сеньор де Ла Бати не слыл трусом, просто во время уйти было в его духе. А что ещё оставалось делать? Его первостепенной задачей было сопроводить телеги с их грузом. Он сопроводил, да ещё, что не менее важно, вывел из себя приближённого Генриха Валуа. Так что, добрая половина ночи прошла продуктивно. А то, что барон раздобыл проблем на свою …голову и усложнил себе жизнь, он не думал. От судьбы не уйдёшь, а так хоть повеселился.
Жорж де Шомберг: - Пейте свои настойки сами, господин барон. В Польше Вы тоже не были приверженцем врачей, клистеров и кровопусканий, – Жорж даже сплюнул на землю, - стареете, стареете… - с наигранным сожалением высказал Шомберг свои соболезнования. В пьянстве дело или не в нем, но доброе вино все больше идет на пользу мужчине в расцвете лет, чем травяные отвары. Вино разгонит дурные мысли и придаст веселья, скрасит застольную беседу с друзьями, а в случае чего вином и раны можно промыть. А с супом из трав что делать? Если только полоскать больной желудок. Телеги тем временем благополучно поглотило чрево дворца Сен-Жермен. Де Ла Бати, по мнению Шомберга, был одержим какой-то ересью, или перепил отваров из трав, иначе как еще можно было объяснить его слова в адрес короля? Он свободен? Разве подданный короля Франции может быть свободен от воли Его величества? Ну, если Ливаро считает так, то возомнил себя по меньшей степени Господом Богом. Даже короли не свободны. Нет, ему нужно будет деликатно переговорить с де Можироном. Похоже, у его родственника случилось серьезное расстройство. Хохочет во все горло, да говорит крамольные вещи в адрес короля. Извиняться барон де Ливаро не стал. Положа руку на сердце, сам Шомберг поступил бы также. Принести свои извинения Жорж смог бы лишь в исключительных случаях. Какое-то время, глядя в сторону удаляющегося де Ла Бати, саксонец размышлял над случившейся тут сценой. Вроде он задал барону простой вопрос, а получил балаганное представление на пустом месте. И пусть Жоржу не хватало такого проницательного ума, как его брату Гаспару де Шомбергу, бывшему ни много ни мало - советником короля по вопросам внешней политики. Сейчас вопрос о внешней политике не шел (хотя кто знает), а всего лишь о странных речах Ливаро в адрес короля, и загадкой что и почему нужно было перевозить в Сен-Жермен под покровом ночи. Уже въезжая в ворота Лувра, Жорж решил, что первым делом смоет Сен-Жерменскую грязь и отдаст одежду слуге для чистки, а утром непременно поделится своим ночным приключением с маркизом д`Ампуи, возможно того заинтересуют ночной переезд родственника в резиденцию герцога Анжуйского. Эпизод завершен.
полная версия страницы