Форум » 1572 год » Главный секрет супружеского счастья » Ответить
Главный секрет супружеского счастья
Генрих де Бурбон: 16 февраля 1572 года. Франция, Шенонсо.
Ответов - 10
Генрих де Бурбон: Принц Конде был зол, очень зол… День начавшийся так приятно, со встречи с Франсуазой де Ла Ферьер и прогулкой по замку, дальше, к сожалению, принес ему одни разочарования. Когда он вернулся, его ожидал разговор с Жанной д’Альбре, и разговор неприятный. Он, уже давно вышедший из детского возраста, вынужден был сначала выслушивать нравоучения королевы Наваррской, а потом узнать, что письмо принцессе Клевской уже отправлено, и девушка скоро приедет к королеве, дабы они могли увидеть друг друга и условиться о свадьбе. Нельзя сказать, что это было неожиданностью. Генрих понимал, что ему следует как можно скорее жениться и обзавестись сыном, чтобы именно его кровь, а не кровь его сводного брата, наследовала титулы и земли. Понимал он и то, что младшая Клевская самая подходящая для него партия по знатности, богатству и вероисповеданию. Немного портило сию картину то, что старшие сестры Марии были замужем за католиками – и какими католиками! За Людовико Гонзага и Генрихом де Гизом! Но девушка с детства воспитывалась у королевы Жанны и с сестрами не поддерживала никаких отношений. Но… Но он не хотел жениться. Не сейчас. Скоро война – он ждал войну. А ему говорили о свадьбе. Остановившись у перил открытой галереи, идущей вокруг изящной башни Шенонсо, принц тяжело вздохнул. Дорогую цену приходилось платить ему за право быть своим среди этих людей, право, которое он не выбирал, которое досталось ему по наследству. Но, как бы ни намекал сегодня его дядя, кардинал де Бурбон, что Генриха примут в стане католиков с распростертыми объятиями, он не допускал и мысли о вероотступничестве. А значит, придется жениться. Веселый смех привлек его внимание, заставив сначала насторожиться – зная о своей непритязательной внешности, Генрих подозревал всех в насмешках за его спиной. А потом улыбнуться, причем искренне. - Дамы, - махнул он рукой двум фрейлинам, которых уже вполне мог считать приятельницами, ап одну из них, белокурую Франсуазу, больше, чем приятельницей. – Сегодня никого из вас не нужно спасать из ледяного плена? Если решите опять прогуляться по льду, то я к вашим услугам. Вот еще одна причина, по которой молодой Генрих думал о женитьбе без приязни. Он любил женщин, любил их смех и любил их ласки. А жена… это жена.
Флоретт Ла Ферьер: - Нет, мадам, я никогда не встречала его раньше при дворе. На слугу он не был похож, но и на дворянина тоже. Сказал, что его удел быть в тени и спросил, верю ли я в предсказания, а потом мне показалось, что он обернулся Смертью. Вот такой, как иногда изображают ее в склепе, в капюшоне, с пустыми глазами. Элен-Клод на ходу рассказывала Изабель о своих приключениях в библиотеке. Ночная история с Катрин де Бон была еще слишком свежа в памяти, чтобы волей-неволей не добавлять к ней разных деталей. Кто лишил жизни фрейлину? Может, этот незнакомец из библиотеки причастен к этому, не зря же он себя так загадочно вел. Почему именно он? А почему бы и не ему, читающему сонеты то о смерти, то о любви. Повернув к открытой галерее возле башни, Элен-Клод заметила мужской силуэт и в первый момент чуть-чуть притормозила. Нет, не из страха, а по той причине, что чуть было не поскользнулась на каменных плитах чуть припорошенных недавно прошедшим снегом. Ла Ферьер тут же засмеялась своей неуклюжести. - О! Мадам, да это же принц Конде! – негромко воскликнула она, обращая внимание своей подруги на одинокую мужскую фигуру. Воспоминание об их утренней встрече заставило ее щеки зарумяниться, но мимолетное смущение, так присущее дочерям Евы, быстро прошло и сменилось торжеством победительницы (хотя еще утром, при их встрече, Флоретт не сказала бы однозначно, кто из них был охотником, а кто добычей). Она уже успела поделиться с маркизой де Сабле чудесным открытием, что суровым и строгим протестантам не только не чуждо ничто человеческое, но они и сами, порой, толкают на грех. - Ваше высочество, мы решили сегодня быть благоразумны и не подвергать свою жизнь опасности, помня печальный урок, - Элен-Клод чинно сделала небольшой реверанс и посмотрела на свою подругу. Захочет ли она сегодня рискнуть и прогуляться по льду. - Но, где же ваш друг? – спросила Флоретт, посмотрев немного вдаль, словно ожидая, что где-то рядом окажется фигура барона де Монтама.
