Форум » Игровой архив » Как заводят друзей и врагов » Ответить

Как заводят друзей и врагов

Жан-Луи де Ногарэ: 1 сентября 1578 года, вечер. Париж, у Сент-Антуанских ворот.

Ответов - 18, стр: 1 2 All

Этьен де Ренси: Солнце уже клонилось к закату, когда Этьен де Ренси подъехал к Сент-Антуанским воротам. Вот он и в Париже. Около ворот была небольшая заминка. Какая-то телега, потеряв колесо, почти перегородила дорогу. Но перед всадником на великолепной испанкой лошади серой с крапом масти, одетого в светлый камзол песочного цвета, поверх которого был накинут темно-коричневый бархатный плащ, обшитый золотым галуном, народ расступился. Может быть, этому весомым аргументом была шпага с эфесом тонкой работы и парный к ней кинжал, которыми без сомнения дворянин умел владеть, но граф де Ренси недолго задержался перед воротами. Дальше, по улице Сен-Антуан Этьен ехал не торопясь, как и пристало дворянину, вольному распоряжаться своим временем. Поравнявшись с улицей де Керси, он заметил, что его конь стал прихрамывать. Чтобы не мучать благородное животное, Этьен принял решение остановиться в первом попавшемся приличном трактире, чтобы дать коню отдых, да и самому не мешало отдохнуть и подкрепиться. Оглядевшись, граф де Ренси заметил, что по воле рока или случая, остановился прямо напротив заведения с названием «Розовый куст» о чем кроме надписи свидетельствовала вывеска на которой были намалеваны розовые кусты. - Что ж, дружище, будем надеяться, что тут питаются не только ароматом роз, но и чем-нибудь более существенным. Отдав повод коня в руки слуги, Этьен проследил как его уводят на конюшню. Так и есть, конь прихрамывал на заднюю левую ногу, на которой не было подковы. Оставалось надеяться, что умелый кузнец сыщется поблизости. На пороге его уже встречал хозяин, улыбаясь так, словно давно ждал дорого гостя. - Мэтр Филу к вашим услугам. Что желает месье? Стол? Комнату? О, не волнуйтесь, у меня найдется и то и другое. Пожалуйста, проходите! Лучшее вино в Париже! А сыр! Ягненок на углях с травами! Суп! Ах, если бы вы попробовали мой суп! Под бесконечные восклицания хозяина, Этьен прошел в зал и сел за свободный стол. - Мэтр, моя лошадь устала и я сниму у вас комнату на одну ночь, - начал было де Ренси, когда мэтр Филу сделал изумленное лицо и почти оскорбленный вид - Месье! Ваше сиятельство! Ваша светлость! – для пущей важности он бы назвал своего гостя и вашим величеством, если бы это не граничило со святотатством. - Что вам даст одна ночь? О! Конечно в Вас я не сомневаюсь, но благородное животное заслуживает более длительного отдыха. Вы ведь прибыли издалека? – Наметанный глаз мэтра успели приметить и запылившиеся сапоги приезжего и не столичный покрой одежды. Хотя, кто знает этих господ. - Ваше дело не рассуждать, мэтр. Комната на одну ночь. Вино. Паштет. Ваш хваленый барашек. Пока все. Сделав этот скромный заказ, Этьен де Ренси снял перчатки, развязал тесемки дорожного плаща и положив все на соседний стул, стал рассматривать общий зал. Судя по всему, дела у мэтра Филу шли неплохо. Народ в зале был, хорошенькая помощница торопилась с подносом полным еды к одному из столиков. Когда дверь, ведущая на кухню, приоткрылась, выпустив девицу, то оттуда повеяло вкусными запахами. - Кажется тут неплохо кормят, - сам себе сказал Этьен, блаженно откидываясь на спинку стула.

