Форум
Все новое - хорошо забытое старое
Реми ле Одуэн: 5 сентября 1578 года. Париж, улица Пти - Огюстнен.
Ответов - 18, стр:
1 2 All
Реми ле Одуэн: Реми лихорадочно обдумывал идею - как таким не совсем обычным способом узнать правду у самого герцога Анжуйского. Спонтанно родившаяся идея была хороша! Настолько хорошо, что вот специально и не замыслить такого. Однако торопиться тоже было нельзя. - Мадемуазель, откуда у меня может быть портрет той дамы? – лекарь разочарованно развел руками. Портрет был у графа де Бюсси, но где он сейчас, среди его вещей, то только его отцу известно, или Жерому. - У меня нет портрета, но я знаю, где он есть! – радостно воскликнул Реми, припоминая большой портрет графини де Монсоро, висевший в ее доме. Конечно! Как он мог забыть?! Ле Одуэн даже хлопнул себя ладонью по лбу. У него был ключ от черного хода дома графа де Монсоро, который ему в свое время давала Гертруда, чтобы он мог беспрепятственно ее навещать. Только где же тот ключ? Реми быстро подошел к столу и открыл шкатулку. Нет, там были только разные простенькие флакончики для ароматических солей и уксусницы, которые Реми купил по случаю у одного из мастеров на ярмарке. Где же может быть ключ? Где? На шкафу стоял старый глиняный кувшин, с отколотым краем горлышка. Туда Реми складывал разную мелочь, которая может всегда пригодиться: старые пуговицы, пряжки, обрывки цепочек. Подставив табурет, ле Одуэн взял кувшин, но не удержал его в руках. Упав на пол, тот разбился, и по полу рассыпалась куча хлама, среди которого, как жемчужина среди камней, выделялся большой кованый ключ. - Этот ключ, мадемуазель, от того дома, что напротив Вашего, - пояснил Реми почему-то опять переходя на заговорческий шепот. - Мы не только сможем увидеть портрет, но, если нам повезет, то заполучить одно из платьев госпожи Дианы. Вся сущность ле Одуэна с одной стороны протестовала против тайного визита в дом графини, но совесть настоятельно твердила, что ради мести за безвременную кончину графа де Бюсси графини де Монсоро и ее мужа, цель оправдывает средства ее достижения. - Только скажите, когда Вы сможете незаметно уйти из дома, и я буду в то время ждать Вас около калитки для прислуги.
Рене д'Амбуаз: Идея о том, чтобы походить по дому, принадлежащему мертвой возлюбленной ее мертвого брата окатила Рене одновременно холодом и жаром. Было в этом что-то, похожее на святотатство, с другой стороны, разве не руководствовались они самыми лучшими намерениями, теми, что наверняка бы одобрил граф де Бюсси? Обличить виновного и отомстить! Значит, теперь нужно выбрать время и Рене задумалась. Пусть отец большую часть недели проводил в Сен-Жермене, была еще и Маргарита, его любимица, которая без всяких сомнений донесет на старшую сестру. Увы, отношения между сестрами де Клермон трудно было назвать сердечными и исполненными приязни. - Чрез три дня, - наконец, выбрала она день. – К сестрам придут портнихи, мне не составит труда ускользнуть из дома в такой суете. Ах, мэтр Реми, можете считать меня слишком чувствительной особой, но я верю, вас мне сам бог послал. Уже столько времен я бьюсь над разгадкой этой тайны, одна, что уже почти поверила, что сама себе придумала все это, что мои подозрения, как меня все пытались убедить, лишь следствие чрезмерной любви к брату. Рене печально замолчала, вызывая перед своим внутренним взором видение: безупречнейший, храбрейший Луи де Клермон, граф де Бюсси. Но сейчас было не время скорбеть, сейчас было время действовать. Время для слез прошло. - Так все решено? – спросила она у молодого лекаря.
Реми ле Одуэн: - Да, мадемуазель, все решено, я буду ждать вас в тот день в условленном месте, а если хотите, то у задней калитки вашего сада, - предложил Реми, чувствуя, как он с трудом удержался, чтобы не сказать «сада господина графа». Никогда в мыслях он не будет называть иначе дворец Бюсси. - Вашего брата, мадемуазель, мне в свое время тоже, не иначе как сам Господь послал, - со всей искренностью и благодарностью к прошлому ответил эскулап, чья жизнь действительно круто изменилась со встречи с графом де Бюсси на улице Сент-Антуан. – Я перед ним до сих пор в долгу. Когда его посетительница ушла, то Реми ле Одуэн, прибирая вещи, рассыпанные на полу, обратил внимание на серебряное колечко. Когда-то он хотел подарить его Гертруде. Хотел, но не подарил. Уж слишком настойчиво мадемуазель Дюваль рисовала перед ним прелести семейной жизни. Эх, а сейчас у Реми даже навернулись слезы на глаза. Никто так и не занял его сердце с уходом Гертруды. Да и вообще, после того дня, Реми чтобы заглушить отчаяние и боль насколько мог, загрузил себя работой, чтобы не было времени даже думать об ушедших в иной мир, чтобы хватало лишь сил добраться до постели. Продолжая начатое утром дело, Реми постоянно сверялся то с одной, то с другой книгой по медицине. Смешивать снадобья и готовить порошки – ответственное занятие. Обычно ле Одуэн помнил все, хоть ночью разбуди, расскажет вернее, чем «Отче Наш», а тут у него все мысли были заняты разговором с мадемуазель де Клермон. Мог ли герцог Анжуйский приказать убить капитана своей личной гвардии, женщину, отказавшуюся стать его любовницей и заодно ее мужа? Еще утром Реми ответил бы отрицательно, а вот сейчас почему-то у него такой уверенности в непричастности принца не было. Эпизод завершен.
полная версия страницы