Изабель де Лаваль: - Если бы при мне кто-то обернулся Смертью, я бы, пожалуй, умерла от страха… Изабель поежилась, прижавшись щекой к меховой опушке плаща – грешно было не насладиться ясным днем и чистым воздухом, в Париже даже зимой не стоило выходить на улицы без ароматического шарика в руках, да и в Лувре он был, порой, не лишним. Здесь же ветер был свежим и бодрящим, и немного замерзнуть – не такая уж большая плата за удовольствие прогуляться и посплетничать вволю. - Но знаете, дорогая, я не верю в предсказания. Когда я была девочкой, кормилица нагадала мне, что я дважды стану вдовой. По мне так и одного раза более, чем достаточно, дай бог здоровья и радости маркизу де Сабле и его подагре, благодаря которой он сидит в своем замке, а я здесь, с вами, при дворе… И французский двор, по мнению Изабель был лучшим местом в мире. Имени ее отца хватило, чтобы обеспечить ей хороший прием, а состояния мужа – чтобы этот прием в дальнейшем оправдать. Одной красоты или знатного имени мало, нужен вкус, изящество, манеры… а что лучше всего покажет хороший вкус дамы? Наряды и любовники. И, кстати о них… - Ваше высочество! Маркиза многозначительно улыбнулась приятельнице, словно Франсуаза могла каким-то чудом не заметить принца Конде в двух десятках шагов от того места, где они гуляли. Это был ценный приз – принц крови, пусть даже и гугенот. Но кто знает, может быть, красота мадам де Ла Ферьер совершит чудо и вернет заблудшую овцу Господу нашему. - Уверяю вас, сегодня – никаких ледяных ванн… мы с Франсуазой пытаемся греться на солнышке, как те птички… Изабель кивнула на красивых созданий с лазоревой грудкой, облюбовавших карниз Шенонсо. - А вы, Ваше высочество? Гуляете… или, может быть, мы невольно помешали вашему свиданию? Последнее, конечно, вряд ли, но отчего бы не позволить себе немного подразнить принца Конде? Маркиза де Сабле находила его привлекательным… не смотря на непривлекательность. А может быть, благодаря ей, женщины так капризны!
Жаклин де Лонгвей: Ночь выдалась не из легких. И хотя страх поулегся с восходом солнца, а нервная дрожь отступила после плотного завтрака, все же собраться с мыслями Жаклин было еще трудно. Изабель с Флоретт уже отправились на прогулку, а герцогиня отстала, пытаясь вытребовать у Мадлен перчатки. Девушка тоже не сомкнула глаз ночью и теперь с трудом понимала, чего от нее хотят. Но гневного взгляда хозяйки хватило, чтобы служанка отыскала необходимое. Времени не было, Жаклин была уверена, что ее подруги уже подходили к парку. К тому же желание оказаться на свежем морозном воздухе было нестерпимым, поэтому, не медля, фрейлина быстрым шагом скрылась в коридоре, на ходу пряча руки в подбитые мехом перчатки. Целеустремленным вихрем из кружев и мехов она впорхнула в галерею. Не замечая ничего кроме знакомых силуэтов и безмерно радуюсь тому, что дамы не успели далеко уйти, она ринулась к ним. -Нашла! - вскинув руки и продемонстрировав подругам ценную находку, Жаклин хотела спросить почему они остановились, но подойдя ближе сама увидела причину, - Ваше высочество! Приятная встреча. Надеюсь вы пребываете в добром здравии. Припомнив пикантный рассказ Флоретт о ее встрече с принцем, герцогиня взглянула на стоящего перед ней мужчину немного иначе. Наверное это было странно, по после того, как она получила подтверждение тому, что принц Конде тоже подвержен греху, герцогине рядом с ним стало спокойнее. Ибо, находясь в Шенонсо, женщина сделала для себя открытие: несомненно, те, кто действительно был в состоянии противостоять самому изощренному искушению, пугали ее жути.
Генрих де Бурбон: Где ходит Монтама принц и сам хотел бы знать. А еще он хотел бы поговорить с бароном и обсудить те новости, что сегодня на него свалились. Свадьба… Свадьба накануне войны – плохая примета. Война это смерть, так стоит ли плодить вдов и сирот? Сегодня красивая, цветущая девушка идет под венец, а завтра она узнает о том, что ее муж, с которым она еще и жить не начала, мертв. И она вдова, похоронившая под траурным убором разбитое сердце. Нет, в битву нужно идти с холодной головой и спокойным сердцем, не думая о том, а что будет, если… - Уверяю вас, маркиза, вы не можете помешать, - галантно отозвался он на вопрос белокурой дамы. Разве что, помешать Монтама крепко спать, то-то Ги ворочался половину ночи, вздыхая и томясь, как грешник на адовой сковороде. - Но, признаться, я и сам искал барона. Шенонсо, оказывается, коварен при всей своей красоте, тут легко потерять… но и находки бывают неожиданными. Генрих де бурбон улыбнулся Франсуазе де Ла Ферьер. - Я вот, кажется, неожиданно обрел невесту, - мрачно закончил он, нарушая тем самым все заповеди королевы Жанны, гласящие о том, что откровенничать с фрейлинами Медичи – ужасная неосторожность. Его высочество задумчиво провел рукой без перчатки – пальцы были привычны к холоду оружия, стали, камня – по перилам. Может быть, и неосторожность, но ему улыбки нравились больше, чем серьезные лица придворных дам королевы Наваррской. И смех ему нравился больше, чем молитвы. Но, возможно, все изменится, когда он женится на принцессе Клевской.