Гастон де Сен-Маль: Сколько лет он не был в Париже? Десять? Больше? Они с отцом присутствовали на коронации Генриха Валуа в Реймсе и на свадьбе короля с Луизой де Водемон, но что у старого маркиза, что у его молодого наследника не было нужды и желания толкаться в королевских приемных. У старика был мерзкий характер, он любил повторять, что настоящий король Франции – Генрих де Гиз. Единственное, кстати говоря, в чем Гастон соглашался с родителем. И вот он в Париже… Приятель написал ему адрес недурной гостиницы и обещал снять там для Сен-Маля комнату – на пару дней, пока тот не оглядится и не решит, что делать дальше. Гастон не возражал, хотя, что делать дальше представлял себе довольно неплохо. У него было время обо всем поразмыслить, пока папенька отдавал богу душу в стенаниях и проклятиях. Возле Сент-Антуанских ворот к всаднику сбежались цветочницы, предлагая «красивому господину» немудреные букеты, и, судя по откровенным улыбкам, не только… Маркиз бросил одной мелкую серебряную монетку, но от корзины с цветами, смеясь, отказался. - Милая, мой Амадей предпочитает овес, а я же не нимфа, чтобы увивать себя плющом и медвянником. Подскажи лучше, как проехать в «Розовый куст». Молодой паж, сопровождавший господина в поездке, хмыкнул – то ли одобрительно, то ли ревниво. Мальчишка был предан молодому маркизу, как пес, ревновал его ко всем, но при этом уже явно был знаком с таинствами альковов и не мог не заметить привлекательных форм девушки, обтянутых простым синим платьем. Цветочница не только подсказала, но и охотно показала, шепнув жарко на прощание: «Луиза меня звать», и с сожалением глядя, как молодой господин в богатом дорожном наряде уходит… Молодой господин, посмеиваясь, сначала поставил Амадея в стойло и убедился, что о нем позаботятся как должно, а потом уже, вместе с пажом, появился на пороге «Розового куста». Снял шляпу, тряхнул длинными волосами, чуть влажными на висках – день выдался жарким, а он спешил. - Что скажешь, Шарль? По виду тут неплохо. - Не слишком достойно маркиза де Крелли, - завел обычную волынку Шарль, но, унюхав благословенные ароматы кухни, смягчился. – Разве что на пару ночей. Хозяин, углядев на пороге второго гостя, да еще с пажом, возблагодарил небеса, решив стразу именовать оного не меньше, чем высочеством. - Я – маркиз де Крелли. Вас должны были предупредить, чтобы мне оставили лучшую комнату. - Конечно-конечно! – закивал головой мэтр Филу. – Присядьте пока, может быть, желаете ужин? Я распоряжусь, чтобы в комнате протопили камин, месье маркиз, парижские ночи уже холодны… Гастон кивнул, ища взглядом свободное место в зале. - Пусть будет ужин. Мэтр Филу бросился на кухню, поминая про себя всех святых. Именно сейчас лучшая комната была занята, да что там лучшая – единственная свободная комната, которую он берег для важных постояльцев. И как быть? Надо сказать, что благая мысль – поступить честно и отказать господам – в его голову не пришла. Отказать! Это же уплывут денюжки, уплывут… - Ничего, бог не выдаст, свинья не съест, - выдохнул он, доставая из погреба бутылки с вином.

Жан-Луи де Ногарэ: Лучшая комната действительно была занята, и занята двумя, мужчиной и женщиной. Их скрывал полог кровати, но приглушенные вскрики и шепот недвусмысленно намекали на то, что свидание в самом разгаре, и вряд ли закончится скоро, а перерывы, которые любовники брали, чтобы подкрепить силы вином, вовсе не означали капитуляцию. Вот полог пошевелился. Молодой мужчина, невысокий, гибкий и светловолосый, подошел к столу, на котором стоял кувшин с вином, налил в два бокала и с неудовольствием обнаружил, что вино закончилось. Не удивительно. Встреча затянулась, но кто мог предположить, что новая любовница месье де Ногарэ окажется столь страстной особой. А Жан-Луи считал своим долгом оказать даме все возможные знаки внимания. - Вот, милая, выпейте вина, - протянул он бокал той, что лежала на подушках. – Ваш муж вас не хватится? Ответом был тихий смешок. - Мужа не будет до завтрашнего вечера. Ногарэ засмеялся в ответ. Потешаться над обманутым мужем – особенное удовольствие. Еще встречаться с ним при дворе и любезно спрашивать о здоровье супруги. - В таком случае, моя прелестная, и мы останемся здесь до утра. Подойдя к двери, приоткрыв ее, Жан-Луи зычно крикнул. - Трактирщик! Еще вина! Главное, успеть к утреннему туалету Его величества. Нынче, ощущая себя едва ли единственным властителем дум Генриха III (мертвые не в счет), Жан-Луи намеревался сделать все, чтобы не допустить иных привязанностей. Нет уж. Судьба избавила его от друзей-соперников, а о прочем он должен позаботиться сам.


Этьен де Ренси: Еда не заставила себя долго ждать и это радовало. Этьен в дороге успел изрядно проголодаться, поскольку не стал останавливаться на обед, чтобы уже к вечеру быть в столице. Да еще эти ароматные запахи еды, витавшие в зале, грозили вызвать голодные спазмы в желудке. Вино оказалось на удивление неплохим, а вот вид паштета, поданного в маленьком горшочке, вызвал у графа де Ренси недоумение. Сначала он осторожно понюхал содержимое, потом поковырял там ножом и позвал служанку. Та, с готовностью подошла к столику за которым расположился приезжий дворянин. - Послушай, милая, мне кажется, или это уже кто-то ел или кого-то стошнило на кухне. Девица недоуменно посмотрела на паштет. Масса в горшочке действительно напоминала нечто странное, но прелестница, похлопав ресничками, тут же очаровательно улыбнулась дворянину. - Месье, вы же не будете на меня сердиться? Ах, простите, я перепутала заказы. Но, ради Святой Девы, не выдавайте меня хозяину! Это мелко рубленная печень, тушеная в сливках. Этен хмыкнул себе под нос. Ругаться с этой прелестницей, покусывающей розовые губки и нервно теребящей передник, не хотелось, есть принесенную печень, пусть тушеную хоть в сливках, хоть в птичьем молоке не хотелось. - Ладно, неси обратно на кухню, скажи что я захотел рыбу. Благодушно улыбнувшись и поймав в ответ не только белозубую улыбку, но и благодарный взгляд служанки, налил себе стакан вина и в два глотка отпил почти половину. Пока суд да дело, в зале заметно прибавилось народа, и Этьен заметил хорошо одетого дворянина в сопровождении пажа, оглядывающегося в поисках свободного места. Сам Этьен успел занять широкий стол, за которым свободно поместилось человека четыре, а если потесниться, то и все шесть. - Месье, если вы ищете место, то я готов предложить разделить со мной этот стол. Я один и никого не жду. – Этьен сделал приглашающий жест занять место напротив. - Граф де Ренси к вашим услугам, месье, - первым представился Этьен, давая понять дворянину, с кем тот имеет дело. В это время шустрая служанка подоспела принести блюдо с рыбой, от которой еще шел пар. - Ваша, рыба, месье, - поставив блюдо, она хотела было задержаться и что-то еще сказать, но требовательный окрик хозяина заставил ее поспешить на зов. - А вроде она недурна, - от души улыбнулся де Ренси, оценивая то ли принесенную рыбу, то ли убежавшую служаночку.

