Форум » Игровой архив » Мертвые помнят о живых » Ответить
Мертвые помнят о живых
Маргарита Валуа: 3 июля 1578 года. Лувр, покои Маргариты Валуа.
Ответов - 6
Маргарита Валуа: В покоях Маргариты Валуа царил беспорядок. Королева Наварры собиралась к своему мужу, собиралась против воли и с тоской в душе, но что на душе у Жемчужины Франции уже давно никого не интересовало. От нее требовалось лишь делать то, что ей говорит мать и приказывает брат Генрих. Единственный, кто хоть немного сочувствовал ее бедам был Франсуа, и еще Рене д'Амбуаз. Сестра незабвенного графа де Бюсси, в которой Маргарита неожиданно нашла подругу. Дружба получилась краткой, не смотря на просьбу королевы Наваррской отпустить с ней Рене, Жак де Клермон не согласился расстаться со старшей дочерью. Маргарита с грустью смотрела на то, как Рене аккуратно раскладывает по ларцам ее украшения. Чтобы подсластить дочери горечь отъезда и заручиться ее покорностью пополнила шкатулку королевы Наваррской новыми подарками. - Нет слов, как мне грустно с вами расставаться, Рене. Вы так похожи на своего брата, что когда я вижу ваше милое лицо, мне кажется, что граф снова с нами. И с кем еще я могу поговорить о нем, если не с вами? Обстоятельства смерти графа де Бюсси были настолько темными, что при дворе предпочитали о них молчать, а потом и другие события заняли умы придворных. Но не для Маргариты Валуа не было срока давности этой потери. И для Рене д'Амбуаз тоже. Это более, чем что-либо, сблизило королеву и дочь Жака де Клермона.
Рене д'Амбуаз: - Ваше величество, я так просила отца отпустить меня с вами, но... Рене безнадежно пожала плечами. Ее самым горячим желанием было служить королеве Маргарите. Но самым горячим желанием ее отца было выдать своих дочерей замуж, и его могла устроить только самая блестящая партия. Каковых при дворе короля Наваррского не было. Все доводы, все мольбы оказались тщетны. Ни с кем и никогда не была Рене так близка, как с принцессой дома Валуа. Она знала, что ее брат когда-то любил эту прекраснейшую из королев и отдала Маргарите свое сердце, сначала в память о нем, а потом повинуясь естественному влечению обожать Жемчужину Франции. От Маргариты она узнала многое о смерти Луи де Клермона, о том страшном вечере, когда прибытие королевы Наваррской утонуло в крови вернейшего из ее поклонников. Снова и снова Маргарита вспоминала этот вечер, снова и снова Рене слушала ее рассказ, а потом они делились подозрениями... увы, только подозрениями. Королева была уверена, что к гибели графа де Бюсии причастны его враги — фавориты Его величества короля Франции. Увы, даже если это так - мстить было некому... и от этого сердце Рене страдало и кровоточило. - Где бы ни была моя королева — мое сердце будет с ней. Вы позволите мне писать мадам, и позволите надеяться на ответ? Рене подняла глаза на Маргариту Валуа, чувствуя, что еще немного и по щекам потекут слезы. Поспешно сморгнув их, она принялась старательно раскладывать по шкатулкам драгоценности королевы Наваррской. Драгоценности были вполне достойны этой доброй и прекрасной повелительницы, но все же они не могли затмить сияние ее глаз
Маргарита Валуа: Королева ласково погладила Рене по руке. Она ни на мгновение не сомневалась в том, что девушка говорит от чистого сердца. Искренность… как она соскучилась по искренности, по чувствам, не тронутым расчетом, интригами, завистью и злом. Рене была как чистый источник. Дай бог, старания отца не причинят ей вреда, и ее жених (когда он найдется) оценит по достоинству это сокровище. - Ваш отец в чем-то прав, моя дорогая. Следует признать, я еду в полную неизвестность. Мои отношения с супругом холодны, как никогда ранее… Было бы жестоко отнимать у вас самое прекрасное время вашей юности, обрекая на печаль и, возможно, изгнание. Маргарита попыталась улыбнуться, но улыбка вышла грустной. Мало причин для радостей, слишком мало. Разве что одна – она больше не будет видеть лицо Генриха и выслушивать его постоянные упреки. А когда-то они были так близки… Когда-то. Когда-то и она была счастлива. Вздохнув, Маргарита достала из ларца рубиновое сердце в эмалевой оправе. Подвеска крепилась к золотой цепи. - Вот, милая Рене, - вложила она украшение в ладонь девушки. – Это вам. В знак того, что и мое сердце с вами. И конечно, пишите. Каждое ваше письмо будет для меня большой радостью! Может быть, Рене удастся то, что не сумела сделать Маргарита, узнать наверняка, кто виновен в смерти ее брата. Узнать и отомстить, потому что смерть такого дворянина, как Луи де Клермон, не должна оставаться неотомщенной.