Изабель де Лаваль: - Невесту? Маркиза де Сабле чуть нахмурилась, пытаясь понять, отчего о невесте принц Конде говорит с таким лицом, будто речь идет о тяжкой хвори, которую он внезапно подхватил. Переглянувшись с Жаклин и Франсуазой, словно они могли подсказать ей ответ на эту загадку, Изабель осторожно продолжила: - Я от всей души поздравляю ваше высочество. Вы назовете имя дамы, или позволите нам угадать? Как все это неожиданно! Фрейлина Флорентийки прижалась щекой к пушистому меху воротника, складывая в уме то немногое, что знала. Вчера был вечер в покоях королевы-матери, сегодня прогулка с Флоретт, и вот уже к ужину Его высочество обзавёлся невестой. Судя по всему, королева Жанна таким образом намеревалась спасти Его высочества от грехопадения. Суровая метода. В духе кальвинизма. Любопытно, теперь всех протестантов, павших жертвами очарования дам-католичек, будут женить? Если да – то помоги нам всем бог. Маркиза торопливо опустила ресницы, чтобы скрыть смешливый блеск в глазах. - Простите мне мою смелость, принц… увы, у меня несчастный характер, я всегда говорю то, что думаю… Изабель прикусила губу, чтобы не засмеяться и строго взглянула на подруг, чтобы они смехом не испортили ей игру, что вполне могло случиться. Уж они знали маркизу достаточно хорошо, чтобы оценить шутку. - Так вот, сейчас мне кажется, что вы огорчены. Простите, но мы все здесь замужние дамы – не правда ли? Ах, только дорогая герцогиня де Лонгвей вдова, упокой господи душу ее супруга… Но я считаю, что брак может и должен быть счастливым и уверена, мои подруги меня поддержат, просто тут есть свои секреты… Легкий ветер взметнул с реки сухой снег. Изабель засмеялась, закрылась от ледяного поцелуя рукой, порадовавшись про себя, что маркиз де Сабле далеко… и вот он, первый секрет семейного благополучия!
Флоретт Ла Ферьер: Для Элен-Клод слова о коварстве Шенонсо, прозвучавшие из уст Конде, отошли на второй план после услышанного дальше. - Мои поздравления, Ваше высочество, - рассеянно ответила Франсуаза вслед за Изабель, пытаясь объяснить себе мрачность принца. Неужели их случайная встреча днем и то, что произошло, так повлияли на Конде, что тот омрачен тем, что не может сделать ее своей женой? При всем легкомыслии и тщеславии мадам де Ла Ферьер в глубине души осознавала, что это просто смешно. Кроме того, она вдруг подумала, что ее брак вполне благополучен, и она не хотела бы быть женой принца. Нет, вовсе не из-за его внешности. Она была уверена, что этот протестант не одобрил бы вот таких ее легкомысленных свиданий в коридорах. Ее муж формально тоже не поощрял супружеских измен, но закрывал глаза на ее грехи, понимая (не без помощи самой Франсуазы), что по большей части это не больше, чем слухи. Маркиза де Сабле была права, у каждой из трех белокурых фрейлин был свой секрет супружеского счастья, но разве может мужчин печалить предстоящий брак? Это удел женщин. Мужчина и вовсе не обязан менять своего поведения после клятв перед алтарем. Он получает жену, обязанную быть послушной и приданое, которое вправе спустить в один вечер за карточным столом. А женщине достаются одни обязанности, освободить от которых ее может служба при дворе или смерть. Фу… Ей невольно вспомнилось неподвижное тело Катрин де Бон, и Франсуаза поежилась, как от холода. И тут внезапная догадка, словно искра, вспыхнула в мыслях Франсуазы. А что если Конде просто вынужден жениться из-за того, что та, кто стала его невестой, в тягости? Вот так строгость учения Кальвина! Теперь ей еще любопытнее стало узнать имя невесты принца. - Ваше высочество, это весьма неожиданная новость, но вовсе не такая печальная, как ваше выражение лица, - Франсуаза мягко улыбнулась принцу. – Поверьте, женщины вовсе не исчадья ада и не посланницы Сатаны, как твердят ханжи, словно они и сами были рождены женщиной, а созданы собственноручно Господом в седьмой день сотворения мира.