Гастон де Сен-Маль: Приглашение незнакомого дворянина оказалось весьма кстати. За спиной Гастона паж уже вздыхал и переминался с ноги на ногу, намекая на то, что он заслужил отдых не меньше господина. Но что правда, то правда, от Нормандии путь был неблизким, а Шарль д’Эвере был и веселым спутником и рачительным слугой. - Благодарю вас, месье граф. Я – маркиз де Крелли. Этот юный повеса, - Сен-Маль дружески толкнул пажа, указывая ему взглядом на свободный стул. – Шарль д’Эвре, мой паж, мы только час, как в Париже, и уже оказались в обычной роли всех провинциалов, то есть больше всего жаждем ужина и постели. Гастон привычно посмеивался. Над собой ли, над Парижем, над теми, кто стремился в него попасть – и не поймешь. Паж, привыкший к подобным манерам молодого маркиза, пожирал взглядом подносы с едой, носимые мимо их стола. Сен-Маль же скинул плащ, бросил, вместе со шляпой, на соседний стул и с непередаваемым блаженством на лице расстегнул верхние крючки камзола. Если бы отец озаботился покупкой дома в Париже, не пришлось бы сейчас ждать, когда протопят комнату. С другой стороны, кому нужен дом, в котором не живут? Черноволосый нормандец тоже не собирался задерживаться в столице. Он хотел служить Гизу, а герцог де Гиз, как известно, там, где война. Или война там, где герцог де Гиз. Это уже как вам угодно. - Недурна? Пожалуй, смотря какой голод вас мучит, месье граф, - задумчиво заключил Гастон, переводя взгляд с рыбы на убегающую служанку. бегала та, правда, совсем не долго, торжественно принеся с кухни поднос с перепелами и вином. Маркиз налил себе вина, а перепелов подвинул Шарлю. Мальчишка еще рос и ел все, что не могло съесть его самого. Наверняка это не последние перепела на кухне. - За знакомство, граф? – поднял он оловянный бокал. – Вы решили остановиться в этой гостинице, или только ужинаете под сенью этого розового куста? Честное слово, тому, кто малевал вывеску, следовало бы оборвать руки.

Жан-Луи де Ногарэ: Трактирщик с вином поспешил наверх, в глубине души молясь, чтобы капризный гость со своей дамой собрались уходить. Комната была сдана им только до вечера, а уже вечер, и еще надо сменить постель, проветрить… и решить, как поделить ее между двумя дворянами и одним пажом. Но Жан-Луи беспечно сокрушил его надежды. - Милейший, мы остаемся на ночь, потрудитесь через час подать сюда ужин. Мне и моей даме нужно подкрепить силы. Скрытая за пологом, тихо засмеялась дама, и этот непристойный смех отчего-то обидел достойного трактирщика. Все же «Розовый куст» не дом свиданий! Мэтр Филу не сводник! Мэтр Филу исправно платит налог королю, налог церкви, налог в гильдию, и когда гильдия трактирщиков на крестный ход выходит со своими знаменами, он идет в числе первых! - Это никак не возможно, сударь. Вы сняли комнату до вечера, на ночь она обещана другим постояльцам. Ногарэ, ухмыльнувшись, пожал плечами. - Это не наши трудности. Моей даме нравится эта комната, и я ее забираю до утра. За беспокойство я заплачу и щедро, а так же за то, чтобы ваш пресная физиономия сейчас же спустилась на кухню и занялась приготовлением ужина для нас. Как говорят швейцарцы Его величества – бистро, бистро! Дама за пологом сочла шутку очень смешной. Покрасневший от унижения мэтр Филу спустился вниз по лестнице, подойдя к столу, за которым сидели только что прибывшие в Париж дворяне. - Вино пришлось вам по вкусу, господа? А перепела? Жан-Луи вернулся к своей даме, ничуть не сомневаясь, что все будет сделано так, как он того пожелает. Что такое жалкий трактирщик? И что такое он? - Ну что, милая моя, на чем мы остановились, - игриво поинтересовался он, отводя от миловидного женского личика белокурый локон. Дама охотно напомнила, на чем…