Рене д'Амбуаз: Отец прав. Да, на этом строился мир Рене де Клермон. Отец прав, будь благодарна отцу за то, что он забрал тебя из монастыря, дал приданое, вывозит ко двору, заботиться о твоем будущем. Рене пыталась. Ей бы и хотелось видеть в отце искреннюю заботу, но она видела только расчет. Все его разговоры с дочерью сводились к возможным женихам. Причем и здесь в расчет не бралось благо Рене, нет, главными требованиями отца были родовитость и богатство. Но мадемуазель д'Амбуаз забыла о своих бедах, услышав слова королевы Маргариты, полные горечи. - Ну что вы, мадам! Стоит королю Генриху увидеть вас, и он больше никогда с вами не расстанется! Где еще он найдет такую красивую и благородную королеву? Монастырь не учил Рене жизни, не научил жизни ее и двор принца Франсуа. Что она видела? Танцы, праздники, с которых отец забирал своих дочерей раньше, чем там можно было увидеть что-то оскорбительное для девственного взгляда. Ей казалось невероятным, что Маргариту Валуа можно не любить... тем более, что ее любил ее брат! Рубиновое сердце в ладони она приняла с благоговейным трепетом. - Вы так добры ко мне, Ваше величество. Если бы я могла что-то сделать для вас, я была бы счастлива. Но что? Помочь собрать вещи? Уложить драгоценности? С этим справиться любая фрейлина.
Маргарита Валуа: Милое, наивное дитя. Маргарита Валуа улыбнулась Рене, решив, что будет, пожалуй, слишком жестоко открывать ей глаза на правду – Генриху Бурбону безразличны ее красота и благородство. Она фигура политическая и он тоже, и в этом вся суть их брака. Она уже пыталась найти в нем любовь, и не нашла. К тому же Генрих любил столь часто и так многих… Маргарита тоже любила. Но со своими любовницами Генрих расставался, а ее возлюбленных уносила смерть. - Кое-что вы действительно можете сделать для меня, Рене. Не останавливайтесь, пытайтесь и дальше узнать о действительной причине смерти вашего брата. Только будьте осторожны. Кем бы ни был враг Луи де Клермона, он очень силен и весьма влиятелен. Королева вздохнула, отвела печальные глаза. При дворе ходили слухи (бог знает, откуда они взялись) о любви храбреца де Бюсси к какой-то таинственной даме. Никто не знал ее имени, но якобы именно ее муж подстроил ловушку. Конечно, могло быть и так… - Напишите мне, если что-то станет известно, и я изыщу способ вернуться в Париж, даже если мне придется сделать это тайно. Я отомщу за вашего брата и моего друга, Рене. Клянусь вам.
Рене д'Амбуаз: Рене верила. Верила каждому слову Маргариты, да и разве могло быть иначе, когда они произнесены такими прекрасными губами и с таким сердечным жаром? Сколько нежных слов говорила королева Наваррская о «храбреце Бюсси» и с какой грустью, что мадемуазель де Клермон, не искушенная в делах сердечных, верила в то, что брат ее был единственной любовью этой прекраснейшей из королев, и, конечно, любил только ее, потому что лишь Жемчужина Франции была достойна любви безупречнейшего из дворян. Такая наивность возможна лишь в юности и весьма опасна, потому что разбивает сердца... но Рене об этом не знала. - Мадам, я не имею при дворе никакого влияния, я всего лишь одна из девушек-невест, которых вывезли в свет, чтобы найти мужа... значит, меня никто не воспринимает всерьез. И это нам поможет, я надеюсь. Иногда быть невидимой полезно, а я чуть больше чем невидимка, даже мои сестры это знают и упиваются своим успехом. Мадемуазель де Клермон улыбнулась королеве Наваррской. Но улыбка, сопровождающая эти откровения, вовсе не была грустной. Скорее, наоборот. Рене сознавала в чем ее главное оружие и собиралась им воспользоваться. - Но клянусь вам, я бы пообещала свою руку, свое сердце и самое себя тому храбрецу, кто найдет и накажет убийц моего брата. Если уж мне не разрешили остаться в монастыре и молиться за его душу... Если бы барон де Клермон услышал от своей старшей дочери такие речи, он бы пришел в ужас. Но Рене уже поняла, что не все, что на сердце, должно быть известно отцу или младшим сестрам. В покои Маргариты Валуа с поклоном вошла придворная дама и передала, что Маргариту желает видеть королева-мать*. Рене, поклонившись, попросила позволения уйти. В ладони она сжимала подарок королевы Наваррской, но куда горячее грело сердце воспоминание о ее словах. Если живые помнят о мертвых, то и мертвые, должно быть, помнят о живых. И ждут от них любви, преданности и мести. А значит — так будет. Эпизод завершен
полная версия страницы