Жаклин де Лонгвей: Жаклин с мягкой полуулыбкой наблюдала за Конде. Она все больше убеждалась в том, что первое приятное впечатление, которое он произвел на нее, было истинным. Грело осознание, что среди протестантов, которые несли угрозу и, возможно, лишили этой ночью жизни одну из них, имелись и те, кто мог вот так искренне поделиться с фрейлинами королевы-матери своими переживаниями. Герцогиня давно разочаровалась в браке и ей казалось, что все давно относились к этому явлению больше с практичностью, нежели романтикой. Впрочем, как они успели убедиться, то, что было принято в Лувре, вызывало в протестанских рядах ярое порицание. Мысль о том, что даже такие сильные, закаленные в боях мужчины, могли относится к супружеству с толикой любовной романтики, трогало женщину до глубины души. - О, да, маркиза, я вас несомненно поддерживаю. Каждый брак хорош по-своему. Главное отыскать в нем то самое.. - Жаклин постаралась спрятать лукавую улыбку. Ей как раз повезло больше всего, как она полагала. Главным залогом долгой и счастливой супружеской жизни герцогиня считала отдельные спальни и долгие разлуки. Когда супруги заняты своими личными делами, связаны дружбой и взаимопониманием, а не страстью и любовью, то это будет несомненно достойное супружничество. Вот она со своим герцогом дружила искренне, временами даже помогая советом в устройстве его любовных связей. - А вы встречались ранее с вашей невестой, ваше высочество? - разговор о браке всколыхнул в герцогине приятные воспоминания юности. Насколько беззаботной она была, сколько ошибок совершала и с какой жаждой проживала каждый день. Воспоминания о солнечной Италии, о дорогих, но давно исчезнувших из ее жизни людей, пробудили в фрейлине искреннюю признательность к принцу.
Генрих де Бурбон: Принц не был знатоком женских душ. Во всем, что не касалось войны он и правда был довольно простодушен, так что, может быть, права была королева Жанна, желающая его поскорее женить. Но даже у простодушного Конде возникло чувство, что дамы говорят не то, что думают. Слишком подозрительно блестели у них глаза и эти улыбки… как будто они знали что-то, чего не знал он. - Ее имя – принцесса Клевская, - ответил он, прислушиваясь к тому, как звучит в морозном воздухе звучное, гордое имя. – Она воспитанница королевы Жанны. Хороша собой, скромна и ее приданное велико. После всего озвученного в воздухе явственно повис вопрос: «Ну а какого ж рожна вам, принц, еще надобно?» И Конде смутился. - Простите, дамы. Мне нужно идти. Благодарю за прогулку. Раскланявшись с красавицами-фрейлинами, Конде ушел, размышляя про себя над вечным вопросом. Жениться или не жениться?
Флоретт Ла Ферьер: После того как Конде покинул их, Франсуаза окинула взглядом подруг и еле сдержалась чтобы не рассеяться. Принц не рад женитьбе на воспитаннице королевы Жанны. И не просто воспитаннице, а принцессе с хорошим приданым. Поистине принцы сами не знают чего хотят. - Он с большей радостью женился бы на боге войны Марсе или уж если на то пошло – на Афине Палладе, - язвительно сказала Франсуаза вслед принцу Конде. - Уж если мужчина не в восторге от предстоящего брака, то я не позавидую этой скромнице принцессе Клевской. Желаю ей не упасть в обморок в первую брачную ночь, понести и родить наследника. Вспоминая, которые ей откровения открылись в первую брачную ночь, Франсуаза только усмехнулась своей наивности тогда. Все это должно было казаться омерзительным и пошлым, и терпеть это стоило лишь ради продолжения рода. Но то ли благодаря выпитому вину, то ли стараниям супруга, то ли своей греховной сущности, Франсуазе понравилось то что произошло в алькове. - Жаль, что учение Кальвина так сурово, что не позволяет даже радоваться предстоящему событию. Долг, воздержание, скромность… Ла Ферьер показательно вздохнула и, сложив ладони, попыталась изобразить смиренно кающуюся грешницу. Но в ее мыслях был другой Конде, тот, который взял ее прямо в оконной нише, не цитируя Кальвина и не проповедуя о грехе. - Мы от души помолимся за семейное счастье принца и принцессы, - со скромностью в голосе продолжила Франсуаза, а в следующую минуту рассмеялась не в силах больше изображать скромницу. - Пойдемте лучше в комнаты, теплое вино не даст нам заболеть, а новые ноты развлекут нас до вечера, - поманила она подруг, вспомнив о том свертке с нотами что ей передали вчера вечером и который она так и не развернула. Эпизод завершен
полная версия страницы