Этьен де Ренси: - За знакомство, маркиз! Да не коснётся нас голод, ни тот ни другой! – Этьен де Ренси поднял свой бокал, наполненный вином почти до краев, и коснувшись краем бокала маркиза де Крелли, сделал добрый глоток. - Будем угощаться чем Бог послал, - Этьен подмигнул пажу, который глотая слюньки, смотрел на проносимые мимо них блюда. Наконец и им принесли заказанную еду, и стол сразу перестал казаться пустым. - Волей случая я на сегодняшний день остановился в этой гостинице, - граф вернулся к разговору с маркизом, когда по достоинству оценил принесенное ему мясо барашка. Выглядело оно весьма недурно, а когда Этьен отрезал ломтик, то на тарелку потекла тоненькая струйка сока. – Только не думайте, что меня привлекла сюда расчудесная вывеска. Конь потерял подкову, и я решил дать ему отдых. - Рыба здесь тоже не дурна, - Этьен по простецки подвинул пажу блюдо с рыбой, пусть и ополовиненное, но он сам себя вспомнил в том возрасте, когда есть хотелось постоянно, а приходилось считать денье в кошельке. - Я в Париже уже часа два, но собираюсь задержаться здесь подольше, - утолив первый голод, де Ренси был не прочь поговорить с достойным собеседником. – А-а! Вот и наш податель еды и постелей! – Этьен заметил подходящего к ним мэтра Филу и добродушно улыбнулся. Когда гость сыт, то и хозяину хорошо, это ясно каждому. Этьен, хоть и получил графский титул, но высокомерностью, с которой многие дворяне общаются с простолюдинами, еще не обзавелся. Напротив, он умел ценить их труд и смекалку, если они того, конечно, заслуживали. Вот мэтр Филу, например, вызывал расположение к себе, хотя бы за радушный прием усталого путника, пусть и платившего за гостеприимства. - Мэтр! За перепелов ничего не скажу, а барашек хорош. – Отрезав еще кусок мяса, де Ренси подцепил его кончиком ножа и отправил в рот, подтверждая тем, что он оценил кулинарные труды. - Мир его душе, - прожевав кусок мяса и запив его вином, Этьен вальяжно откинулся на спинку стула и посмотрел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. - А вот нам требуется отдых. Что там с вашей хваленой комнатой и мягкой постелью? Если мне понравится комната так же, как и кухня, то я готов остановиться у вас, скажем на неделю, не меньше, пока не улажу свои дела в Париже.

Гастон де Сен-Маль: Вечер вступал в свои права и «Розовый куст» наполнился голосами, запахами еды, плащами, шляпами и зычными выкриками: «хозяин». Паж наполнялся едой, Гастон благодушием – от сытного ужина, доброго вина и хорошей компании и только следил, чтобы молодой д’Эвере не слишком налегал на вино. Завтра утром он собирался в Лувр, и пажу было положено сопровождать господина, желательно не только духовно, но и телесно. А для этого – де Ренси прав – им нужно выспаться. - Ваша кухня, мэтр, выше всяких похвал, но я повторю вопрос графа. Что с нашими комнатами? И тут в лице мэтра Филу что-то переменилось. Обвисли румяные щеки, затуманились слезами глаза и даже усы – сделавшие бы честь любому вояке – как-то жалобно повисли. - Эх, господа, беда такая, такая беда, уж прямо не знаю, как сказать. Се-Маль вздернул темную бровь, и в уголках губ нормандца заиграла недобрая улыбка. - Мой дорогой трактирщик. Если вдруг выяснится, то за время нашего недолгого ужина комнаты вдруг резко взлетели в цене, то тебе не поздоровится, - ласково предупредил он. - Нет-нет! Упаси меня бог, господа, мэтр Филу честный трактирщик! – обиженно вскинул голову хозяин «Розового куста». – Но, видите ли в чем дело. Комната есть. Но она одна… зато с большой кроватью и мягкой кушеткой. Мы ждали месье маркиза, но тут приехал месье граф. А все комнаты сняты, по крайней мере, до завтрашнего вечера! Гастон переглянулся с Этьеном де Ренси. - Это, конечно, не совсем то, но что мы рассчитывали, но я готов разделить комнату с месье графом. Если у него не будет возражений. Если на этом все… Трактирщик едва не зарыдал в голос. - Увы! Если бы! Вашу комнату занял один господин. Дворянин. Придворный. Я его просил. Просил и просил. Просил и просил… Маркиз де Крелли нахмурился. - Просил и просил… а дальше? - А дальше он отказался уходить. Сказал, что комната ему нравится и он остается там до утра. Вы понимаете, господа, я не могу приказать своим слугам вытолкатьь такого важного господина прочь. И их и меня за это накажут. - Зато нас нет. Словом, вы хотите, мэтр, чтобы мы отвоевали себе свои же комнаты. Забавно. Но почему бы нет? Я не против развлечься, граф. А вы? Приятно было осознавать, что некоторые вещи не меняются. Париж каким был, таким и остался - местом, где правят хитрость, золото или сила. Гастон не жалел, что покинул его в юности, не жалел и о том, что вернулся сюда снова. Как надолго - как знать? Но пока что он собирался взять от Парижа все, что тот способен дать. И начать с комнаты для ночлега.

Жан-Луи де Ногарэ: В постель к своей даме гасконец вернулся с видом победителя, и был всячески обласкан. К хорошему быстро привыкаешь. Вот и Жан-Луи быстро привык к тому, что при дворе ему оказывались особые знаки внимания,особенно были щедры на них женщины. Но Ногарэ, один раз уже оказавшийся на опасной грани между любовью и жизнью, теперь был осторожен .На его счастье, при дворе хватало женщин с покладистыми, глупыми мужьями, готовыми оставить своих дражайших супруг без присмотра… - О, месье Ногарэ! - О, моя дорогая! - Вы мой герой! - Вы моя муза! - Вы мой Арес! - Вы моя Афродита! Добротная постель натужно скрипела, отвечая на совместное усилие двух тел. А трактирщик? О нем фаворит короля уже забыл. Да и кого волнуют нужды какого-то там трактирщика?!

Этьен де Ренси: Метаморфозы, происходящие с лицом почтенного мэтра, были бы забавны, если бы не касались непосредственно интересов де Ренси. Выражение лица Этьена стало уже не таким благодушным, как минуту назад. Он, как и де Крелли, пытался понять уловка ли это мэтра, чтобы выручить больше денег за комнату или злосчастное стечение обстоятельств, когда хозяин «Розового куста» получил постояльцев больше, чем у него есть комнат. К счастью трактирщик сообщил им эту новость, когда они были сыты, а что человеку еще надо для полного счастья? Правильно, извечной потребностью человечества были - хлеб и зрелища. Хлеба они уже получили тут уже вдоволь, а вот зрелищ… - Маркиз, если тому дворянину комната понравилась, то и нам она должна прийтись по нраву. И я готов разделить ее с вами, как разделил сейчас ужин. Пойдемте и посмотрим на комнату, на придворного, давшего ей столь высокую оценку, что не желает ее покидать. - Господа, тот дворянин хотел снять комнату лишь до вечера, я бы не позволил иначе предложить ее, зная, что она несвободна, - мэтр Филу, прочуяв, что бить его эти господа не собираются, решил добавить слов в свое оправдание. А там, глядишь, он не упустит ни одного из своих постояльцев. На крайний случай, уступит им свою комнату, а сам с женой переночует у свояка, держащего в соседнем доме галантерейную лавку. - А! Так тот придворный еще и не сдержал своего слова? – Этьен широко улыбнулся и взял со стула перевязь со шпагой, побывавшей не в одном бою. Похоже, что и сейчас ей предстояло увидеть свет, чтобы доказать некому придворному, как нехорошо занимать комнату, когда она нужна другим. - А может было все не так? – С деланным сомнением спросил де Ренси, вставая из-за стола и отодвигая стул. - Не стыдно ли тебе, что по твоей вине мы с маркизом должны волноваться? А? Вот, матушка мне говорила, что это о-о-очень вредно для здоровья, - трагично вздохнул Этьен, на сам ом деле вовсе не припоминая такого высказывания. В его детстве не было места изнеженному воспитанию, а в колледже и тем более на поле сражений, и подавно. - Ах, ты, плут! Нет! Ты злодей! Веди нас в ту комнату, и горе тебе, если таковой вообще не существует! – Граф подтолкнул мэтра Филу в спину, давая понять, что шутить тут никто не собирается. Мэтр Филу не стал дожидаться более решительных действий со стороны дворянина и поспешил проводить их к той самой злосчастной комнате, грозившей стать если не яблоком раздора, то причиной для скандала. «Вот стараешься, стараешься для людей, кормишь, поишь, спать укладываешь, а потом еще и виноват оказываешься», - мысленно причитал хозяин гостиницы, поднимаясь по лестнице. «Эх, была ни была, пусть господа сами между собой разбираются, а то начнут кричать на весь зал: мэтр Филу плут! Мэтр Филу вор! Пусть уж шумят наверху, в зале не так слышно будет». - Вот та комната, в конце коридора, - хозяин «Розового куста» показал на дверь, благоразумно не приближаясь к ней близко. - Эта? – де Ренси остановился около двери, на которую показывал мэтр Филу и решительно постучал, не обращая внимания на доносившиеся из-за нее недвусмысленные звуки.

Гастон де Сен-Маль: - Сиди здесь, - приказал маркиз своему пажу, поднявшемуся вслед за господами. И пояснил, глядя на обиженную физиономию юноши: - Присмотри за вещами, Шарль, нашими и господина графа. Мы быстро. Лестница наверх была родной сестрой сотен таких же лестниц, украшавших собой постоялые дворы Франции. Скрипучей, с деревянными перилами, отшлифованными тысячами рук до зеркального блеска. И коридор был таким же темным и узким, как все, что Гастону приходилось видеть. - Если ваш гость, мэтр, решит забаррикадироваться в комнате, то даже не знаю, какими уговорами его можно будет вытащить наружу, разве что пожечь ваше заведение. Кажется, мэтр побледнел. Гастон успокаивающе похлопал его по плечу: - Я пошутил. Дверь, ожидаемо, оказалась закрыта изнутри. Прислушавшись к звукам за ней, маркиз весело подмигнул Этьену де Ренси. - Не думаю, что с нашей стороны будет любезно мешать этому господину в его трудах. Все же он трудится над преумножением французского народа, а это дело благое. Месье! Вы слышите меня? – закричал маркиз, колотя в дверь рукоятью кинжала. Слышно, наверное, было даже внизу, в зале. В комнате так уж точно, как бы ни были любовники увлечены процессом. – Месье, бога ради, не останавливайтесь! Но как закончите, дайте нам знать, хорошо? Мы подождем тут, под дверью. Смеясь, Сен-Маль прислонился к стене, положив руку на эфес шпаги, с любопытством прислушиваясь к звукам за дверью. Честное слово, если этот наглый господин сможет продолжить при эдаких пожеланиях и слушателях за дверью, то Гастон выразит ему всяческое восхищение, пожмет руку и удалится искать другой постоялый двор! - Граф, ставлю серебряный экю на то, что месье сможет еще два раза! Слышите меня, сударь? Серебряный экю! Не подведите меня! Синие глаза наглеца маркиза горели азартом и весельем. Чет возьми, Париж такое веселое место!

Этьен де Ренси: - Два экю! Два экю, что месье доведет дело до конца! – В голос рассмеялся Этьен де Ренси, прислоняясь спиной к стене. Черт побери! Да в Париже скучать не придется. Это вам не сонная провинция, где охота феодала уже событие, а разглядывание хорошеньких прихожанок во время мессы – уже любовное приключение. Справедливости стоит сказать, что Этьен не очень тяготился жизнью в доставшемся ему по наследству замке. Положение в обществе часто компенсирует нарушение христианской заповеди «не прелюбодействуй». А что прикажете делать молодому и не женатому дворянину? Неужели ради такого пустяка жениться? Нет уж. Да и тот неизвестный господин трудился на благо Франции явно не со своей собственной супругой. Мэтр Филу бочком, бочком, стал отступать в сторону лестницы, ведущей вниз. Он тут ни при чем! Совсем-совсем. И вообще у него жаркое может пригореть на кухне, да и ключи от винного погреба при нем, негоже своих дорогих гостей заставлять мучиться от жажды. - Ну, а если тот господин не сможет, то мы сотворим благое дело вместо него, - Этьен уже предвкушал увидеть в дверном проеме разозлённую физиономию любовника, которому так бесцеремонно помешали проводить время в свое удовольствие. - Маркиз, а может нам пригласить священника? – от веселья Этьен вдруг перешел на философский лад. - Кто знает, может по этой парочке давно брачный венец плачет? Я даже готов раскошелиться на услуги святого отца.

Жан-Луи де Ногарэ: Услышав за дверью незнакомые мужские голоса, дама стыдливо вскрикнула и попыталась натянуть на грудь простыню. Ногарэ, выругавшись сквозь зубы, вынужден был остановиться на довольно приятном моменте, но «продолжать», как орал ему какой-то наглец из-за двери, не было ровно никакой возможности, его подруга забилась, словно раненая птица, торопливо собирая одежду, пытаясь прикрыть наготу, путая при этом чулки и рукава, шепча при этом: - Это мой муж… мой муж! Он все знает! Дьявол. Дьявол и все его присные! Вечер, начинавшийся так приятно, похоже, закончился, и все по вине каких-то не догулявших пьяниц, жаждущих ссоры! Ну, так будет им ссора! Тихо ругаясь, он натянул рубашку, штаны, схватил шпагу. И, отодвинув щеколду, распахнул дверь. - Два экю! Да вы наглец, сударь, кем бы вы там ни были! Немедленно оставьте в покое меня, и мою даму! Такое поведение не достойно звания дворянина! Сердце стучало, глаза застилала алая пелена, как всегда бывало с ним во время ссор или стычек. но это была не пелена безрассудной храбрости, нет. Ногарэ был трусом, таковым и остался, вот только больше не было рядом спин, за которые можно было спрятаться, не было шпаг, готовых его защитить. Хотя, что уж там, могущественных врагов у него тоже больше не было. - Я – месье де Ногарэ, придворный Его величества короля. Если вы немедленно не извинитесь, я заставлю вас подавиться каждым вашим словом, господа невежды. И клянусь, священник понадобится вам! Дама ахнула, кажется, на этот раз восхищенно. Признаться честно, Жан-Луи рассчитывал, что услышав его имя, наглецы откланяются и уйдут. Покровительство короля вполне заменяло Ногарэ и храбрость и острую шпагу…

Этьен де Ренси: Ждать им долго не пришлось, и вскоре Этьен де Ренси смог оценить того, благодаря кому остался без комнаты и двух экю. Как и следовало предполагать, дворянин был полон праведного гнева и Этьен его понимал. Понимал и даже сдерживал любопытство, чтобы не заглянуть внутрь номера, чтобы полюбоваться на прелести дамы, так мило ахнувшей на слова месье де Ногарэ. - Месье, простите, благодаря Вам, я проиграл два экю, - де Ренси с невозмутимым видом картинно поклонился. Ситуация была весьма щекотливая. Негласно, они с маркизом де Крелли должны были быть на стороне месье де Ногарэ, предоставив ему возможность удовлетворить даму, но молодость эгоистична, а дорожная усталость заставляет, порой, забыть о галантности. - Де Шатель, граф де Ренси, - в свою очередь представился Этьен. – И раз вы уже проиграли, то не соблаговолите ли освободить нашу комнату. – С самым невинным видом, словно речь шла о пустяке, поинтересовался де Ренси, сделавударение на слове «нашу» и картинно зевнул. Придворный этот месье де Ногарэ или нет, но Этьен уже из упорства решил посмотреть, удастся ли им с маркизом отвоевать комнату. Интересно, дама прилагается к ней или нет? Имя дамы благородно было оставлено инкогнито, но де Ренси с равным успехом мог предполагать, благородная ли дама развлекала королевского придворного или просто куртизанка. Сам же хозяин гостиницы старался слиться со стеной, а то и вообще улизнуть вниз. Он уже жалел о том, что пожадничав, не был честен с господами. Сейчас скрестятся шпаги, состоится дуэль, придется вызывать врача или не дай бог соседи вызовут городскую стражу. А дуэли запрещены, особенно после той, что была в прошлом году и унесла сразу несколько жизней храбрых дворян, приближенных ко двору. Ах, ах, ах, плакали тогда его денежки! Его посадят в тюрьму на радость его злейшего конкурента из «Дубовых листьев». Мэтр пообещал пожертвовать десятую часть сегодняшней выручки, если в его доме не прольется ни капли крови и господа решат дело миром. Потом, взглянув на шпагу месье де Ногарэ, на кинжал в руках маркиза, на графа де Ренси, пока только положившего руку на эфес шпаги, нервно сглотнул и увеличил ставку до пятнадцати процентов.

Гастон де Сен-Маль: Надо же, месье де Ногарэ! Сен-Маль недобро улыбнулся. Нормандия, конечно, далеко, но не на краю света, да и у отца оставалось довольно друзей при дворе, чтобы старик до последнего дня был в курсе всех придворных сплетен. Так что Гастон прекрасно знал, кто такой месье де Ногарэ. Только вот вовсе не ожидал, что в королевском фаворите будет больше крика, чем дела. Но знать – это одно, а вот показывать свое знание – совсем другое, так что Гастон изобразил равнодушное недоумение. - Месье де Ноагрэ… мне это имя ничего не говорит, а вам, граф? Да, позвольте представиться – маркиз де Крелли, и я имею вам сообщить, что вы заняли нашу комнату. А коль скоро она вам больше не нужна… Маркиз сделал красноречивый жест рукой, предлагая господину королевскому фавориту убраться вон. Любопытно, на что способен этот белокурый франт со своей придворной шпагой, которая была и короче и легче шпаги маркиза? А еще любопытно было бы взглянуть на его даму, но все, что Гастон сейчас видел, - это лежащий на спинке кровати женский плащ, и всхлипы, будто бы дама сражалась с каким-то мифическим чудовищем. Может быть, с собственными юбками? Что ни говори, а женский наряд проще снять, нежели надеть. - Сударыня, - со всей любезностью обратился он к незнакомке, едва сдерживая смех. – Позвольте предложить вам свои услуги? Я вполне могу заменить вам камеристку, если желаете! Красивое лицо синеглазого наглеца, если можно так выразиться, так и просило ответа. Взглядами, улыбками, словами он бросал вызов месье де Ногарэ и с нетерпением ждал, когда же тот потеряет самообладание.

Жан-Луи де Ногарэ: Их было двое, он один, кроме того (Ногарэ тут же нашел себе оправдание) за его спиной находилась дама, чью честь он должен был защитить от разговоров и пересудов. Словом, драться он не хотел. Но проучить мерзавцев следовало, благо, свои имена они Жану-Луи назвали. И имена эти, кстати, ему ни о чем не сказали, значит, эти наглецы не были представлены ко двору, а ко всем, кто не составлял двор короля Генриха, гасконец относился с величайшим презрением. - Вы, господа, как я погляжу, очень смелые сейчас, но я не дерусь в кабаках. Тем более, не дерусь на глазах у женщины, которую должен защищать. Ногарэ надменно вскинул голову, заметив про себя, что наряды господ все же не дотягивают до последних придворных мод, поэтому наугад позволил себе выпад: - Возможно, у вас в провинции все иначе, но здесь Париж! Здесь свои законы и вы скоро их узнаете, господа наглецы. И уверяю вас, мы с вами еще встретимся… в другом месте. И тогда я потребую у вас удовлетворения за нанесенные мне оскорбления. Сударыня, вы готовы? Сударыня, скрывшая недочеты в своем туалете под широким плащом, а лицо под маской, сумела каким-то чудом принять вид надменный и оскорбленный. Жан-Луи демонстративно не торопясь натянул чулки, сапоги и камзол, захватил плащ и берет. В сторону двух дерзких провинциалов он больше не смотрел. Но их лица он хорошо запомнил! - Пойдемте, мадам. Этот клоповник не достоин нашего внимания. Толкнув плечом маркиза де Крелли и бросив презрительный взгляд на графа де Ренси, Жан-Луи де Ногарэ свел свою даму по скрипучей лестнице, отметив про себя, что с юбками она все-таки справилась. Удача, что муж красотки уехал, а служанок можно подкупить или запугать. Впрочем, это уже не его трудности. Гасконец пригладил тонкие усики над губой, ущипнул себя за щеки, чтобы разогнать кровь. Зло взглянул на вывеску, изображающую розовый куст. - Клоповник, - прошипел он. – Ноги моей тут больше не будет.

Гастон де Сен-Маль: Во взгляде Сен-Маля отразилась вся глубина его разочарования. Господин королевский придворный предпочел бежать. А как же рассказы о легендарной храбрости фаворитов короля? Неужели выдумки? Но, во всяком случае выдумки про их изнеженность и манерность оказались истиной. Пожав плечами, маркиз вошел в комнату, отданную им без боя, и оглядел ее с видом победителя. - Недурно. Эй, милейший хозяин. Приберите тут все, позовите моего пажа, и путь он перенесет наши с графом вещи. Шарль может спать на кушетке, граф, а эта постель достаточно широка, чтобы вместить нас обоих. Таким образом, мы, все трое, недурно устроимся на эту ночь, а дальше, как говорится, что бог даст. Довольно посмеиваясь, Гастон выудил из-под кушетки батистовый платочек, отделанный по краю кружевом. В углу затейливо вышитая монограмма… и благоухает (Гатсон поднес к лицу платок) жасминной водой. Вероятнее всего его уронила дама при спешке. Хотя, возможно, он принадлежит и месье де Ногарэ. В любом случае, стоит прибрать, чтобы вернуть при случае, полюбоваться либо на злость придворного либо на смущение его таинственной дамы, чье лицо он так и не разглядел. Но уж, должно быть, не самое страшное создание Господа нашего. Если мы маркиз де Крелли имел привычку молиться перед сном, он бы попросил бога о хороших друзьях и сильных врагах. Но, возможно, некоторые молитвы бог исполняет и без молитв, ибо лучше нас знает, что нам нужно…

Этьен де Ренси: Имя де Ногарэ мало что говорило де Ренси, разве что был такой Ногарэ еще при короле Филиппе Красивом. Как-то это имя было связано с орденом тамплиеров, но больше ничего Этьен не мог извлечь из кладовой своей памяти, куда в свое время иезуитами упорно вкладывались знания. Да еще Этьен помнил, что есть гасконский род де Ногарэ, но сейчас не стал уточнять у разобиженного дворянина откуда он родом. Его дама тоже не почтила своим вниманием ни его, ни маркиза де Крелли. Хороша была та дама или нет судить было сложно, поскольку лицо было закрыто маской, а сама она закутана в плащ с головы до пят. Хозяин гостиницы, почуявший, что на этот раз все обошлось к его удовольствию и дворяне решили дело миром (мэтру очень хотелось так думать), расплылся в улыбке и был сама любезность. Казалось, он успевал везде! - Сударыня, осторожно! Тут ступенька, еще ступенька! – Говорил он, спускаясь впереди дамы, готовый предупредить любую опасность, как например, плохо освещенная ступенька лестницы. - Месье, месье, надеюсь, вы еще вернетесь, клянусь чревом Папы, у меня нет клопов! Нет клопов! – Суетливо уверял он придворного, опасаясь как бы о его гостинице не пошла дурная слава. - Конечно! Конечно, месье маркиз, белье тотчас же сменят, не извольте беспокоиться. Белоснежные простыни, отбеленные на солнце, впитавшие в себя все тепло нашего гостеприимства, - мэтр Филу казалось, умел быть в двух местах. То он провожал месье де Ногарэ с дамой, а сейчас уже сам лично стаскивал наволочки с подушек. - Мариетта! Неси быстро белье! – скомкав наволочки, мэтр выбежал из комнаты, чтобы поторопить прислугу. - Пфф… клоповник, - фыркнул Этьен и распахнул окно настежь. В комнате пахло духами и потом, поэтому свежий воздух лишним не был. - Кажется мне или нет, но этот месье надушен сильнее, чем дама в маске. Что это у Вас? – Этьен подошел к Сен-Малю и взял у него из рук батистовый платочек с монограммой. Ого! Тянет на знатную даму, - взвесив на ладони эту дорогую безделицу, он вернул ее маркизу, потеряв всякий интерес и к платку и к монограмме. - Ну, что же, маркиз, мы с вами сегодня просто баловни судьбы! – Добродушная улыбка появилась на немного уставшем лице де Ренси. - Этьен. Обойдемся на сегодня без титулов, а там, как вы сказали, как Бог даст. Завтра я хотел быть в Лувре, и, как знать, может, подыщу себе жилье поближе. Тем временем в комнату вошла служанка с ворохом белья и стала проворно менять постель. Другая служанка, оставив ведро с водой за дверью, влажной тряпкой протирала пол. Сам хозяин принес новые свечи, потом принесли таз для умывания и кувшин с водой. От этой кутерьмы у Этьена зарябило в глазах, и закружилась голова. А может, это было от выпитого ранее вина или от усталости. - А знаете, маркиз, Париж любит победителей, а мы сегодня с вами в некотором роде отвоевали себе если не место под солнцем в столице, но мягкую постель точно! Де Ренси уже и не представлял, как мог бы скучно и серо пройти его вечер, не потеряй его конь подкову, и не устрой месье де Ногарэ свидания в «Розовом кусте». Не зря говорят, что все что ни делается – все к лучшему. Пусть так оно и будет. Эпизод завершен.



полная версия страницы